Дело № 33-1409/2020, апелляция

Судья Шумилова Ю.А.

Дело № 33-1409/2020

УИД 76RS0016-01-2019-000235-89

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Ярославского областного суда в составе

председательствующего Задворновой Т.Д.,

судей Суринова М.Ю., Виноградовой Т.И.,

при секретаре Козиной Е.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Ярославле

10 марта 2020 года

гражданское дело по апелляционной жалобе [СКРЫТО] Евгения Юрьевича на решение Дзержинского районного суда г.Ярославля от 7 ноября 2019 года, которым постановлено:

«Исковые требования удовлетворить частично.

Взыскать с [СКРЫТО] Яны Юрьевны в пользу [СКРЫТО] Евгения Юрьевича в счет компенсации морального вреда - 70 000 руб.

В удовлетворении остальной части иска отказать».

Заслушав доклад судьи областного суда Суринова М.Ю., судебная коллегия

установила:

[СКРЫТО] Е.Ю. обратился в суд с иском к [СКРЫТО] Я.Ю., в котором с учетом уточнений (т.1 л.д.138-140) просил взыскать с ответчика компенсацию морального вреда, причиненного в результате ДТП, в сумме 700 000 руб.

В обоснование иска указал, что 06.05.2018г. в 13.20 час. на АД <адрес>, 91 км., произошло столкновение транспортного средства (далее - ТС) <а/м1> г.н. № под управлением [СКРЫТО] Я.Ю. с ТС <а/м2> г.н. № под управлением [СКРЫТО] Е.Ю. В результате данного дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП) [СКРЫТО] Е.Ю. получил телесные повреждения, повлекшие причинение вреда здоровью средней степени тяжести, что подтверждается заключением эксперта №а от 04.10.2018 г.

ДТП произошло при следующих обстоятельствах.

06.05.2018г. он, находясь один за рулем автомобиля <а/м2>, направлялся из <адрес> в <адрес>, подъезжая к повороту, заблаговременно снизил скорость, включил указатель поворота налево, подъехав к перекрестку, практически остановился, посмотрел в зеркало заднего вида, убедился в безопасности маневра, приступил к повороту, уже практически завершив маневр, находясь на проселочной дороге, почувствовал резкий удар в левую переднюю часть своего автомобиля от столкновения с ТС ответчика, отчего его автомобиль откинуло в кювет. Указал, что когда приступил к маневру поворота, посмотрел в зеркало заднего вида, видел, что сзади движется автомобиль на большом расстоянии от него. Убедившись в отсутствии машин встречного направления и безопасности манёвра, повернул налево на проселочную дорогу в <адрес>. Полагает виновным в данном ДТП ответчика, нарушившего, по его мнению, п.п. 10.1, 11.1 ПДД РФ.

06.05.2018г. составлена схема ДТП, с которой Любачев Е.Ю. и [СКРЫТО] Я.Ю. ознакомлены под роспись, замечаний к схеме не имеется. Исходя их указанной схемы, ТС Хендай Санта Фе имеет тормозной путь, который начинается на полосе встречного движения, само столкновение зафиксировано на участке дороги при повороте налево, практически на середине дороги, схема не содержит данных о наличии знака 3.1 «Обгон запрещен».

06.05.2018г. [СКРЫТО] Я.Ю. в своих письменных объяснениях указала, что 06.05.2018г. ехала в своем ТС <а/м1> из <адрес>, на 91км. произошло столкновение с ТС <а/м2>, который выполняя маневр поворота налево, включил указатель поворота одновременно с выполнением маневра. Не ожидая, что ТС Ситроен будет выполнять поворот, она попыталась затормозить и уйти от столкновения, но избежать столкновения не удалось.

06.05.2018г. [СКРЫТО] Я.Ю. на основании постановления ИДПС ГИБДД ОМВД России по Угличскому району признана виновной в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.15 КоАП РФ с назначением административного штрафа в размере 1500 руб. Из данного постановления следует, что [СКРЫТО] Я.Ю., при управлении ТС <а/м1>, не соблюла дистанцию до впереди движущегося ТС, которая позволила бы избежать столкновение, нарушив тем самым п. 9.10 ПДД РФ.

23.05.2018г. [СКРЫТО] Я.Ю. в дополнительных письменных объяснениях указала, что приняв решение о обгоне впереди идущего ТС Ситроен, двигавшегося с меньшей скоростью, убедилась в безопасности маневра и приступила к маневру обгона, в этот момент Ситроен двигался по правой полосе прямолинейно, указатель поворота налево у него не был включен, когда она выполняла опережение по встречной полосе и находилась на расстоянии около 30м., Ситроен начал поворачивать одновременно с включением сигнала поворота, она применила экстренное торможение, после чего попыталась уйти от столкновения, вывернув руль влево, столкновения избежать не удалось.

В связи с наличием у [СКРЫТО] Я.Ю. статуса <данные изъяты>, 26.05.2018г. постановление об административном правонарушении от 06.05.2018г. было отменено. Дело направлено на новое рассмотрение в ОГИБДД ОМВД России по Угличскому району.

07.05.2019г. постановлением Угличского межрайонного прокурора прекращено производство по делу об административном правонарушении в связи с истечением срока давности привлечения к административной ответственности.

Таким образом, вина участников в ДТП от 06.05.2018г. установлена не была.

Между тем считает, что вина ответчика подтверждена заключениями эксперта Л.М.В. по делу об административном правонарушении № от 04.07.2018г., и № от 06.10.2018 г., в ее действиях имеется нарушение ПДД РФ.

Судом принято указанное выше решение, с которым не согласен [СКРЫТО] Е.Ю.

В апелляционной жалобе ставится вопрос об отмене решения суда и принятии по делу нового решения. Доводы жалобы сводятся к незаконности и необоснованности решения, нарушению судом норм материального и процессуального права.

Проверив законность и обоснованность решения суда, заслушав [СКРЫТО] Е.Ю., его представителя, адвоката [СКРЫТО] Е.Ю. по ордеру Кириченко О.В., возражения, представителя [СКРЫТО] Я.Ю. по доверенности Жохова А.А., заключение прокурора Верещагиной К.Н., обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для ее удовлетворения по следующим основаниям.

Как установлено судом 06.05.2018г. в 13.20 час. на автодороге <адрес>, 91 км. произошло столкновение автомобиля <а/м2> г.н. № под управлением [СКРЫТО] Е.Ю. и автомобиля <а/м1> г.н. № под управлением [СКРЫТО] Я.Ю.

На основании постановления ГИБДД от 06.05.2018 г. [СКРЫТО] Я.Ю. признана виновной в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.15 КоАП РФ, так как в ее действиях инспектором ДПС усмотрено нарушение п.9.10 ПДД РФ, с назначением административного штрафа в размере 1500 руб.

26.05.2018г. постановление об административном правонарушении от 06.05.2018г. по ч. 1 ст. 12.15 КоАП РФ отменено в связи с поступившей от [СКРЫТО] Я.Ю. жалобы ввиду наличия у нее статуса судьи, дело направлено на новое рассмотрение в ОГИБДД ОМВД России по Угличскому району.

Согласно заключениям эксперта ЭКЦ УМВД России по ЯО Л.М.В. по делу об административном правонарушении по факту ДТП от 06.05.2018: №, от 04.07.2018г.; № от 06.10.2018г.; № от 19.12.2018г. установлено следующее: следообразование от колес <а/м1> начинается на встречной полосе движения; показания водителя <а/м2> о механизме ДТП, что «он начал снижать скорость, и включил сигнал поворота налево, посмотрел в зеркало заднего вида, увидел сзади движущуюся автомашину, в момент съезда на проселочную дорогу произошло столкновение...» наиболее соответствуют реальной картине происшествия»; в данной ситуации водитель <а/м2> должен был руководствоваться п.п. 8.1,8.2 ПДД; водитель <а/м1> - п. 11.1, 10.1 ПДД. Место столкновения ТС <а/м1> с ТС <а/м2> находится в районе преломления следов от колес ТС <а/м1>, то есть в месте схематично указанном на схеме места ДТП.

Разрешая настоящий спор и частично удовлетворяя заявленные исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что данное ДТП произошло по обоюдной вине обоих водителей транспортных средств.

Суд пришел к выводу, что в действиях [СКРЫТО] Е.Ю. имеются нарушение п. 8.1 ПДД РФ, который при выполнении маневра поворота налево создал опасность для движения, а также помехи водителю [СКРЫТО] Я.Ю., выполнявшей маневр обгона; в действиях [СКРЫТО] Я.Ю. имеются нарушения п. 11.1. ПДД РФ, которая перед началом маневра обгона не убедилась в том, что полоса движения, на которую она собирается выехать, свободна на достаточном для обгона расстоянии и в процессе обгона она не создаст опасности для движения и помех другим участникам дорожного движения, в том числе впереди идущему ТС <а/м2>. Также [СКРЫТО] Я.Ю. нарушен абз.2 п. 10.1 ПДД, поскольку в момент, когда <а/м2> начал маневр поворота, она должна была прибегнуть к экстренному торможению, в то время как ею был совершен маневр поворота влево рулем. Степень вины обоих водителей суд установил по 50%.

Также суд пришел к выводу о том, что требования о компенсации морального вреда подлежат удовлетворению, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается, что предусмотрено п. 32 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина".

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции как основанными на материалах дела и действующем законодательстве.

Доводы апелляционной жалобы о несогласии с выводами суда первой инстанции о наличии вины в указанном ДТП истца [СКРЫТО] Е.Ю., судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку обстоятельства ДТП, степень вины водителей в ДТП, установлена на основании совокупности представленных сторонами доказательств, исследованных по правилам статей 12, 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ).

Так, из материалов дела следует, что обгон на данном участке дороги не запрещён.

Из заключения № от 06.09.2019г. эксперта-техника В.М.Е. представленного стороной ответчика, следует, что начало следообразования, ведущее к колёсам а/м <а/м1> г.р.з. № расположено полностью на полосе, предназначенной для встречного движения относительно первоначального направления движения автомобилей.

Указанный вывод содержится также и в заключениях эксперта Л.М.В.

Таким образом, на момент начала тормозного пути ТС <а/м1>, то есть обнаружения опасности, уже совершало маневр обгона.

Согласно п. 11.3 ПДД РФ водителю обгоняемого транспортного средства запрещается препятствовать обгону посредством повышения скорости движения или иными действиями.

Согласно п. 8.1. ПДД РФ перед началом движения, перестроением, поворотом (разворотом) и остановкой водитель обязан подавать сигналы световыми указателями поворота соответствующего направления, а если они отсутствуют или неисправны - рукой. При выполнении маневра не должны создаваться опасность для движения, а также помехи другим участникам дорожного движения.

Согласно п. 8.3. ПДД РФ при выезде на дорогу с прилегающей территории водитель должен уступить дорогу транспортным средствам и пешеходам, движущимся по ней, а при съезде с дороги - пешеходам и велосипедистам, путь движения которых он пересекает.

Таким образом, в данной дорожно - транспортной ситуации водитель а/м <а/м2> г.р.з. № гр. [СКРЫТО] Е.Ю. должен был руководствоваться требованиями п.п. 8.1, 8.2, 8.5, 11.3 ПДД РФ и его действия им не соответствуют.

Кроме того, судебная коллегия отмечает, что пояснения сторон с технической точки зрения соответствуют в целом фактической дорожно-транспортной ситуации, данные о которой зафиксированы в материалах административного дела по ДТП от 06.05.2018 г., кроме противоречий в части момента включения сигнала указателя поворота водителем а/м <а/м2> г.р.з. №.

Так [СКРЫТО] Е.Ю. утверждает, что включил указанный сигнал за 100 метров до начала поворота, в то время как [СКРЫТО] Я.Ю. указывает, что этот сигнал был включен одновременно с началом поворота.

Установить момент включения указателя поворота на а/м <а/м2> г.р.з. № методами автотехнической экспертизы на основании имеющихся исходных данных экспертным путём эксперту-технику В.М.Е. не представилось возможным.

В силу положений ч.1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу, что истец не представил допустимых и относимых доказательств в подтверждение указанных пояснений.

Также судебная коллегия учитывает, что в силу абз.3 п. 8.2 ПДД РФ подача сигнала не даёт водителю преимущества и не освобождает его от принятия мер предосторожности.

Согласно экспертному заключению № от 18.09.2019 эксперта-автотехника В.М.Е. видимость легкового автомобиля с типом кузова универсал в месте ДТП, имевшем место 06.05.2018 г. в 13 час. 20 мин. на 91-м км а/д <адрес> с участием а/м <а/м1> г.р.з. № под управлением водителя гр. [СКРЫТО] Я. Ю. и а/м <а/м2> г.р.з. № под управлением водителя гр. [СКРЫТО] Е.Ю. от места ДТП в направлении <адрес> в дневное время суток при нормальных метеорологических условиях составила 276 метров ( л.д. 231-235 том 1).

Как следует из пояснений истца в суде первой инстанции за 100 метров до начала маневра он видел от себя на расстоянии свыше 200 метров автомобиль, однако перед поворотом налево, сзади него на проезжей части уже никого не было (л.д. 130 том 1, протокол судебного заседания от 08.08.2019). Согласно протоколу судебного заседания от 07.11.2019, истец также не видел а/м <а/м1> в момент совершения указанного маневра (л.д. 26 том.2).

Согласно справке об исследовании от 06.11.2019г., при условии, что истец перед началом выполнения маневра убедился в том, что сзади его отсутствуют транспортные средства, то скорость а/м <а/м1> г.р.з. № должна была быть не менее 212 км/ч, что не соответствует техническим характеристикам указанного ТС.

Таким образом, пояснения [СКРЫТО] Е.Ю., в указанной части с технической точки зрения противоречат объективным данным.

В силу изложенного, суд апелляционной инстанции соглашается с выводом суда первой инстанции, что в рассматриваемой ситуации водитель [СКРЫТО] Е.Ю. не выполнил требования пункта 8.1 ПДД РФ, а именно: при выполнении маневра поворота налево обеспечить его безопасность и не создавать помех другим участникам движения, а также требования пункта 11.3 ПДД РФ.

Доводы стороны истца, что а/м <а/м1> двигался со значительной большей скоростью чем 90 км/ч, не подтверждены допустимыми и относимыми доказательствами.

Более того, вопреки доводам апелляционной жалобы, сам по себе факт движения а/м <а/м1> под управлением [СКРЫТО] Я.Ю. с превышением максимально разрешенной скорости не находится в причинно-следственной связи с ДТП, произошедшим 06.05.2018. Доказательств обратного материалы дела не содержат, суду первой инстанции представлено не было.

Ссылки в жалобе на заключения эксперта Л.М.В. не являются основанием для отмены обжалуемого решения ввиду следующего.

Делая вывод о том, что показания водителя [СКРЫТО] Е.Ю. о механизме ДТП наиболее соответствуют реальной картине происшествия, эксперт Л.М.В. исходил из письменных объяснений [СКРЫТО] Е.Ю., данных им 06.05.2018, из которых следует, что «около будки остановка <адрес> он снизил скорость, включил сигнал поворота налево, посмотрел в зеркало заднего вида, увидел что сзади на большом расстоянии движется автомобиль, убедившись в отсутствии встречного транспорта и безопасности маневра, совершил поворот налево, в сторону <адрес>. В момент заезда на проселочную дорогу в его автомобиль врезался а/м <а/м1>.

Между тем из его показаний, данных в суде первой инстанции следует, что истец не видел, где находился в момент совершения указанного маневра а/м <а/м1>.

Делая вывод, что с технической точки зрения показания водителя а/м <а/м1> per. знак № по механизму ДТП в части: «...Когда я ([СКРЫТО] Я.Ю.) выполняла «опережение» по встречной полосе и находилась на расстоянии около 30 метров, автомашина Ситроен начала поворачивать налево одновременно с включенным указателем поворота. Я сразу применила экстренное торможение, после чего пыталась уйти от столкновения, вывернув руль влево. Поскольку совершаемый автомашиной <а/м2> маневр был для меня неожиданным и на маленьком расстоянии, столкновения избежать не удалось...» не соответствуют действительности, эксперт Л.М.В. исходил из следующего. Согласно справочной литературе среднее время реакции водителя в рассматриваемой дорожно-транспортной ситуации составляет 1 сек, а автомобиль <а/м1> peг. знак № со слов водителя движется 90 км/ч или 25 м/с, следовательно при нахождении на удалении 30 м. водитель бы не успел среагировать и столкновение бы произошло на проезжей части, а не за левым краем проезжей части на расстоянии 3,4 м. Также на схеме имеются следы от колес а/м <а/м1> per. знак №, левый след начинается на расстоянии 18,5 м. от указанного места столкновения. Таким образом, с учетом среднего времени реакции водителя то автомобиль <а/м1> peг. знак № в момент возникновения опасности находился на расстоянии более 43,5м = 25м.+18,5м.

Между тем то, само по себе то обстоятельство, что [СКРЫТО] Я.Ю. неверно определила указанное расстояние в 30 метров вместо 43,5 метров не имеет существенного значения, так как в рассматриваемой ситуации (по заключениям того же эксперта Л.М.В..), величина остановочного пути а/м <а/м1>, движущегося с максимально разрешенной скоростью 90 км/ч, составляет 78 метров.

При этом указанный вывод не противоречит и выводам эксперта-техника В.М.Е. согласно которым величина остановочного пути а/м <а/м1> составляет 77,7 метра, расстояние между транспортными средствами в момент возникновения опасности определено в 54, 75 метра.

Доводы жалобы, со ссылкой на ст. 60 ГПК РФ, что обстоятельства ДТП могут подтверждаться только заключением экспертизы, в силу чего суд должен был руководствоваться только заключениями эксперта Л.М.В. так как он в отличие от эксперта-техника В.М.Е. был предупрежден об уголовной ответственности, подлежат отклонению в силу следующего.

Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (ч. 1 ст. 67 ГПК РФ).

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч. 2 ст. 67 ГПК РФ).

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (ч.4 ст.67 ГПК РФ).

Статьей 55 ГПК РФ определено, что доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

Между тем, судебная экспертиза по настоящему делу судом первой инстанции не назначалась, эксперт Л.М.В. об уголовной ответственности не предупреждался.

Таким образом, указанные заключения эксперта Л.М.В. по делу об административном правонарушении, равно как и экспертное заключение эксперта-техника В.М.Е., являются письменными доказательствами по рассматриваемому гражданскому делу, соответствующие требованиям ст. ст. 59, 60 ГПК РФ, а данная судом первой инстанции указанным доказательствам оценка отвечает положениям ст.67 ГПК РФ.

При проверке доводов апелляционной жалобы истца о необоснованном снижении судом размера компенсации морального вреда судебная коллегия исходит из следующего.

Материалами дела подтверждается, что в результате ДТП истцу были причинены телесные повреждения, что повлекло физические и нравственные страдания, в связи с чем, заявленные им исковые требования о компенсации морального вреда судом удовлетворены правомерно.

Так, из заключения СМЭ №а от 04.10.2018г. следует, что у [СКРЫТО] Е.Ю. имелось повреждение внутреннего мениска левого коленного сустава. Данное телесное повреждение влечет за собой длительное расстройство здоровья и по этому признаку, относится к вреду здоровья средней степени тяжести. Имеющиеся закрытые ссадины левого плеча не повлеки расстройства здоровья.

Согласно заключению СМЭ №а от 30.01.2019г., полученная [СКРЫТО] Е.Ю. травма внутреннего мениска левого коленного сустава является следствием одного заявленного события. Указанная травма могла быть получена в момент происшествия. Проявление полученной [СКРЫТО] Е.Ю. травмы левого коленного сустава, при которой не требуется экстренная медицинская помощь возможно. [СКРЫТО] Е.Ю. сразу после ДТП обратился за медицинской помощью с травмой левого коленного сустава.

В силу ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

В соответствии со ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда; при определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Определяя размер подлежащей взысканию в пользу истца компенсации морального вреда, суд, руководствуясь положениями ст.1064, 1079, 151, 1101 ГК РФ и ст. ст. 12, 56 ГПК РФ, учитывая обстоятельства причинения вреда, тяжесть причиненных истцу телесных повреждений, характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, период его временной нетрудоспособности, представленные выписки из медицинских карт и в совокупности представленных суду доказательств, с учетом степени вины ответчика и истца в данном ДТП, фактическое признание исковых требований в указанной части ответчиком, имущественное положение сторон, а также требования разумности и справедливости, счел возможным взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 70 000 руб.

Указанный размер компенсации морального вреда соответствует фактическим обстоятельствам настоящего гражданского дела, является разумным и справедливым, отвечающим требованиям добросовестности и объему перенесенных истцом страданий. Оснований для изменения размера компенсации морального вреда судебная коллегия не усматривает.

Судебная коллегия полагает, что определенный судом размер компенсации морального вреда в наибольшей степени обеспечит баланс прав и законных интересов истца от причинения вреда и непосредственного причинителя вреда, компенсируя потерпевшему в некоторой степени утрату здоровья, причиненные физические и нравственные страдания.

Иных доводов, которые имели бы существенное значение для рассмотрения дела, влияли бы на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали изложенные в нем выводы, в апелляционной жалобе не содержится.

Нарушений норм процессуального права, которые в силу части 4 статьи 330 ГПК РФ являются безусловными основаниями к отмене решения суда первой инстанции, не установлено.

На основании изложенного, обжалуемое решение подлежит оставлению без изменения, а апелляционная жалоба – без удовлетворения.

Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Дзержинского районного суда г.Ярославля от 7 ноября 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу [СКРЫТО] Евгения Юрьевича без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи