Дело № 33-7/2021 (33-538/2020;), апелляция

Дело № 33-7/2021 судья Иванчин Б.Ф.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

15 декабря 2021 г. город Тула

Судебная коллегия по гражданским делам Тульского областного суда в составе:

председательствующего Крыловой Э.Ю.,

судей Иваниной Т.Н., Стеганцевой И.М.,

при секретаре Брусовой Ю.И.,

с участием прокурора отдела прокуратуры Тульской области Лазукиной О.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционным жалобам ГУЗ «ТДОКБ», Камышникова С.А. на решение Пролетарского районного суда г. Тулы от 18 октября 2019 г. по гражданскому делу №2-1917/2019 по иску [СКРЫТО] В.Ю. к ГУЗ «Тульская детская областная клиническая больница» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного преступлением.

Заслушав доклад судьи Крыловой О.Ю., судебная коллегия

установила:

[СКРЫТО] В.Ю. обратился в суд с иском к Камышникову С.А., ГУЗ «ТДОКБ» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного преступлением.

В обоснование заявленного требования истец указал, что ДД.ММ.ГГГГ в 20 часов 20 минут его дочь М. поступила в приемное отделение ГУЗ «Тульская детская областная клиническая больница». ДД.ММ.ГГГГ в 5 часов 30 минут у М. зафиксирована остановка сердечной деятельности, реанимационные мероприятия эффекта не дали, и в 6 часов 00 минут констатирована ее смерть. По мнению истца, причиной смерти дочери являются дефекты в оказании медицинской помощи, которые допущены сотрудниками ГУЗ «Тульская детская областная клиническая больница», в том числе, Камышниковым С.А. В отношении него возбуждено уголовное дело, которое в дальнейшем прекращено в связи с истечением срока привлечения к уголовной ответственности. Преступными действиями Камышникова С.А. ему (истцу) причинены нравственные страдания, выразившиеся в утрате дочери, невозможности продолжать активную общественную жизнь. Для истца это событие стало большим эмоциональным ударом, который длительное время отрицательно сказывался как на моральном, так на имущественном состоянии, поскольку после происшествия он долгое время не мог приступить к работе и материально обеспечивать свою семью.

Уточнив исковые требования в порядке ст. 39 ГПК РФ, истец просил взыскать с ГУЗ «Тульская детская областная клиническая больница» в его ([СКРЫТО] В.Ю.) пользу компенсацию морального вреда в размере 15000000 рублей.

Определением Пролетарского районного суда г.Тулы от 02.08.2019 к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена Зубанкова Ю.В. Здесь же к участию в деле в порядке ст.45 ГПК РФ привлечена Прокуратура Пролетарского района г.Тулы.

Определением Пролетарского районного суда г.Тулы от 18.10.2019 производство по делу в части искового требования к Камышникову С.А. о взыскании компенсации морального вреда прекращено в связи с отказом [СКРЫТО] В.Ю. от этого искового требования.

Истец [СКРЫТО] В.Ю. в судебном заседании поддержал свое уточненное исковое заявление и просил его удовлетворить в полном объеме, подтвердил все обстоятельства, в нем изложенные.

Представитель истца [СКРЫТО] В.Ю. по ордеру - Ахмыстова Е.С. поддержала уточненное исковое требование [СКРЫТО] В.Ю. и просила его удовлетворить в полном объеме. Полагала, что вина Камышникова С.А. в смерти М. доказана материалами уголовного дела, в рамках которого Камышникову С.А. предъявлено обвинение. Уголовное дело прекращено за истечением срока привлечения к уголовной ответственности, что является не реабилитирующим обстоятельством. А поскольку Камышников С.А. в то время состоял в трудовых отношениях с ГУЗ «ТДОКБ», именно это учреждение, применительно к спорным правоотношениям, и является надлежащим ответчиком.

Представитель ответчика ГУЗ «ТДОКБ» по доверенности - Разоренова Е.В. уточненное исковое требование [СКРЫТО] В.Ю. не признала и в его удовлетворении просила отказать. Заявила, что сотрудниками ГУЗ «ТДОКБ» предприняты все необходимые и возможные меры по оказанию медицинской помощи М. Медицинская помощь была оказана в соответствии с порядками, стандартами оказания медицинской помощи, клиническими рекомендациями и клинической практикой, недостатки оказания медицинской помощи, которые могли бы оказать влияние на исход заболевания, допущены не были. М. получила дома ожоговую травму, оцененную судебно-медицинской экспертизой как тяжкий вред здоровью. При наличии серьезных противоречий в материалах прекращенного уголовного дела, а именно в заключениях экспертиз, допросах экспертов ответчик не считает материалы, имеющиеся в уголовном деле, достаточными для установления вины сотрудников ГУЗ «ТДОКБ» в смерти М.

Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Министерства здравоохранения Тульской области по доверенности - Кружкова Т.Н. высказывалась против удовлетворения уточненного искового требования [СКРЫТО] А.В., полагая его необоснованным.

Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Министерства здравоохранения Тульской области по доверенности - Алпатова Д.А. полагала исковые требования [СКРЫТО] А.В., необоснованными. Заявила, что Министерство здравоохранения РФ с пониманием относится к горю [СКРЫТО] В.Ю. и приносит ему свои соболезнования. Однако обратила внимание на то, что в экспертизах, которые находятся в материалах уголовного дела, имеются существенные противоречия. На этих экспертизах свои выводы основывать нельзя, поскольку довод стороны [СКРЫТО] А.В. о виновности сотрудников ГУЗ «Тульская детская областная клиническая больница» находится под большим сомнением. При этом стороной истца не указано, в чем конкретно имеется вина ответчика. Убеждена, что в основу решения суда не может быть положено только постановление о прекращении уголовного дала, так как оно должно оцениваться судом наравне с другими доказательствами.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, Камышников С.А. с требованиями [СКРЫТО] В.Ю. не согласился и в их удовлетворении просил отказать. Заявил, что он при лечении малолетней М. выполнил все от него зависящие действия, которые точно соответствовали нормам и правилам оказания медицинской помощи. Своей вины в смерти последней он не усматривает.

Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Камышникова С.А. по ордеру - Голубева А.О. просила отказать в удовлетворении требования [СКРЫТО] В.А. Полагала очевидным и не подлежащим оспариванию наличие нравственных страданий [СКРЫТО] В.Ю. по поводу смерти его малолетней дочери М. Однако убеждена, что причиной смерти ребенка является полученная последней травма в виде термических повреждений, это следует из совокупного анализа всех проведенных в рамках уголовного дела экспертиз. В них, в числе прочего, отмечены дефекты в оказании медицинской помощи М., которые по сути своей являются не существенными и не приведшими к смерти девочки. Камышников С.А. является специалистом высокого класса, он делал все правильно и он к смерти М. не причастен. Критически отнеслась к объективности проведенных по уголовному делу негосударственных экспертиз (г.Москва), поскольку: их вывод об ожоге девочки в размере 40% поверхности тела не обоснован; их вывод об отеке легких не обоснован. Обратила внимание на то, что постановление о прекращении уголовного дела не имеет преюдициального значения для настоящего гражданского дела, поскольку по делу приговор не выносился, а значит вина Камышникова С.А. в смерти М. не доказана.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, Зубанкова Ю.В. судебное заседание не явилась, своевременно и надлежащим образом извещалась о времени и месте слушания дела. В распоряжение суда предоставила заявление, в котором просит о рассмотрении дела в свое отсутствие, исковое требование [СКРЫТО] В.Ю. поддерживает.

Помощник прокурора Пролетарского района г.Тулы Панченко Т.Ю. в заключении по делу полагала возможным взыскать с ГУЗ «ТДОКБ» в пользу [СКРЫТО] В.Ю. компенсацию морального вреда, размер которого просила определить в соответствии с действующим законодательством, исходя из принципов разумности и справедливости.

Решением Пролетарского районного суда г. Тулы от 18.10.2019 исковое требование [СКРЫТО] В.Ю. удовлетворено частично. С ГУЗ «ТДОКБ» в пользу [СКРЫТО] В.Ю. в качестве компенсации морального вреда, причиненного в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи малолетней М., взысканы денежные средства в размере 1 000 000 рублей. В удовлетворении остальной части заявленного требования [СКРЫТО] В.Ю. отказано. С ГУЗ «ТДОКБ» в доход муниципального образования «Город Тула» взыскана государственная пошлина в размере 300 рублей.

Не соглашаясь с постановленным по делу судебным актом, в апелляционной жалобе ГУЗ «ТДОКБ» просит об его отмене. В качестве доводов жалобы представитель Учреждения приводит собственную оценку установленным по делу обстоятельствам и представленным доказательствам, отмечая, что отсутствует прямая причинно-следственная связь между выявленными дефектами оказания медицинской помощи в ГУЗ «ТДОКБ» и наступлением смерти М., в связи с чем исковые требования [СКРЫТО] В.Ю. удовлетворению не подлежат.

В поданных возражениях [СКРЫТО] В.Ю. полагал апелляционную жалобу ГУЗ «ТДОКБ» не подлежащей удовлетворению, отметив, что выводы суда о наличии оснований для взыскания компенсации морального вреда основаны на оценке совокупности представленных доказательств.

Третье лицо Камышников С.А. также обжаловал состоявшееся решение в апелляционном порядке. В жалобе критикует произведенную судом оценку экспертных заключений, представленных в материалы уголовного дела по факту смерти М. Кроме того, обращает внимание на то обстоятельство, что сам факт возбуждения уголовного дела и его прекращение в связи с истечением срока привлечения к уголовной ответственности не может свидетельствовать о наличии его вины в смерти девочки.

В суде апелляционной инстанции представитель ГУЗ «ТДОКБ» по доверенности Николаев А.В. апелляционную жалобу Учреждения поддержал по доводам, в ней изложенным, просил удовлетворить.

Представитель третьего лица Камышникова С.А. по ордеру – адвокат Голубева А.О. поддержала апелляционную жалобу своего доверителя, настаивала на ее удовлетворении.

Истец [СКРЫТО] В.Ю. и его представитель по ордеру – адвокат Ахмыстова Е.С. согласились с решением районного суда, возражали относительно удовлетворения апелляционных жалоб.

Прокурор Лазукина О.Г. в заключении по делу полагала решение суда первой инстанции законным и обоснованным, изложенные в не выводы - мотивированными, апелляционные жалобы – не подлежащими удовлетворению.

Иные участвующие в деле лица в судебное заседание не явились, о времени и месте его проведения извещены своевременно и надлежащим образом.

Проверив материалы дела, обсудив вопрос о возможности рассмотрения дела в отсутствие неявившихся лиц, извещенных о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом, выслушав заключение прокурора, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, судебная коллегия приходит к следующему.

Статья 327.1. ГПК РФ предусматривает, что суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Согласно части 1 статьи 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Закон об основах охраны здоровья) медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации.

Из части 2 статьи 98 указанного выше закона следует, что медицинские организации, медицинские работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации не только за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, но и за нарушение прав в сфере охраны здоровья.

В соответствии с пунктом 6 статьи 4 Закона об основах охраны здоровья к основным принципам охраны здоровья относится доступность и качество медицинской помощи.

В соответствии со ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 Кодекса.

Из положений ст. ст. 150, 151 ГК РФ следует, что жизнь и здоровье, как и иные личные неимущественные права и нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, защищаются в соответствии с нормами ГК РФ и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В соответствии со ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Как следует из материалов дела, ДД.ММ.ГГГГ в 20 часов 20 минут М. поступила в приемное отделение ГУЗ «ТДОКБ», а ДД.ММ.ГГГГ в 5 часов 30 минут у М. зафиксирована остановка сердечной деятельности, реанимационные мероприятия эффекта не дали, и в 6 часов 00 минут констатирована ее смерть.

По факту смерти малолетней М.. в отделе по расследованию особо важных дел следственного управления по Тульской области следственного комитета РФ находилось уголовное дело №, в рамках которого Камышникову С.А. предъявлено обвинение по ч.2 ст.109 УК ГРФ, в связи с чем дело направлено в Пролетарский районный суд г.Тулы.

08.05.2019 Пролетарский районный суд г.Тулы вынес постановление о прекращении производства по данному уголовному делу в виду п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ, то есть в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

17.07.2019 апелляционным постановлением судебной коллегии по уголовным делам Тульского областного суда постановление Пролетарского районного суда г.Тулы от 08.05.2019 оставлено без изменения.

На момент смерти М. было <данные изъяты>. Она проживала вместе с родителями по адресу: <адрес>

Из материалов уголовного дела усматривается, что М. получила термический ожог, когда она находилась по указанному адресу, под присмотром своей мамы Зубанковой Ю.В., допустившей такую ситуацию, при которой малолетний ребенок остался один на кухне в непосредственном доступе к неустойчивой газовой плите, на краю которой стоял чайник с горячей водой. Данные обстоятельства создали неблагоприятные условия, при которых чайник с горячей водой опрокинулся на девочку.

В рамках уголовного дела проведено шесть экспертиз, две из которых проводились ГУЗ ТО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» (г.Тула), две - СПб ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы (г.Санкт-Петербург), две - группой экспертов по назначению следствия (г.Москва).

Так, выводы заключений ГУЗ ТО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» №979 от 19.05.2017, ГУЗ ТО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» №162 от 22.11.2019, СПб ГБУЗ ТО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» №1061 от 16.02.2018, СПб ГБУЗ ТО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» №1062 от 16.02.2018 сводятся к отсутствию прямой причинно-следственная связи между наступлением смерти М. и дефектами в оказании медицинской помощи в ГУЗ «ТДОКБ».

Вместе с тем, в заключении повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы от 15.11.2018, проведенной в составе комиссии экспертов <данные изъяты>, на основании постановления следователя по особо важным делам следственного отдела по Пролетарскому району г. Тулы следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Тульской области от 04.04.2018 сделан вывод о наличии прямой причинно-следственной связи между дефектами в оказании медицинской помощи ГУЗ «ТДОКБ» и наступлением смерти М. Также указано, что при надлежащем оказании медицинской помощи в ГУЗ «ТДОКБ» и отсутствии дефектов возможен был благоприятный исход в лечении больной М. Непосредственной причиной смерти М. в соответствии с указанным заключением явился отек легких.

Допрошенный судом в качестве специалиста Арефьев И.Ю. - врач-травматолог, директор ФГБУ «Приволжский федеральный медицинский исследовательский центр», кмн, полагал, что причиной смерти М. является <данные изъяты>. Пояснил, что при поступлении М. ГУЗ «ТДОКБ» ее необходимо было отправить на рентгеновское исследование, а для отслеживания динамики состояния М. можно было бы выполнить и контрольное рентгеновское исследование. Однако этого сделано не было. Уточнил, что рентгеновское исследование обязательно выявило бы <данные изъяты>, которое также можно выявить и с помощью стетоскопа. Наличие <данные изъяты> привело к <данные изъяты>. При своевременном обнаружении <данные изъяты> у медицинских работников была возможность ликвидировать <данные изъяты>.

Определением Пролетарского районного суда г.Тулы от 18.10.2019 в удовлетворении ходатайства ГУЗ «ТДОКБ» о назначении судебно-медицинской экспертизы по настоящему делу отказано.

Проанализировав представленные доказательства в их совокупности, в том числе, заключения экспертиз, представленные в материалы уголовного дела, суд пришел к выводу о том, что допущенные ГУЗ «ТДОКБ» при оказании медицинской помощи М. дефекты находятся в косвенной причинно-следственной связи со смертью малолетней, в связи с чем, требования М. о взыскании компенсации морального вреда подлежат удовлетворению на основании ст.ст. 151,1100 ГК РФ. Размер подлежащей взысканию суммы судом определен с учетом фактических обстоятельств, при которых М. получены ожоги, а также выводов экспертных заключений.

Проверяя законность и обоснованность постановленного решения в пределах доводов апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующему выводу.

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней"), поэтому применение судами вышеназванной конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (п. 10 названного постановления).

Исходя из положений статьи 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, определяющих, что право каждого лица на жизнь охраняется законом, никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание, и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека в тех случаях, когда имело место нарушение права на жизнь, родственники умерших имеют право на обращение в том числе в судебные органы с требованием о соответствующей компенсации в связи нарушением этого права.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции РФ и положениями статьи 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками погибшего лица, поскольку в связи со смертью близкого человека и разрывом семейных связей лично им причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Таким образом, нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом РФ и другими федеральными законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения (абзац 1 пункта 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральными законами.

В соответствии с разъяснениями, данными в абз. 2 п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт причинения вреда жизни, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Таким образом, бремя доказывания отсутствия вины возлагается на причинителя вреда.

В качестве доводов жалоб ответчик ГУЗ «ТДОКБ» и третье лицо Камышников С.А. критикую данную судом оценку имеющихся в материалах уголовного дела экспертных заключений указывают на отсутствие бесспорных доказательств причинно-следственной связи между действиями ГУЗ «ТДОКБ» при оказании медицинской помощи М. и наступлением ее смерти, в связи с чем ответственность за наступление указанных неблагоприятных последствий не может быть возложена на ГУЗ «ТДОКБ».

Учитывая установленные по делу фактические обстоятельства, для разрешения вопроса, связанного с установлением наличия причинно-следственной связи между действиями ГУЗ «ТДОКБ» в рамках оказания медицинской помощи Меликсетвой К.В. и наступлением ее смерти, необходимы специальные познания в области медицины.

Поскольку судебно-медицинская экспертиза в рамках данного дела районным судом не назначалась, результаты комиссионных судебно-медицинских экспертиз, проведенных в рамках расследования уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ по факту смерти М., оценивались органами предварительного расследования в целях установления наличия оснований для возбуждения уголовного дела, то есть участвующие в настоящем гражданском деле лица были лишены возможности реализовать свои процессуальные права и обязанности, связанные с назначением и проведением экспертизы, судом апелляционной инстанции на основании определения от 20.02.2020 по делу назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России с привлечением специалиста комбустиолога.

07.12.2021 в Тульский областной суд поступило заключение эксперта ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России № 164/20 по результатам комиссионной судебно-медицинской экспертизы в отношении М.

Согласно выводам указанного заключения, смерть М. наступила от <данные изъяты> (ответ на вопрос № 1).

На этапе оказания медицинской помощи в ГУЗ «Веневская центральная районная больница» допущены следующие недостатки: <данные изъяты>;

Выявленные недостатки оказания медицинской помощи в ГУЗ «Веневская центральная районная больница» и на этапе транспортировки бригадой скорой медицинской помощи явились неблагоприятным условием протекания ожоговой травмы, снижали эффективность лечебных мероприятий, не увеличивали вероятность благоприятного исхода, однако не состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти М., так как ухудшение ее состояния и наступление смерти было обусловлено глубиной, площадью ожогов и закономерным развитием осложнений ожоговой травмы. Оценка возможностей медицинских организаций не входит в компетенцию комиссии экспертов (ответ на вопрос № 2).

При оказании медицинской помощи М. в ГУЗ «ТДОКБ» допущены следующие недостатки: <данные изъяты>

Выявленные недостатки оказания медицинской помощи М. в ГУЗ «ТДОКБ» явились неблагоприятным условием протекания ожоговой травмы, снижали эффективность лечебных мероприятий и не увеличивали вероятность благоприятного исхода, но не состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти М., так как ухудшение ее состояния и наступление смерти было обусловлено глубиной, площадью ожогов и закономерным развитием осложнений ожоговой травмы. Оценка возможностей медицинских организаций не входит в компетенцию комиссии экспертов (ответ на вопрос № 3)

Выявленные недостатки оказания медицинской помощи ГУЗ «Скорая медицинская помощь» г. Венев, ГУЗ «Веневская центральная районная больница», ГУЗ «ТДОКБ» не состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти М., так как ухудшение ее состояния и наступление смерти напрямую было обусловлено глубиной, площадью ожогов и закономерным развитием осложнений ожоговой травмы в виде <данные изъяты>.

По данным представленных медицинских документов, <данные изъяты> у М. имела место с рождения<данные изъяты>.

Тяжесть ожоговой травмы <данные изъяты> напрямую повлияла на развитие закономерных осложнений <данные изъяты> и наступление смерти М. (ответ на вопрос № 6).

Состояние М. при поступлении в ГУЗ «ТДОКБ» было тяжелым, обусловлено большой площадью и глубиной ожогов, развитием <данные изъяты>. С учетом тяжести состояния М. была правильно составлена стартовая инфузионная программа, которая соответствовала Клиническим рекомендациям по оказанию скорой медицинской помощи при ожогах у детей от 2015 г. - с учетом массы тела, площади ожога, физиологической потребности в жидкости, по формуле Эванса был рассчитан объем вводимой внутривенно жидкости на первые сутки лечения. <данные изъяты> (ответ на вопрос № 7).

Таким образом, экспертами ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России установлено, что при оказании в ГУЗ «Веневская центральная районная больница» и ГУЗ «ТДОКБ» медицинской помощи малолетней М., получившей ожог кипятком дома, в бытовых условиях, допущен ряд дефектов.

Однако непосредственно причиной смерти М. послужили <данные изъяты> Тяжесть ожоговой травмы <данные изъяты> напрямую повлияла на развитие закономерных осложнений <данные изъяты> и наступление смерти М.

Все выявленные дефекты оказания медицинской помощи не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти М., ухудшение ее состояния и наступление смерти напрямую обусловлено глубиной, площадью ожогов и закономерным развитием осложнений ожоговой травмы в виде <данные изъяты>.

Поскольку суд первой инстанции основывал свои выводы на заключениях по результатам экспертиз, проведенных в рамках уголовного дела, выводы, сделанные в рамках настоящей экспертизы, обеспечившей надлежащую реализацию прав всеми участвующими в гражданском деле лицами, не являлись предметом оценки суда первой инстанции и не были учтены при разрешении спора.

Законодатель, закрепив в ст. 151 ГК РФ общие правила компенсации морального вреда, не установил ограничений в отношении случаев, когда допускается такая компенсация. При этом согласно п. 2 ст. 150 ГК РФ нематериальные блага защищаются в соответствии с этим кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12 ГК РФ) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В абзаце втором п. 2 постановления Пленума от 20 декабря 1994 г. N 10 разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий п. 4 постановления Пленума от 20 декабря 1994 г. N 10).

Учитывая, что факты допущенных дефектов оказания медицинской помощи нашел свое подтверждение в экспертном заключении, судебная коллегия полагает правильными выводы суда о наличии правовых оснований для взыскания с ответчика возмещения материального ущерба и компенсации морального вреда.

Доводы апеллянтов о том, что отсутствие прямой причинно-следственной связи между действиями работников ГУЗ «ТДОКБ» и наступившей смертью М. свидетельствует об отсутствии правовых оснований для взыскания с ответчика компенсации морального вреда судебная коллегия оценивает критически.

Суждение о том, что основанием для такой компенсации может являться только прямая причинно-следственная связь противоречит приведенному правовому регулированию спорных отношений, которым возможность возмещения вреда, в том числе морального вреда, не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом.

В данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания медицинским персоналом ГУЗ «ТДОКБ» могли способствовать ухудшению состояния здоровья М.. и ограничить ее право на получение своевременного и отвечающего установленным стандартам лечения. При этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего (несвоевременного) оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине таких дефектов ее оказания как несвоевременная диагностика заболевания и непроведение пациенту всех необходимых лечебных мероприятий, направленных на устранение патологического состояния здоровья, причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации такого вреда.

Таким образом, заслуживает внимания позиция стороны истца, основанная на предположениях о том, что в случае надлежащего оказания его дочери медицинской помощи, было возможно избежать столь стремительного развития ожоговой травмы и облегчить состояние М.

При этом убеждение стороны истца, основанное на том, что вина Камышникова С.А. в смерти М. подтверждается самим фактом возбуждения в отношении него уголовного дела, судебная коллегия оценивает критически, как противоречащее ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации. Согласие обвиняемого на прекращение уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования не свидетельствует о признании обвиняемым вины.

Определяя размер подлежащей взысканию компенсации морального вреда, суд учел фактические обстоятельства: неоспоримый факт нравственных страданий истца в связи со смертью малолетней дочери, обстоятельства причинения вреда – дома, в ситуации, при которой малолетний ребенок остался один на кухне в непосредственном доступе к неустойчивой газовой плите, на краю которой стоял чайник с горячей водой.

При этом, вопреки требованиям ст.ст. 151, 1101 ГК РФ, суд в должной степени не уделил внимания установлению степени вины ответчика в причинении вреда здоровью М., ограничившись анализом имеющихся в материалах уголовного дела экспертных заключений, не содержащих однозначного вывода о наличии дефектов при оказании медицинской помощи в ГУЗ «ТДОКБ», повлекших смерть девочки.

Более того, из семи проведенных экспертных исследований по обстоятельствам оказания медицинской помощи М. только выводы одной экспертизы содержали указание на наличие причинно-следственная связи между дефектами оказания медицинской помощи ребенку и смертью последней, что и послужило основанием для предъявления Камышникову С.А. обвинения по ч.2 ст.109 УК ГРФ. Приведенные обстоятельства в совокупности и тот факт, что вина Камышникова С.А. приговором суда установлена не была, выводы повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы от 15.11.2018 о наличии прямой причинно-следственной связи между дефектами в оказании медицинской помощи ГУЗ «ТДОКБ» и наступлением смерти М. не могут преобладать над выводами, как пяти других экспертиз, так и проведенной по настоящему делу судебной экспертизы.

В этой связи, с учетом результатов проведенной по настоящему делу экспертизы судебная коллегия находит заслуживающими внимания доводы представителя ГУЗ «ТДОКБ» о завышенности определенного судом первой инстанции размера компенсации морального вреда.

Заключение экспертов ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России по результатам проведенной судебно-медицинской экспертизы содержит выводы о том, что, действительно, дефекты оказания медицинских услуг М. в ГУЗ «ТДОКБ» имелись, однако они не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти девочки.

На момент поступления в ГУЗ «ТДОКБ» состояние М. уже было тяжелым, характеризовалось большой площадью и глубиной ожогов, развитием ожогового шока, острой почечной недостаточности. Исходя из выводов экспертного заключения, не представляется возможным высказать суждения относительно степени отрицательного влияния выявленных дефектов на течение полученной ожоговой травмы, а также о вероятности улучшения состояния девочки с учетом тяжести имевшихся у нее повреждений, в случае отсутствия дефектов.

Суждение истца о том, что при оставлении ребенка в Веневской больнице и осуществление её лечения конкретным врачом, является предположением и опровергается выводами заключения экспертизы, проведенной по настоящему делу, которой выявлены недостатки оказания медицинской помощи и в ГУЗ «Веневская центральная районная больница», и на этапе транспортировки бригадой скорой медицинской помощи, что послужило неблагоприятным условием протекания ожоговой травмы, снижало эффективность лечебных мероприятий, не увеличивало вероятность благоприятного исхода. При этом и указанные дефекты не состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти М., так как ухудшение ее состояния и наступление смерти было обусловлено глубиной, площадью ожогов и закономерным развитием осложнений ожоговой травмы.

Согласно ст.1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Учитывая отсутствие прямой причинно-следственной связи между выявленными при оказании медицинской помощи М. дефектами и наступлением ее смерти, принимая во внимание обстоятельства причинения вреда, степень вины причинителя вреда в наступивших для истца неблагоприятных последствиях, судебная коллегия находит заслуживающими внимание утверждения заявителей апелляционных жалоб о завышенном размере компенсации морального вреда, взысканной в пользу истца, в связи с чем, с учетом фактических обстоятельств дела, характера и степени нравственных страданий истца, существом выявленных при оказании медицинской помощи М. дефектов при оказании последней медицинской помощи, а также требований разумности и справедливости, считает необходимым изменить размер компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с ГУЗ «ТДОКБ» в пользу [СКРЫТО] В.Ю., уменьшив взыскиваемую сумму до 600 000 рублей, в связи с чем, решение суда в данной части подлежит изменению.

По мнению судебной коллегии указанная сумма в размере 600 000 рублей является разумной и справедливой, обеспечивающей баланс прав и законных интересов сторон. Данная денежная компенсация будет способствовать восстановлению баланса между последствиями нарушения прав истца и степенью ответственности, применяемой к ответчику - ГУЗ «ТДОКБ» при этом, оснований для еще большего уменьшения размера компенсации морального вреда, с учетом обстоятельств дела, судебная коллегия не усматривает.

В силу ст. 88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

В соответствии со ст. 94 ГПК РФ к издержкам, связанным с рассмотрением дела, в том числе, относятся суммы, подлежащие выплате свидетелям, экспертам, специалистам и переводчикам.

Согласно положениям ст. 96 ГПК РФ денежные суммы, подлежащие выплате свидетелям, экспертам и специалистам, или другие связанные с рассмотрением дела расходы, признанные судом необходимыми, предварительно вносятся на счет, открытый в порядке, установленном бюджетным законодательством Российской Федерации, соответственно Верховному Суду Российской Федерации, кассационному суду общей юрисдикции, апелляционному суду общей юрисдикции, верховному суду республики, краевому, областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области, суду автономного округа, окружному (флотскому) военному суду, управлению Судебного департамента в субъекте Российской Федерации, а также органу, осуществляющему организационное обеспечение деятельности мировых судей, стороной, заявившей соответствующую просьбу. В случае, если указанная просьба заявлена обеими сторонами, требуемые суммы вносятся сторонами в равных частях.

В ходе рассмотрения настоящего дела определением судебной коллегии по гражданским делам Тульского областного суда от 20.02.2020 по делу назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России с привлечением специалиста комбустиолога, при этом расходы по проведению экспертизы возложена на ответчика ГУЗ «ТДОКБ». По результатам проведенной экспертизы в материалы дела представлено заключение эксперта ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России.

В соответствии с направленным в суд заявлением ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России о взыскании оплаты за проведение экспертизы, ее стоимость с учетом частичной оплаты на сумму 63002 рубля 70 копеек (платежное поручение от 08.07.2020) составила 129462 рубля 30 копеек.

Учитывая, что расходы на оплату экспертизы определением судебной коллегии возложены на ГУЗ «ТДОКБ», на основании ст.ст. 88,94,96 ГПК РФ с ГУЗ «ТДОКБ» в пользу ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России подлежат взысканию денежные средства в качестве оплаты произведенной по делу судебно-медицинской экспертизы в сумме 129462 рубля 30 копеек.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Пролетарского районного суда г. Тулы от 18 октября 2019 г. в части размера компенсации морального вреда – изменить.

Взыскать с государственного учреждения здравоохранения «Тульская детская областная клиническая больница» в пользу [СКРЫТО] В.Ю. в качестве компенсации морального вреда, причиненного в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи малолетней М., денежные средства в размере 600000 (шестьсот тысяч) рублей

В остальной части решение Пролетарского районного суда г. Тулы от 18 октября 2019 г. оставить без изменения, апелляционные жалобы ГУЗ «ТДОКБ», Камышникова С.А. - без удовлетворения.

Взыскать с государственного учреждения здравоохранения «Тульская детская областная клиническая больница» в пользу ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России 129 462 рубля 30 копеек в качестве оплаты проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы.

Председательствующий <данные изъяты>

Судьи <данные изъяты>

<данные изъяты>