Дело № 22-1561/2018, апелляция

Дело № 22-1561 судья Воротникова Е.Н.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

16 июля 2018 года г. Тула

Судебная коллегия по уголовным делам Тульского областного суда в составе:

председательствующего судьи Андрющенко Г.П.,

судей Колесовой Г.В., Петраковского Б.П.,

при секретаре Кудиновой И.В.,

с участием прокурора отдела прокуратуры Тульской области Безверхой Т.В.,

осужденных [СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М. по видеоконференц-связи,

защитников - адвокатов:

Морозова С.Н., представившего удостоверение № от <дата> и ордер № 204372 от 09.07.2018 года, осуществляющего защиту осужденного [СКРЫТО] И.М.,

Кривенцова В.А., представившего удостоверение № от <дата> и ордер № 000432 от 18.05.2018 года, осуществляющего защиту осужденного [СКРЫТО] В.,

Горячева С.А., представившего удостоверение № от <дата> и ордер № 191990 от 26.04.2018 года, осуществляющего защиту осужденного [СКРЫТО] М.Г.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу адвоката Морозова С.Н. на постановление Ленинского районного суда Тульской области от 28.03.2018 года об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении экспертизы, апелляционные жалобы адвокатов Морозова С.Н., Кривенцова В.А., Заикиной И.Д., Горячева С.А., осужденных [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М., [СКРЫТО] В.В., апелляционное представление и.о. прокурора Ленинского района Тульской области Байбиковой С.В. на приговор Ленинского районного суда Тульской области от 17 апреля 2018 года, которым:

[СКРЫТО] [СКРЫТО], <данные изъяты>, по месту жительства на территории <адрес> не зарегистрирован, фактически проживавший по адресу: <данные изъяты>, несудимого,

осужден по ч.3 ст.327 УК РФ к обязательным работам на срок 400 часов, по п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ к 10 годам лишения свободы, на основании ч.3 ст.69, в. «г» ч.2 ст.71 УК РФ по совокупности преступлений окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 10 лет 1 месяц с отбыванием в исправительной колонии строгого режима,

[СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО], <данные изъяты>, несудимый,

осужден по п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ к 9 годам 4 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

[СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО], <данные изъяты>, несудимый,

осужден по п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима,

мера пресечения в виде содержания под стражей [СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М. оставлена без изменения до вступления приговора в законную силу,

срок наказания [СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М. исчислен с 17 апреля 2018 года, с зачетом времени содержания под стражей до постановления приговора [СКРЫТО] В. в период с 29 августа 2017 года по 16 апреля 2018 года включительно, [СКРЫТО] М.Г. в период с 18 августа 2017 года по 16 апреля 2018 года включительно, [СКРЫТО] И.М. в период с 19 августа 2017 года по 16 апреля 2018 года включительно,

решена судьба вещественных доказательств,

разрешен гражданский иск потерпевшего ФИО8: с [СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М. в пользу ФИО1 в солидарном порядке в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, взыскано 1 158 500 рублей, в остальной части исковых требований отказано.

Заслушав доклад судьи Петраковского Б.П., изложившего содержание приговора и существо апелляционных жалоб и дополнений к ним, апелляционного представления, выслушав выступления сторон, судебная коллегия

установила:

[СКРЫТО] В. осужден за использование заведомо подложного документа, совершенное 24 мая 2017 года в 16 часов 00 минут, когда он, управляя автомобилем <данные изъяты> государственный регистрационный знак <данные изъяты>, будучи остановленным сотрудниками ДПС ГИБДД около д.2 по ул. Свободы г. Одинцово Московской области, предъявил для проверки заведомо подложный документ – водительское удостоверение <данные изъяты> от 18.02.2015 года.

[СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М. осуждены за совершение разбоя, то есть нападения в целях хищения чужого имущества, с угрозой применения к ФИО2 насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере. В период, предшествующий 14 часам 06 июля 2017 года [СКРЫТО] В. вступил в предварительный сговор с [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М. и лицом, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, распределив между собой преступные роли: [СКРЫТО] В. должен был предоставить сведения об автомобилях марки <данные изъяты> используемых в качестве такси на территории <адрес>, [СКРЫТО] и [СКРЫТО] должны завладеть автомобилем путем разбойного нападения на водителя такси, а затем [СКРЫТО] В. и лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, должны забрать автомашину и распорядиться ею. В соответствии с распределенными ролями 6 июля 2017 года примерно в 21 час 30 минут на участке местности проселочной дороги <данные изъяты> в 2,5 км от <данные изъяты> [СКРЫТО] М.Г. и [СКРЫТО] И.М. в автомобиле марки <данные изъяты> государственный регистрационный знак <данные изъяты>, высказав угрозу применения насилия, опасного для жизни и здоровья, в адрес водителя ФИО2, завладели автомашиной, принадлежащей ФИО1, стоимостью 1 130 500 рублей с находившимися в ней планшетным ноутбуком, системой «автомобильный подголовник с монитором и DVD-плеером, общей стоимостью вместе с машиной 1 158 500 рублей, и электронным терминалом оплаты стоимостью 15800 рублей, принадлежащим <данные изъяты> а затем передали автомобиль [СКРЫТО] В. и лицу, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство.

Преступления совершены при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе адвокат Морозов С.Н., действующий в защиту интересов [СКРЫТО] И.М., выражает несогласие с приговором суда, поскольку в судебном заседании 28.03.2018 года при рассмотрении ходатайства стороны защиты о назначении по делу судебной экспертизы суд, отказывая в удовлетворении ходатайства, обосновал принятое решение тем, что органами предварительного следствия установлена стоимость похищенного имущества, тем самым высказался по вопросам доказанности тех вопросов, которые подлежат оценке при разрешении уголовного дела по существу, то есть суд, по мнению автора жалобы, выступил на стороне обвинения. При указанных обстоятельствах адвокат полагает, что состоявшийся по делу приговор в силу ст.15 Конституции РФ, ст. 15 УПК РФ подлежит безусловной отмене, о чем он и просит суд апелляционной инстанции.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней адвокат Кривенцов В.А., действуя в защиту интересов осужденного [СКРЫТО] В., выражает несогласие с приговором в связи с наличием грубых нарушений уголовно-процессуального законодательства, несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам, установленным судом, а также в связи с неправильным применением уголовного закона. В частности, адвокат обращает внимание на то, что в качестве доказательств причастности [СКРЫТО] В. к совершению преступления, предусмотренного п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ, суд признал показания подсудимых [СКРЫТО] М.Г. и [СКРЫТО] И.М., которые они давали в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемых, но впоследствии не подтвержденные ими в связи с оказанным при допросах физическим давлением со стороны сотрудников полиции. Как полагает автор апелляционной жалобы, вопреки требованиям ч.2 ст.17, ст.87, 88 УПК РФ суд не проверил достоверность голословных показаний [СКРЫТО] и [СКРЫТО], а все изложенные в приговоре доказательства виновности [СКРЫТО] В. фактически никак не подтверждают не только его причастности, но даже его осведомленности о хищении автомашины, тем более насильственным путем.

В тексте апелляционной жалобы адвокат приводит содержание показаний [СКРЫТО] и [СКРЫТО], где они указывают на [СКРЫТО] В., как на соучастника совершения хищения автомобиля, а затем обращает внимание на изменение другими осужденными показаний уже на стадии предварительного следствия и в суде, при этом отмечает последовательные показания самого [СКРЫТО] В., утверждавшего, что о преступных намерениях он осведомлен не был, а лишь по просьбе лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, должен был лишь перегнать приобретенный последним автомобиль в республику Беларусь. Адвокат полагает, что суд при оценке достоверности показаний осужденных не устранил имеющиеся противоречия, безосновательно проигнорировав результаты очных ставок между обвиняемыми.

Выражает мнение о том, что принятые судом в качестве достоверных показания [СКРЫТО] и [СКРЫТО] в качестве подозреваемых опровергаются иными исследованными в судебном заседании доказательствами:

- потерпевший ФИО2 не опознал [СКРЫТО] В. как пассажира такси, пользовавшегося его услугами перед совершением хищения автомобиля (т.7, л.д.206);

- выписки операторов сотовой связи и аудиозаписи вызовов такси не содержат сведений о том, что с принадлежащих [СКРЫТО] номеров сотовых телефонов осуществлялся вызов такси в <адрес>;

- факт нахождения [СКРЫТО] В. в автомобиле «Киа Рио», следовавшем по территории Тульской области за автомобилем <данные изъяты> не подтверждает причастности осужденного к совершению преступления.

Помимо доказанности факта соучастия [СКРЫТО] В. в совершении разбоя, адвокат оспаривает и квалификацию действий своего подзащитного и других осужденных, обращая при этом внимание на отсутствие реальной угрозы жизни и здоровью потерпевшего ФИО2, который без каких-либо возражений вышел из автомашины по просьбе [СКРЫТО] и [СКРЫТО], сразу после этого никуда не убежал, а дождался их возвращения и передал им ключ от автомашины вместе с телефоном и планшетом. Ссылаясь на разъяснения, содержащиеся в п.21 Постановления Пленума ВС РФ № 29 от 27.12.200 года (с последующими изменениями) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», автор апелляционной жалобы обращает внимание на неопределенность угрозы в отношении ФИО2 со стороны [СКРЫТО] и [СКРЫТО], при отсутствии фактов демонстрации ими каких-либо предметов или агрессивного поведения для подтверждения угрозы. С учетом указанных обстоятельств: характера поведения [СКРЫТО] и [СКРЫТО], а тем более [СКРЫТО] В., в момент инкриминируемого им преступления (завладения автомашиной); светлого времени суток (до 21 часа в июле), - выводы суда о нападении на потерпевшего с целью хищения имущества с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, являются безосновательными и противоречащими фактическим обстоятельствам.

Настаивает на отсутствии в действиях [СКРЫТО] В. состава какого-либо преступления в связи с совершенным другими лицами хищением автомашины.

Выражает мнение о том, что в обжалуемом приговоре не приведено каких-либо доказательств осведомленности [СКРЫТО] В. о подложности водительского удостоверения.

Считает постановленный в отношении [СКРЫТО] В. приговор несправедливым и в части назначенного ему наказания.

Просит приговор в отношении [СКРЫТО] В. отменить.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный [СКРЫТО] М.Г. выражает несогласие с приговором в связи с допущенными нарушениями уголовно-процессуального законодательства, несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам, установленным судом, а также неправильным применением уголовного закона.

Повторяя доводы апелляционных жалоб других осужденных и их защитников, [СКРЫТО] М.Г. не соглашается с приведенной в приговоре оценкой доказательств, на основании которых суд сделал вывод о квалификации его действий и действий других осужденных как разбойное нападение, поскольку никакого оружия у них не было, умысла на применение насилия, опасного для жизни или здоровья также не имелось.

Обращает внимание на то, что положенное в основу приговора заключение эксперта ФИО3 о стоимости похищенного автомобиля основано на оценке гипотетического автомобиля марки «Toyota Camri», без учета особенностей похищенной автомашины (её пробега, использования в такси, участия в 3- ДТП), то есть действительного размера причиненного потерпевшему ущерба судом не установлено.

Оспаривая выводы суда о высказанной при хищении автомашины в адрес потерпевшего ФИО2 угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья, [СКРЫТО] М.Г. утверждает, что ни в его показаниях, признанных судом достоверными, ни в показаниях [СКРЫТО] И.М. нет сведений об умысле на угрозу применения насилия к водителю такси. В заявлении о преступлении ФИО2 также не упоминает об оружие или угрозах в его адрес. Диспетчер такси, принявшая от ФИО2 сообщение о похищении автомобиля, также не упоминает об угрозах в адрес водителя. Доказательств о наличии оружия или совершении каких-либо насильственных действий в отношении потерпевшего в деле нет.

Полагает, что вопреки требованиям ст.14 УПК РФ выводы суда основаны только на показаниях ФИО2, которые не подтверждены какими-либо иными доказательствами. При этом автор апелляционной жалобы анализирует смысл, якобы, высказанной в адрес ФИО2 фразы, которая, по его мнению, не содержит угрозы применения насилия, опасного для жизни или здоровья ( «убивать мы тебя не будем,…»), а упоминание о пистолете, даже в случае если такое упоминание было, не говорит обязательно об огнестрельном оружии. При указанных обстоятельствах осужденный полагает, что суд при вынесении приговора выступил на стороне обвинения.

Повторяет и выражает поддержку доводам апелляционной жалобы адвоката Морозова С.Н. в части данной судом оценки заключений эксперта и показаний специалиста о стоимости похищенного автомобиля, утверждая о нарушении принципов состязательности сторон и беспристрастности суда.

В форме замечаний на протокол судебного заседания осужденный [СКРЫТО] М.Г. указывает, что в показаниях потерпевшего ФИО2 сказанное им слово «ствол» заменено в протоколе судебного заседания на «пистолет», что, по мнению осужденного, повлияло на ошибочную квалификацию его действий и на размер назначенного наказания.

Просит приговор отменить, а уголовное дело передать в тот же суд на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства либо возвратить прокурору.

В апелляционной жалобе адвокат Заикина И.Д., действующая в защиту интересов осужденного [СКРЫТО] В., выражает несогласие с приговором, обращая внимание на то, что имеющийся в материалах дела протокол от 24.05.2017 года, в котором зафиксировано изъятие у [СКРЫТО] В. водительского удостоверения, оформлен с нарушением требований закона: в нем не указаны время и место его составления; одновременно двое понятых не присутствовали при его составлении, то есть указанное доказательство подлежит признанию недопустимым. Как следствие, подлежат исключению из числа доказательств и заключение эксперта по водительскому удостоверению, а также протокол осмотра водительского удостоверения и постановление о признании и приобщении его в качестве доказательства, то есть в деле отсутствуют доказательства виновности [СКРЫТО] В. в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.327 УК РФ.

По мнению автора апелляционной жалобы, осужденные [СКРЫТО] и [СКРЫТО] в суде утверждали о непричастности [СКРЫТО] В. к совершению хищения автомобиля, что вызывает сомнение в достоверности их показаний, данных на предварительном следствии. Поскольку все обвинение [СКРЫТО] В. в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ, строится на показаниях [СКРЫТО] и [СКРЫТО], то в силу ст.14 УПК РФ неразрешенные сомнения должны толковаться в пользу осужденного.

Просит обвинительный приговор отменить и вынести в отношении [СКРЫТО] В. оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе осужденный [СКРЫТО] И.М. выражает несогласие с приговором в связи с допущенными нарушениями уголовно-процессуального законодательства, несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам, установленным судом.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней осужденный [СКРЫТО] В. выражает несогласие с приговором, считая принятое судом решение незаконным и необоснованным. При этом повторяет доводы апелляционных жалоб адвокатов и просит приговор Ленинского районного суда Тульской области от 17 апреля 2018 года отменить, вынести справедливое и законное решение.

В апелляционной жалобе адвокат Морозов С.Н., действуя в защиту интересов осужденного [СКРЫТО] И.М., выражает несогласие с постановлением Ленинского районного суда Тульской области, вынесенным 28.03.2018 года в процессе рассмотрения уголовного дела, которым отказано в удовлетворении заявленного стороной защиты ходатайства о назначении экспертизы для определения стоимости автомобиля <данные изъяты>, по состоянию на 06.07.2017 года. Постановление суда обосновано тем, что обосновал органами предварительного следствия установлена стоимость похищенного имущества. Однако, допрошенная в судебном заседании эксперт ФИО3 показала, что оценку стоимости автомобиля она проводила без учета существенных данных: эксплуатации машины в такси, пробега автомобиля, участия машины в 3-х ДТП. При этом суд отказал в проведении экспертизы, оставив непроверенными имеющиеся противоречия.

Просит постановление ленинского районного суда от 28.03.2018 года отменить.

В дополнении к апелляционной жалобе адвокат Горячев С.А. выражает мнение о незаконности обжалуемого приговора, обращая внимание на частичное признание его подзащитным [СКРЫТО] М.Г. виновности в совершении преступления, который, однако, оспаривал квалификацию его действий и размер причиненного ущерба.

Выражает мнение о том, что из показаний потерпевшего ФИО2, данных им в ходе предварительного следствия и в суде, следует, что реальной угрозы применения к нему насилия, опасного для жизни и здоровья, не было, а указание на «пистолет» в словах осужденных появился по инициативе органов следствия для выявления более тяжкого преступления. Считает, что показаниям ФИО2 судом не дано надлежащей и объективной оценки, что привело к неправильной квалификации действий осужденных, в действиях которых усматривается совершение грабежа, но не разбойного нападения. Показания потерпевшего ФИО2 в совокупности с показаниями ФИО1, ФИО4, сообщивших о том, что потерпевший, сообщая о совершенном преступлении, не говорил о применении к нему угрозы насилия, опасного для жизни или здоровья, а также об угрозах пистолетом.

Полагает, что в материалах уголовного дела нет доказательств наличия предварительного сговора между осужденными на совершение преступления.

Считает, что стоимость похищенного автомобиля определена в ходе следствия без учета значимых обстоятельств: 2015 год выпуска, пробег более 200 тыс. км, прежнее участие в 3-х ДТП, - однако ходатайства о назначении экспертизы безосновательно оставлены судом без удовлетворения, хотя имеющиеся в распоряжении суда доказательства о стоимости похищенного автомобиля являются необъективными, о чем в совей жалобе правильно указывает адвокат Морозов С.Н.

Просит приговор ленинского районного суда отменить и передать дело на новое рассмотрение в тот же суд со стадии подготовки к судебному разбирательству.

В апелляционном представлении и.о. прокурора Ленинского района Тульской области Байбикова С.В. выражает мнение о необоснованности и несправедливости приговора, поскольку выводы суда о квалификации действий осужденных не соответствуют требованиям ст.299, 307 УПК РФ и противоречат обстоятельствам совершения преступления, признанным судом доказанными по данному делу.

Считает, что в ходе судебного следствия не было добыто доказательств, подтверждающих совершение [СКРЫТО] и [СКРЫТО] действий в отношении ФИО2 с угрозой применения в отношении последнего насилия, опасного для жизни потерпевшего, так как произнесенные [СКРЫТО] слова содержали в себе угрозу неопределенного характера, поэтому в силу положений ч.3 ст.14 УПК РФ действия [СКРЫТО] и [СКРЫТО] подлежат квалификации по п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ, а действия [СКРЫТО] по указанному эпизоду преступных действий должны быть переквалифицированы на п. 5ст.33, п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ согласно разъяснениям, содержащимся в п.8 Пленума Верховного Суда РФ от <дата> № «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое». С учетом изменения квалификации действий осужденных автор апелляционного представления просит смягчить наказание, назначенное осужденным.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, содержащиеся в апелляционных жалобах и апелляционном представлении, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом первой инстанции с достаточной полнотой изложены в обжалуемом приговоре показания осужденных [СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г. и [СКРЫТО] И.М., которые каждый из них давал в судебном заседании, а также в ходе предварительного расследования.

В судебном заседании суда первой инстанции осужденный [СКРЫТО] В. свою виновность в совершении преступлений не признал. В части обвинения в использовании заведомо подложного документа показал, что в 2013 году он сдал экзамены без обучения и в отделении ГИБДД <адрес> получил водительское удостоверение с категориями «В,С,Е», с которым работал на территории РФ до 24 мая 2017 года, когда около 14 часов в <адрес> его при управлении автомобилем остановили сотрудники полиции, он предъявил им водительское удостоверение вместе с другими документами, затем проследовал в отдел полиции, где находился до утра следующего дня, когда от сотрудников полиции ему стало известно, что имевшееся у него водительское удостоверение поддельное. Подписал все предложенные ему сотрудниками полиции документы, поскольку ему обещали, что только в этом случае отпустят домой. Впоследствии никаких следственных действий с ним не проводилось, свои подписи в протоколах отрицает, с постановлением о назначении и заключением экспертизы не знакомился.

В части обвинения в совершении хищения автомобиля показал, что с 2014 года был знаком с гражданином Сургучом, с которым как-то ехал в <данные изъяты>, после чего около двух лет не общался с последним. В марте 2017 года вновь встретился с Сургучом, по предложению последнего пользовался снимаемой им квартирой в <адрес>. Тот же Сургуч познакомил его сначала с [СКРЫТО], а затем с [СКРЫТО]. 5 июля 2017 года Сургуч, приехав в квартиру по указанному адресу вместе с [СКРЫТО], предложил ему ([СКРЫТО]) помочь перегнать автомашину в республику <данные изъяты>, он согласился. На следующий день примерно в 10 часов около дома их ожидал [СКРЫТО], приехавший на автомашине <данные изъяты> на которой они по указанию Сургуча поехали сначала в <адрес>. Там около воинской части [СКРЫТО] и [СКРЫТО] вышли из машины <данные изъяты> Сургуч пересел за руль, а он ([СКРЫТО]) на переднее пассажирское сиденье, на указанной автомашине они с Сургучом поехали в г. Тула, а [СКРЫТО] и [СКРЫТО] остались. По дороге Сургучу несколько раз кто-то звонил по телефону. В г. Туле они сначала встретились с двумя знакомыми Сургуча, а затем последний сказал, что им нужно встретиться с [СКРЫТО] и [СКРЫТО]. Уже в темное время суток встреча произошла в одном из дворов г. Тулы, где находились гаражи, [СКРЫТО] и [СКРЫТО] подъехали на автомашине <данные изъяты> в которую он ([СКРЫТО]) пересел вместе с Сургучом, за рулем был [СКРЫТО], а [СКРЫТО] пересел в <данные изъяты> и уехал. Втроем (он, [СКРЫТО] и Сургуч), направляясь в республику <данные изъяты>, поехали в сторону <адрес>, но по дороге Сургучу кто-то позвонил, тот сказал, что нужно ехать в Москву. Утром <дата> они приехали в <адрес>, во дворе <адрес> припарковали автомобиль. <данные изъяты> уехал и возвратился только через неделю, сказал, что ему необходимо уехать в республику <данные изъяты>, разрешив пожить в квартире. В этот день от [СКРЫТО] он ([СКРЫТО]) узнал, что машину марки <данные изъяты> они похитили. До этого момента о плане похитить автомобиль ничего не знал, в сговор с [СКРЫТО] и [СКРЫТО] не вступал.

Из показаний [СКРЫТО] В., данных им в ходе предварительного расследования и оглашенных в суде первой инстанции в порядке п.1 ч.1 ст.276 УПК РФ (т.1, л.д.17-173)), следует, что в 2013 году в <адрес> он за 100 долларов США приобрел у ранее незнакомого мужчины водительское удостоверение № с категориями «ВЕ» и «СЕ», предварительно заказав документ, а затем при передаче расплатившись за него. С указанным водительским удостоверением он ездил на территории РФ, работая водителем, до 24 мая 2017 года, когда примерно в 16 часов в <адрес> предъявил сотрудникам ДПС, остановившим его при управлении автомашиной, указанное водительское удостоверение, которое те изъяли у него.

В суде первой инстанции после оглашения его показаний [СКРЫТО] В. их не подтвердил, утверждая, что протокол не подписывал.

В судебном заседании в суде первой инстанции [СКРЫТО] М.Г. свою виновность в совершении инкриминируемого ему преступления признал частично, при этом показал, что через своего знакомого [СКРЫТО] И.М. в мае 2017 года познакомился с Сургучом и [СКРЫТО]. В начале июня 2017 года по предложению [СКРЫТО] согласился перегнать в республику <данные изъяты> автомобиль, последний сказал, что Сургуч заплатит за это 20-25 тысяч рублей. 6 июня 2017 года он ([СКРЫТО]) на арендованной им автомашине приехал в <адрес>, где к нему вышли <данные изъяты> и [СКРЫТО], по дороге в машину подсел [СКРЫТО], который со слов Сургуча должен был ехать с ними. По дороге за руль сел [СКРЫТО] (ему – [СКРЫТО] стало плохо, уснул на заднем сиденье), они приехали в <адрес>. Когда он вместе с [СКРЫТО] сходил в магазин, на стоянку подъехала машина <данные изъяты> белого цвета, [СКРЫТО] уехал на ней, а они втроем доехали до <адрес>, где остановились около воинской части, там к ним подошел [СКРЫТО]. Выйдя из машины, Сургуч позвонил кому-то по телефону, через некоторое время приехала машина такси <данные изъяты> черного цвета, регистрационный знак 717, на которой он с [СКРЫТО] по указанию Сургуча поехали в <адрес>. По пути на проселочной дороге [СКРЫТО] попросил водителя остановить машину, когда тот остановился, сказал ему: «Парень ты хороший, к тебе претензий нет, выходи по-хорошему, дальше мы сами доедем». Водитель спокойно вышел из машины, он ([СКРЫТО]) сел за руль, [СКРЫТО] забрал у водителя (ФИО11) ключ, телефон и планшет. На выезде с проселочной дороги [СКРЫТО] попросил остановиться, вышел из машины с телефоном и планшетом, а вернулся без них, оставив вещи, как и обещал водителю. Они приехали на место, координаты которого [СКРЫТО] получил по телефону от Сургуча, там были какие-то гаражи, через некоторое время к ним подъехали <данные изъяты> и [СКРЫТО], севшие в машину <данные изъяты> а [СКРЫТО] уехал на <данные изъяты>. Они втроем, направляясь в республику <данные изъяты>, доехали до <адрес>, где <данные изъяты>, поговорив по телефону, сказал, что нужно ехать в Москву. Приехав в <адрес>, он оставил машину у <адрес> некоторое время интересовался у [СКРЫТО] по телефону об обещанных за работу деньгах, но тот сказал, что все вопросы к <данные изъяты>, которого больше не видел.

Утверждал, что сговора на хищение автомобиля у него ни с кем не было, полагал, что <данные изъяты> принадлежал Сургучу, угроз в адрес водителя Кравченко никто не высказывал, тот добровольно покинул машину, [СКРЫТО] никаких сведений об оснащении автомобилей системой «Глонасс» не сообщал. Полагает, что его ([СКРЫТО]) действия подлежат квалификации по ч.2 ст.161 УК РФ, со стоимость автомашины, указанной в обвинительном заключении, не согласен.

Из показаний [СКРЫТО] М.Г., данных им в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемого 19.08.2017 года и оглашенных в суде в порядке п.1 ч.1 ст.276 УПК РФ (т.4, л.д.234-240) следует, что в конце июня 2017 года он, находясь в трудном материальном положении, согласился на предложение своего знакомого [СКРЫТО] И.М. принять участие в хищении автомашины <данные изъяты> [СКРЫТО] сказал, что его знакомый молдаванин по имени [СКРЫТО] просил подыскать человека для совершения хищения автомашины указанной марки, не оборудованной системой «Глонасс». Согласившись на предложение, он ([СКРЫТО]) приехал на находившейся у него в аренде машине <данные изъяты> в <адрес>, где находились [СКРЫТО] и [СКРЫТО] ([СКРЫТО] представил его последнему). [СКРЫТО] сказал им 2-3 номера автомобилей <данные изъяты> черного цвета, работавших в такси в <адрес>, которые не оборудованы системами «Глонасс» и слежения. [СКРЫТО] сказал, что после совершения хищения машину нужно оставить в районе МКАДа, ключ положить с внутренней стороны диска левого переднего колеса, за работу договорились об оплате в размере 350000 рублей. Приехав в <адрес>, после первой неудачной попытки вызвать нужную машину, к ним подъехал автомобиль с нужным номером, они поехали в г. Тула, примерно в 20-21 час на проселочной дороге по просьбе [СКРЫТО] водитель остановил машину и вышел из неё после слов, сказанных [СКРЫТО] о том, чтобы тот выходил по-хорошему, а дальше они поедут сами. Машину оставили в месте, которое указал [СКРЫТО].

В своих показаниях, данных на предварительном следствии в качестве обвиняемого 24.11.2017 года (т. 5, л.д.43-45), [СКРЫТО] М.Г. признал совершение открытого хищения, отрицая применение угрозы насилия, а также возражая против указанной в обвинении стоимости автомашины, считая её завышенной. Ранее данные показания подтвердил, уточнив, что умолчал о существовании гражданина Сургуча, который и являлся организатором преступления, [СКРЫТО] также был осведомлен о планируемом преступлении. После вызова в <адрес> нужной машины, Сургуч и [СКРЫТО] следовали за ними на его ([СКРЫТО]) машине <данные изъяты> примерно по тому же маршруту.

После оглашения показаний в суде первой инстанции [СКРЫТО] М.Г. их не подтвердил, ссылаясь на то, что давал их под физическим давлением со стороны сотрудников полиции.

Допрошенный в судебном заседании [СКРЫТО] И.М. свою виновность в совершении инкриминируемого ему деяния не признал, показав, что по предложению своего знакомого Сургуча согласился перегнать автомобиль в республику <данные изъяты>, для чего привлек также ранее знакомого [СКРЫТО]. 5 июля 2017 года приехал в <адрес>, где встретился с Сургучем и ранее незнакомым [СКРЫТО], туда же 6 июля 2017 года приехал на машине <данные изъяты> [СКРЫТО]. Вчетвером они приехали в <адрес>, где Сургуч со второй попытки вызвал нужный автомобиль такси <данные изъяты> черного цвета, на котором он ([СКРЫТО]) вместе с [СКРЫТО] поехали в Тулу. По дороге в пустынном месте, остановившись, он, как ему говорил Сургуч, попросил водителя выйти «по- хорошему», завладев машиной, они приехали в указанное Сургучом место, куда подъехали [СКРЫТО] и Сургуч, которые на <данные изъяты> под управлением [СКРЫТО] уехали в <адрес>.

[СКРЫТО] отрицал факт разбойного нападения, не подтверждал наличие предварительного сговора, утверждал об отсутствии у [СКРЫТО] осведомленности о совершении хищения автомобиля.

Допрошенный в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемого и обвиняемого (протоколы допросов от 19.08.2017 года и от 24.11.2017 года, т.5, л.д.128-132, 185-187) [СКРЫТО] И.М. показал, что по предложению [СКРЫТО] ([СКРЫТО]) он совместно с [СКРЫТО] согласились похитить автомобиль <данные изъяты> не оборудованный системой «Глонасс», который используется в такси в <адрес>, где [СКРЫТО] поездил на такси и видел одного из водителей, молодого парня, которого будет достаточно просто «шугануть», и тот сам выйдет из машины. <дата> он вместе с [СКРЫТО], приехав в <адрес>, со второй попытки вызвал машину, о которой говорил [СКРЫТО], по дороге в <адрес> в безлюдном месте, сказав водителю, чтобы тот остановился, он попросил его выйти без угроз применения насилия, тот вышел, [СКРЫТО] сел за руль, они поехали к месту, указанному [СКРЫТО], который на автомашине <данные изъяты> тоже ехал за ними примерно по тому же маршруту. В назначенном месте он ([СКРЫТО]) пересел из <данные изъяты> в <данные изъяты> а [СКРЫТО], [СКРЫТО] и Сургуч, являвшийся организатором преступления, уехали на <данные изъяты>

После оглашения показаний в суде первой инстанции [СКРЫТО] И.М. подтвердил их в части, указав, что вместо Сургуча в протоколах неверно указан [СКРЫТО], которого он оговорил, так как разозлился на Сургуча. Показания давал под физическим давлением со стороны сотрудников полиции.

Давая оценку достоверности фактам, сообщенным подсудимыми, суд первой инстанции правильно руководствовался требованиями ст.87, 88 УПК РФ, сопоставив изложенные ими обстоятельства с иными исследованными доказательствами.

Так, делая вывод о достоверности показаний [СКРЫТО] и [СКРЫТО], которые каждый из них дал при допросах в качестве подозреваемого 19.08.2017 года и в качестве обвиняемого 24 ноября 2017 года, районный суд учитывал следующие доказательства:

- потерпевший ФИО2 в суде показал, что он работает водителем такси в фирме ФИО1 на автомобиле <данные изъяты> государственный регистрационный знак <данные изъяты>. 6 июля 2017 года примерно в 17 часов по вызову он прибыл по адресу ул. Ларцевы Поляны г. Коломна Московской области, к нему в автомобиль сели двое мужчин, которые, узнав о стоимости поездки до города Тулы, согласились с ценой. Молодые люди представились ему Олегом и Евгением (ими впоследствии при опознании т.5, л.д.104-109, т.4, л.д.22-226 оказались [СКРЫТО] И.М. и [СКРЫТО] М.Г.), рассказывали, что являются военнослужащими. По пути следования, когда они проезжали по грунтовой дороге, Олег ([СКРЫТО] И.М.) попросил его остановиться и сказал, что парень он (Кравченко) хороший, убивать они его не хотят, попросил покинут автомобиль, чтобы не вынуждал доставать пистолет. Испугавшись за свою жизнь, вышел из машины (ключ от машины, телефон и планшет они у него забрали, позволив взять из машины документы). Когда машина уехала, он побежал по дороге, встреченный им мужчина по его просьбе дал телефон, по которому он сообщил о случившемся на работу, чтобы те вызвали полицию.

В ходе предварительного следствия (протоколы допроса т.2, л.д.75-80, 81-83) потерпевший ФИО2 дословно воспроизвел высказанную в его адрес угрозу со стороны [СКРЫТО] И.М. и находившегося с ним в машине [СКРЫТО] М.Г.: «Ты пацан нормальный, убивать тебя не будем, не вынуждай доставать пистолет, выходи по-хорошему».

Давая оценку доводам апелляционных жалоб и представления в части квалификации действий осужденных по завладению ими автомашиной «Toyota Camri», судебная коллегия считает эти доводы заслуживающими внимания, поскольку из признанных достоверными показаний [СКРЫТО] и [СКРЫТО] следует, что они не имели намерения применять насилие или угрожать применением к водителю насилия, опасного для жизни и здоровья. От [СКРЫТО] В. они получили информацию о том, что водитель не будет оказывать сопротивление, достаточно его «шугануть». Смысл высказанной [СКРЫТО] фразы в адрес ФИО2 в дословном его понимании («убивать мы тебя не будем») исключает угрозу применения насилия, опасного для жизни.

В тех случаях, когда завладение имуществом соединено с угрозой применения насилия, носившей неопределенный характер, вопрос о признании в действиях лица грабежа или разбоя необходимо решать с учетом всех обстоятельств дела: места и времени совершения преступления, числа нападавших, характера предметов, которыми они угрожали потерпевшему, субъективного восприятия угрозы, совершения каких-либо конкретных демонстративных действий, свидетельствовавших о намерении нападавших применить физическое насилие, и т.п.

В рассматриваемом случае сделать определенный вывод об угрозе применения насилия, именно опасного для здоровья потерпевшего, при имеющихся доказательствах нельзя, поэтому, руководствуясь требованиями ст.14 УПК РФ, судебная коллегия считает ошибочной квалификацию действий [СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М. как нападение в целях хищения чужого имущества. Однако, с учетом полученного от [СКРЫТО] В. указания о том, чтобы в случае необходимости «шугануть» водителя такси (ФИО2), а также исходя из смысла высказанной в его адрес угрозы, судебная коллегия приходит к выводу о совершении осужденными открытого хищения чужого имущества (грабежа), совершенного группой лиц по предварительному сговору, с угрозой применения насилия, не опасного для жизни и здоровья;

- каждый из осужденных, включая [СКРЫТО] В., отрицали в суде первой инстанции участие последнего в совершении преступления, утверждая о его неосведомленности о планах других осужденных и лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, совершить хищение автомобиля – данное обстоятельство является доводом всех апелляционных жалоб. Однако, судебная коллегия считает, что в первоначальных показаниях [СКРЫТО] М.Г. и [СКРЫТО] И.М., данных ими в качестве подозреваемых и обвиняемых, правильно признанных судом первой инстанции достоверными, прямо указано на роль [СКРЫТО] В. в совершении преступления: он предоставил им сведения об автомобилях <данные изъяты> используемых в качестве такси в <адрес> и не оборудованных системами спутникового слежения с целью исключить вероятность их разоблачения; он вместе с лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, должен был забрать похищенный автомобиль и распорядится им. Описанная [СКРЫТО] и [СКРЫТО] последовательность их действий по открытому противоправному завладению автомашиной <данные изъяты>» объективно подтверждается: протоколом осмотра места происшествия от 06.07.2017 года (т.1, л.д.188), где был обнаружен окурок сигареты, на котором согласно заключению эксперта № 3733 от 29.08.2017 года (т.2, л.д.200-202) обнаружена слюна, произошедшая от [СКРЫТО] М.Г.; протоколами предъявления лица для опознания, когда ФИО2 опознал [СКРЫТО] М.Г. и [СКРЫТО] И.М. как лиц, завладевших автомашиной <данные изъяты> (т.4, л.д.220-226, т.5, л.д.104 – 109); протоколом осмотра предметов от 20.11.2017 года, согласно которому на DVD-диске зафиксирован маршрут движения 06.07.2017 года автомобиля <данные изъяты> на котором перемещались [СКРЫТО] В. и лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство.

Судебная коллегия считает несостоятельными утверждения осужденных [СКРЫТО] и [СКРЫТО] о том, что они оговорили [СКРЫТО] В. под влиянием физического насилия со стороны сотрудников полиции: отсутствие какого-либо воздействия на обвиняемых при производстве следственных действий подтверждается допрошенной в суде первой инстанции ФИО5, которая осуществляла допросы подозреваемых и обвиняемых, проведенные с участием защитников. У следователя не было каких-либо мотивов для искажения фактических обстоятельств с целью привлечения в качестве обвиняемого какого-либо дополнительного участника преступления, информация об участии и роли [СКРЫТО] В. в преступлении исходила именно от [СКРЫТО] и [СКРЫТО], которые, исходя из последовательности их действий, использовали информацию о требуемой для реализации автомашине и должны были после совершения преступления передать её [СКРЫТО] В. для последующего распоряжения ею.

Таким образом, вопреки доводам апелляционных жалоб, приходя к выводу о доказанности факта участия [СКРЫТО] В. в совершении преступления, судебная коллегия, соглашаясь с доводами апелляционного представления, считает, что он, непосредственно не выполнял объективную сторону хищении чужого имущества, но содействовал совершению этого преступления указаниями и заранее обещал сбыть похищенное, поэтому его действия по факту открытого хищения автомобиля надлежит квалифицировать как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на часть пятую статьи 33 УК РФ;

- одним из основных доводов апелляционных жалоб осужденных и их защитников является оспаривание ими указанной в обвинительном заключении и установленной судом стоимости автомашины <данные изъяты> которая была предметом хищения. Оспаривая выводы заключения № 2153/5-13,4-1 от 16.10.2017 года (т.3, л.д.23-28) эксперта ФИО3, согласно которым средняя рыночная стоимость автомобиля <данные изъяты> 2015 года выпуска, мощность 150 л.с, рабочий объем -1998 куб.см. (2.0 литра), тип трансмиссии – автомат, тип привода – передний, по состоянию на июль 2017 года, без учета фактического состояния, составила 1 130 500 рублей, сторона защиты ссылается на представленный суду отчет № 107-1 от 20.11.2017 года, выполненный индивидуальным предпринимателем ФИО6, по которому рыночная стоимость автомобиля «Toyota Camri» по состоянию на 06.07.2017 года составляет 901000 рублей. Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции дал правильную оценку исследованным доказательствам в части стоимости похищенного автомобиля, поскольку заключение специалиста – это в силу ст.80 УПК РФ представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами, в данном случае только стороной защиты. Специалист в установленном порядке к участию в деле не привлекался, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения не предупреждался. Напротив, заключение эксперта оценено судом в совокупности с показаниями потерпевшего ФИО1, настаивавшего на стоимости похищенного у него автомобиля в размере, определенном экспертом, в сумме 1 130 500 рублей, а также с учетом показаний свидетеля ФИО4, который работает у ИП Андреева в должности механика, похищенный автомобиль знал по долгу службы, ссылаясь на комплектацию машины, не скрывая фактический пробег и особенности его эксплуатации, утверждал, что стоимость автомашины превышала 1000000 рублей. При указанных обстоятельствах судебная коллегия признает правильным вывод суда о стоимости похищенного автомобиля, а при отсутствии возможности представить его в распоряжение эксперта, вопреки доводам апелляционной жалобы Морозова С.Н., постановление суда от 28.03.2018 года об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении экспертизы является законным и обоснованным.

Таким образом, установленная судом стоимость похищенной автомашины, составляющая в силу приложения 4 к ст.158 УК РФ особо крупный размер, свидетельствует о наличии в действиях осужденных квалифицирующего признака, предусмотренного п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ. С учетом приведенных выводов о юридической оценке действий осужденных, судебная коллегия считает, что [СКРЫТО] М.Г. и Бучирин И.М. совершили преступление, предусмотренное п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ, то есть грабеж, группой лиц по предварительному сговору, с угрозой применения насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего, в особо крупном размере, а [СКРЫТО] В. совершил пособничество в грабеже с указанными квалифицирующими признаками путем содействия совершению преступления предоставлением информации об автомашинах и заранее обещал сбыть похищенное, то есть совершил преступление, предусмотренное ч.3 ст.30, п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ. Фактические обстоятельства преступления суд первой инстанции установил правильно, а их юридическую оценку судебная коллегия изменяет в пределах, предусмотренных ст.389.19 УПК РФ, с учетом доводов апелляционных жалоб и представления.

Рассматривая вопрос о доказанности виновности [СКРЫТО] В. в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.327 УК РФ, судебная коллегия, вопреки доводам апелляционных жалоб, считает, что данные им показания в качестве подозреваемого 11 августа 2017 года в этой части обоснованно признаны достоверными, поскольку сообщенные им факты согласуются с совокупностью доказательств: допрошенные в суде и в ходе предварительного следствия свидетели ФИО7, ФИО8, ФИО9, ФИО10 без каких-либо существенных противоречий описали события, связанные с изъятием у [СКРЫТО] В. водительского удостоверения, вызвавшего сомнения в его подлинности; согласно заключению эксперта № 859 от 30 мая 2017 года (т.1, л.д.148-149) бланк водительского удостоверения <адрес> № на имя [СКРЫТО] В. выполнен способом струйной печати и не соответствует бланку водительского удостоверения <адрес>, представленного в качестве образца. Указанную совокупность доказательств, приведенных в приговоре, судебная коллегия, соглашаясь с выводом суда первой инстанции, считает достаточной для установления вины [СКРЫТО] В. в использовании заведомо подложного документа, поэтому доводы апелляционных жалоб, где их авторы ссылаются на неисследованность юридически значимых обстоятельств по данному эпизоду совершенного преступления, являются несостоятельными.

С учетом обоснованной необходимости изменения квалификации преступления, совершенного [СКРЫТО] В., [СКРЫТО] М.Г., [СКРЫТО] И.М., назначая каждому из них наказание, судебная коллегия принимает во внимание характер и степень общественной опасности содеянного, а также характеристики личности каждого их виновных, обстоятельства, смягчающие наказание и отсутствие отягчающих обстоятельств, о чем полно и правильно указано в обжалуемом приговоре.

Вывод суда первой инстанции о вменяемости каждого из осужденных у судебной коллегии сомнений не вызывает.

Судебная коллегия приходит к выводу об отсутствие необходимости назначения осужденным дополнительного наказания в виде штрафа или ограничения свободы в приговоре мотивировано.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену или изменение приговора, органом расследования и судом, рассмотревшим дело, не допущено.

Руководствуясь ст.389.15,389.17,389.20,389.28,389.33 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

постановление Ленинского районного суда Тульской области от 28.03.2018 года об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении экспертизы - оставить без изменения, апелляционную жалобу адвоката Морозова С.Н. без удовлетворения.

Приговор Ленинского районного суда Тульской области от 17 апреля 2018 года в отношении [СКРЫТО] [СКРЫТО], [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО], [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО] изменить:

- переквалифицировать действия [СКРЫТО] [СКРЫТО] с п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ на ч.5 ст.33, п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок 6 лет 6 месяцев. На основании ч.3 ст.69, п. «г» ч.1 ст.71 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных п. «б» ч.3 ст.161, ч.3 ст.327 УК РФ, путем частичного сложения наказаний окончательно назначить [СКРЫТО] [СКРЫТО] наказание в виде лишения свободы на срок 6 лет 7 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

- переквалифицировать действия [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО] с п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ на п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок 7 (семь) лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

- переквалифицировать действия [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО] с п. «б» ч.4 ст.162 УК РФ на п. «б» ч.3 ст.161 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок 7 (семь) лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

В остальной части тот же приговор оставить без изменения, а доводы апелляционных жалоб без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в президиум Тульского областного суда.

Председательствующий судья

Судьи: