Дело № 2-1153/2018 ~ М-977/2018, первая инстанция

Дело № 2-1153/2018

Решение

Именем Российской Федерации

16 мая 2018 года

Центральный районный суд г. Омска в составе судьи Ямчуковой Л.В. при секретаре Новоселовой Ю.Н., рассмотрев в открытом судебном заседании материалы гражданского дела по иску [СКРЫТО] С.А. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства о компенсации морального вреда в результате незаконного уголовного преследования, взыскании судебных расходов,

Установил:

[СКРЫТО] С.А. обратился в суд с названным иском к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Омской области, указывая, что приговором Центрального районного суда г. Омска от 05.12.2017 года, постановленным по уголовному делу №, он был полностью оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 112 Уголовного кодекса РФ (с учетом изменения первоначального обвинения в преступлении, предусмотренном п. «а» ч. 3 ст. 111 Уголовного кодекса РФ, в связи с непричастностью к совершению данного преступления на основании п. 1 ч. 1 ст. 27, п. 2 ч. 2 ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении была отменена по вступлении приговора в законную силу. Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 31.01.2018 года указанный приговор Центрального районного суда г. Омска оставлен без изменения, апелляционные жалобы, представление – оставлены без удовлетворения. Кроме того, вышеуказанным приговором, вступившим в законную силу 31.01.2018 года, за ним признано право на реабилитацию и обращение в суд, постановивший данный приговор, с требованием о возмещении имущественного и морального вреда. Извещение Центрального районного суда г. Омска о порядке реабилитации получено им 06.12.2017 года. В ходе уголовного судопроизводства по указанному делу ему были причинены нравственные страдания, выразившиеся в следующем. В частности, ОРПТО ОП-10 СУ УМВД России по г. Омску в марте 2015 года было возбуждено уголовное дело № по событиям, произошедшим 17.10.2014 года в баре-ресторане <данные изъяты>. По данному уголовному делу он неоднократно привлекался в качестве свидетеля, давал показания зимой и весной 2015 года. Информацией о дальнейшем ходе следствия не располагал и считал, что дальнейшее его участие не потребуется, так как в течение полутора лет никто из сотрудников полиции к нему не обращался, а также никаких действий с его участием не происходило. В дальнейшем он сменил место жительства на <данные изъяты>, в связи с поступившим предложением работы, возможностью заниматься научной деятельностью и возможностью дальнейшего профессионального роста. В декабре 2016 года в организации, где он работает, появился следователь из г. Омска, который сразу обратился к начальнику службы охраны организации, вместо того, чтобы позвонить ему лично и назначить время и место встречи, не оповещая других сотрудников организации о том, что он подозревается в уголовном преступлении. В связи с этим на месте его работы быстро появились слухи, разговоры о совершении им какого-то преступления. После появления сотрудника полиции ему приходилось оправдываться в глазах коллег, отвечать на вопросы о том, что произошло, в то время, когда он сам ещё не обладал никакой достоверной информацией. Этим был нанесен ущерб его репутации и достоинству среди коллег и администрации, нарушены права частной жизни. Переживал ощущения стыда и подавленности, угнетения, неопределенности и растерянности, отсутствия какого-либо понимания развития сложившейся ситуации. В связи с появлением компрометирующей его информации некоторые его друзья и знакомые стали настороженно относиться к нему. А после того, как он стал часто летать в г. Омск, вовсе прекратили общение с ним или ограничили общение. Также в последующем органами следствия были отправлены запросы на характеристики по месту его нынешнего и прошлого проживания, местам работы. В результате, в том числе и этих запросов, распространилась информация о его причастности к преступлению и его статусе обвиняемого. В результате чего с ним перестали поддерживать отношения его некоторые друзья, знакомые и бывшие коллеги, проживающие в г. Омске. Более того, зная, что не виновен в инкриминируемом уголовном преступлении, он не мог адекватно и спокойно предпринимать дальнейшие шаги для осуществления своей защиты, хотя уже тогда стал осознавать всю важность поиска хорошего адвоката, чтобы сделать всё возможное для установления истины и своего оправдания. Поскольку следователь был ограничен сроками командировки, большая часть адвокатов в <данные изъяты>, где он в тот момент находился и к которым он обращался, отказывались от помощи, в связи с нежеланием возможных дальнейших поездок в г. Омск, либо говорили о суммах за свои услуги, которые являлись совершенно неподъемными для него. После предъявления статуса обвиняемого в отношении него была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде, что очень осложнило его профессиональную деятельность и положение на работе. Работая в федеральном научном центре, в его негласные обязанности входит участие в разных конференциях и учебных мероприятиях, проходящих не только в <данные изъяты>, но и в других городах России и за границей. Соответственно он не мог принимать в них участие, приходилось перестраивать намеченные профессиональные планы и отказываться от них, что также негативно сказалось на отношении руководства. Появление слухов о его причастности к уголовному преступлению вызывало недовольство некоторых сотрудников, отсутствие понимания и помощи в дальнейшем, что не могло не сказаться на отношении к нему и его репутации. Он стал бояться потерять своё место работы в случае получения судимости, даже условной. Более того, это могло осложнить его дальнейшую профессиональную деятельность, в связи с тем, что его работа непосредственно связана с сильнодействующими и наркотическими препаратами, для допуска к чему он регулярно должен получать справки об отсутствии судимости и уголовного преследования. Одновременно появилось осознание о предстоящих больших расходах не только на защитника, но и на поездки в г. Омск, в связи с тем, что он, находясь в статусе обвиняемого, а в дальнейшем и подсудимого, не мог не являться к следователю и на все судебные заседания, что привело бы к применению более строгой меры пресечения. Появлялись мысли о самостоятельном уходе с работы в <данные изъяты>, к которой он долго стремился, и возвращении в г. Омск для того, чтобы не тратить большие суммы на постоянные авиаперелёты. Никто из знакомых и коллег не решался давать деньги взаймы из-за появившейся в общем доступе информации о судебном следствии. В перерывах между полетами в г. Омск он старался взять больше дежурств, чтобы заработать. Иногда после бессонного полета из г. Омска сразу же из аэропорта ехал на дежурства. У него накапливалась усталость из-за тяжелого ритма жизни, отпуск приходилось тратить на поездки в суд, а не на отдых. Постоянно приходилось меняться сменами с коллегами на работе, что вызывало недовольство и самих коллег и руководства. Жизнь в таком ритме с постоянными беспокойными мыслями и тревогами, переживаниями, отсутствием радостных моментов, отдыха и свободного времени, планов даже на ближайшее будущее, не связанных со следствием стала для него обыденностью. Впервые в жизни у него появились боли <данные изъяты>, которые потребовали госпитализации и лечения. Процесс уголовного преследования, продолжавшийся более года, угнетал его, вызывал страх быть незаконно осужденным, способствовал развитию депрессии и продолжительного негативного настроении, неприятные ощущения, недоумение, внутреннее возмущение возникали, когда приходилось выслушивать в суде оговор и ложь в отношении него. До сих пор сохранилось чувство опустошения внутри, отсутствие радости от праздников, опасение повторения всех перенесенных им эмоциональных, моральных и физических страданий. На основании изложенного, оценивая характер и объем испытанных нравственных и физических страданий, с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, со ссылкой на положения ст. 53 Конституции РФ, ст. 133, 134 УПК РФ, ст. ст. 150, 151, 1064, 1070, 1071, 1100, 1101 ГК РФ, просит взыскать с Министерства РФ за счет казны РФ в его пользу компенсацию морального вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием в размере 700 000 рублей. /л.д. 2-10/.

В ходе подготовки дела к судебному разбирательству судом к участию в деле в качестве третьего лица в порядке ст. 43 ГПК РФ привлечена прокуратура Омской области. /л.д. 1 оборот/.

В судебном заседании истец [СКРЫТО] С.А. участия не принимал, извещен надлежаще. /л.д. 111/. Ранее в судебном заседании заявленные требования поддержал в полном объеме по основаниям, изложенным в иске. Дополнительно пояснил, что в период уголовного преследования с 14.12.2016 года по 31.01.2018 года по месту работы не привлекался к дисциплинарной ответственности. В порядке ст. 35 ГПК РФ истцом в материалы дела представлен письменный отзыв на возражения Министерства финансов РФ на его исковое заявление.

В судебном заседании представитель истца [СКРЫТО] С.А., действующая на основании доверенности /л.д. 66-66 оборот/, в порядке ст. 39 ГПК РФ уточнила заявленные истцом требования, дополнительно просила взыскать с Министерства финансов РФ в пользу истца расходы на проезд 24.04.2018 года по маршруту <данные изъяты> – Омск и 30.04.2018 года по маршруту Омск – <данные изъяты>, понесенные истцом в связи с явкой в суд, в размере 18 759 рублей 00 копеек, которые просила признать судебными издержками, связанными с рассмотрением данного дела. Просила иск удовлетворить в полном объеме.

В судебном заседании представитель ответчика Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Омской области Широкова Е.Н., действующая на основании доверенности /л.д. 65-65 оборот/, заявленные истцом требования не признала, указала, что истцом не представлено каких-либо доказательств направления его работодателем в командировки в период незаконного уголовного преследования, доказательств его обращения к следователю за разрешением покинуть постоянное или временное место жительства, в связи с направлением в командировку, отказ следователя в разрешении покинуть постоянное или временное место жительства. Истцом также не представлено доказательств, подтверждающих распространение следователем информации об уголовном преследовании истца по месту его постоянного или временного жительства, а также доказательств, подтверждающих нанесение действиями следователя ущерба репутации истца среди коллег и администрации по месту работы. Исходя из чего, считает, что заявленная истцом ко взысканию сумма морального вреда является чрезмерно завышенной, не соотносится с тяжестью причиненных истцу физических и нравственных страданий, не отвечает требованиям разумности и справедливости. При определении размера компенсации морального вреда полагает необходимым учесть обстоятельства, связанные с тяжестью предъявленного обвинения, по которому истец оправдан; со сроком уголовного преследования по обвинению в совершении преступления, по которому истец оправдан. Кроме того, считает, что Министерство финансов Российской Федерации является ненадлежащим ответчиком по данному делу, поскольку не является главным распорядителем средств федерального бюджета по ведомственной принадлежности по отношению к органам дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда. Требование о взыскании судебных расходов не признала, указала на несовпадение в представленных документах дат авиаперелётов с датой судебного заседания. В связи с чем, просила в удовлетворении иска отказать в полном объеме. Поддержала доводы письменного отзыва на исковое заявление, представленного в материалы дела в порядке ст. 35 ГПК РФ. /л.д. 102-105/.

В судебном заседании представитель третьего лица прокуратуры Омской области Сальников А.В., действующий на основании доверенности, поддержал представленное ранее в материалы дела в порядке ст. 35 ГПК РФ письменное заключение о наличии оснований для частичного удовлетворения требования истца о взыскании компенсации морального вреда, с учетом принципов разумности, справедливости и соразмерности. /л.д. 107-108/. Требование истца о возмещении судебных издержек оставил на усмотрение суда.

Выслушав участников процесса, исследовав материалы гражданского дела, обозрев материалы уголовного дела № по обвинению <данные изъяты> и [СКРЫТО] С.А. в совершении преступления, предусмотренного п. А ч. 3 ст. 111 УК РФ (в 9 томах), оценив представленные доказательства в их совокупности, суд приходит к следующему.

Согласно ст. 1069 Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее по тексту – ГК РФ), вред причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению; при этом, по общему правилу, лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Вместе с тем ГК РФ предусматривает случаи возмещения вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с п. 1 ст. 1070 ГК РФ, вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны РФ, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

Действие положений п. 1 ст. 1070 ГК РФ подлежит применению в соответствии с его конституционно-правовым смыслом, выявленном в Определении Конституционного Суда РФ от 04 декабря 2003 г. № 440-О и Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. № 9-П.

В соответствии с правовой позицией, сформулированной в Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. № 9-П, согласно ст. 22 Конституции РФ, каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность (часть 1); арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускается только по судебному решению; до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов (часть 2).

Из данной статьи во взаимосвязи со ст.ст. 1, 2, 15, 17, 19, 21 и 55 Конституции РФ следует, что право на свободу и личную неприкосновенность как одно из основных прав, будучи неотчуждаемым и принадлежащим каждому от рождения, может быть ограничено лишь при соблюдении общеправовых принципов и на основе конституционных критериев необходимости, разумности и соразмерности, с тем, чтобы не допустить утраты самого существа данного права.

Такое установление обусловлено особым значением указанного конституционного права, которое, хотя и не является абсолютным, то есть не относится к неподлежащим никаким ограничениям, имеет, тем не менее, исключительную ценность, поскольку создает необходимые условия для реализации всех других основных прав и свобод.

Корреспондирующая приведенным конституционным положениям о праве каждого на свободу и личную неприкосновенность ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, являющаяся в силу ст. 15 (ч. 4) и 17 (ч. 1) Конституции РФ составной частью российской правовой системы и имеющая приоритет перед внутренним законодательством, закрепляет основополагающие в демократическом обществе гарантии данного права, включая гарантии защиты от незаконного лишения свободы.

Согласно п. 1 ст. 5 Конвенции каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность; никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: а) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом; b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом; е) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг; f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче.

Как неоднократно подчеркивал в своих решениях Европейский Суд по правам человека, любое лишение свободы должно не только осуществляться в соответствии с основными процессуальными нормами национального права, но и отвечать предписаниям статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, исчерпывающим образом определяющей обстоятельства, при которых человек может быть лишен свободы на законных основаниях.

Понятие «лишение свободы» в его конституционно-правовом смысле имеет автономное значение, заключающееся в том, что любые вводимые в отраслевом законодательстве меры, если они фактически влекут лишение свободы (будь то санкция за правонарушение или принудительные меры, обеспечивающие производство по делу), должны отвечать критериям правомерности именно в контексте ст. 22 Конституции РФ и ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, составляющих нормативную основу регулирования ареста, задержания, заключения под стражу и содержания под стражей в сфере преследования за совершение уголовных и административных правонарушений в качестве мер допустимого лишения свободы.

Задержание, арест, заключение под стражу и содержание под стражей, несмотря на их процессуальные различия, по сути, есть лишение свободы.

В связи с этим, Европейский Суд по правам человека, отмечая, при толковании соответствующих положений Конвенции, что лишение физической свободы фактически может приобретать разнообразные формы, не всегда адекватные классическому тюремному заключению, предлагает оценивать их не по формальным, а по сущностным признакам, таким как принудительное пребывание в ограниченном пространстве, изоляция человека от общества, семьи, прекращение выполнения служебных обязанностей, невозможность свободного передвижения и общения с неограниченным кругом лиц.

Европейский Суд по правам человека считает, что ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, провозглашая право на свободу и личную неприкосновенность, говорит о физической свободе лица; ее цель - гарантировать, чтобы никто не мог быть произвольно лишен свободы в смысле данной статьи, для чего следует исходить из конкретной ситуации и учитывать такие критерии, как характер, продолжительность, последствия и условия исполнения рассматриваемой меры; лишение свободы и ограничение свободы отличаются друг от друга лишь степенью или интенсивностью, а не природой или сущностью.

Таким образом, положения ст.ст. 22 и 55 (ч. 3) Конституции РФ во взаимосвязи с п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в ее официальном истолковании Европейским Судом по правам человека предопределяют характер и пределы допустимых ограничений права на свободу и личную неприкосновенность, устанавливаемых федеральным законодателем при регулировании принудительных мер обеспечения производства, в том числе по уголовным делам.

Согласно ст. 1100 ГК РФ, компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда: вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.

По смыслу приведенных выше положений ст.ст. 1070 и 1100 ГК РФ, в случае отмены в порядке ч. 3 ст. 74 УК РФ условного осуждения и исполнения наказания в виде лишения свободы, назначенного приговором суда, возмещение вреда производится независимо от вины органов государственной власти и их должностных лиц, что обусловлено особым значением конституционного права каждого на свободу и личную неприкосновенность.

Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда, суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

В соответствии с п. 2 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Условия и порядок возмещения вреда в случаях, предусмотренных п. 1 ст. 1070 ГК РФ, определяется следующими законодательными актами: ГПК РФ, ГК РФ, УПК РФ, Указом Президиума Верховного Совета ССР от 18.05.1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей», Положением о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденным этим Указом, и Инструкцией от 02.03.1982 г. по применению этого Положения, утв. Министерством юстиции СССР, Прокуратурой СССР и Министерством финансов СССР.

Указанными документами установлен особый порядок возмещения вреда, причиненного гражданину в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности.

В силу ст. 133 Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации (далее по тексту - УПК РФ) право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда.

Право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, имеют:

1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;

2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого, прекращено, в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения;

3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2, 5 и 6 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 4-6 части первой статьи 27 настоящего Кодекса;

4) осужденный - в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса;

5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, - в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры.

Право на возмещение вреда в порядке, установленном настоящей главой, имеет также любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу.

Правила настоящей статьи не распространяются на случаи, когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом, или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния.

В силу ст. 134 УПК РФ суд в приговоре, определении, постановлении, а следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.

Пункт 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.11.2011 года № 17 «О практике применения судами норм главы 18 УПК РФ, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» определяет, что исходя из положений Конституции Российской Федерации о праве каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц и пункта 4 части 2 статьи 133 УПК РФ право на реабилитацию имеет не только лицо, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным частью 2 статьи 133 УПК РФ, по делу в целом, но и лицо, уголовное преследование в отношении которого прекращено по указанным основаниям по части предъявленного ему самостоятельного обвинения.

Порядок возмещения вреда, причиненного гражданину в ходе уголовного судопроизводства, определяется главой 18 «Реабилитация» Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (статьи 133 - 140), статьями 151, 069, 1070, 1099 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Установленный главой 18 УПК РФ, в том числе его статьей 133, порядок реабилитации, предполагающий возмещение вреда, причиненного в результате уголовного преследования, при условии принятия в конкретном уголовном деле решения (оправдательного приговора, постановления или определения о прекращении уголовного преследования, в связи с отсутствием события или состава преступления, в связи с непричастностью лица к совершенному преступлению и др.) не распространяется на случаи, когда преступные действия переквалифицированы.

Как разъяснено в п. п. 4, 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2011 года № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию уголовном судопроизводстве», к лицам, имеющим право на реабилитацию, указанным в части 2 статьи 133 УПК РФ, не относятся, в частности, подозреваемый, обвиняемый, осужденный, преступные действия которых переквалифицированы или из обвинения которых исключены квалифицирующие признаки, ошибочно вмененные статьи при отсутствии идеальной совокупности преступлений либо в отношении которых приняты иные решения, уменьшающие объем обвинения, но не исключающие его, а также осужденные, мера наказания которым снижена вышестоящим судом до предела ниже отбытого.

Основанием для возникновения у лица права на реабилитацию является постановленный в отношении его оправдательный приговор или вынесенное постановление (определение) о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по основаниям, указанным в части 2 статьи 133 УПК РФ, либо об отмене незаконного или необоснованного постановления о применении принудительных мер медицинского характера.

Из материалов дела следует, что приговором Центрального районного суда г. Омска от 05.12.2017 года [СКРЫТО] С.А. признан невиновным в совершении преступления, предусмотренного п. Г ст. 112 УК РФ (с учетом изменения первоначального обвинения в преступлении, предусмотренном п. А ч. 3 ст. 111 УК РФ, государственным обвинителем в порядке ч. 8 ст. 246 УПК РФ) и оправдан за непричастностью к данному преступлению на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ и п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ. За [СКРЫТО] С.А. признано право на реабилитацию в порядке главы 18 УПК РФ в связи с оправданием его в совершении указанного преступления. Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежаще поведении отменена [СКРЫТО] С.А. по вступлении приговора в законную силу. /л.д. 12-51/.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 31.01.2018 года приговор Центрального районного суда г. Омска от 05.12.2017 года в отношении оправданного [СКРЫТО] С.А. оставлен без изменения. /л.д. 52-60/.

В соответствии с ч. 3 ст. 302 УПК РФ оправдание по любому из оснований, предусмотренных ч. 2 ст. 302 УПК РФ, означает признание подсудимого невиновным и влечет за собой его реабилитацию в порядке, установленном главой 18 УПК РФ.

Согласно приговора Центрального районного суда г. Омска от 05.12.2017 года [СКРЫТО] С.А. оправдан за непричастностью к данному преступлению на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ и п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

В связи с изложенным, учитывая наличие постановленного в отношении [СКРЫТО] С.А. оправдательного приговора Центрального районного суда г. Омска от 05.12.2017 года, вступившего в законную силу 31.01.2018 года, принимая во внимание положения ст. 133 УПК РФ, суд находит заявленное истцом требование о взыскании компенсации морального вреда, причиненного в результате незаконного уголовного преследования, обоснованным и подлежащим удовлетворению.

Поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается за счет казны Российской Федерации, суд считает, что надлежащим ответчиком по данному делу является Министерство финансов Российской Федерации, поскольку в соответствии со ст. 1071 ГК РФ в случаях, когда причиненный вред подлежит возмещению за счет средств казны Российской Федерации, от имени казны выступают соответствующие финансовые органы, в частности Министерство финансов Российской Федерации.

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащий взысканию в пользу истца [СКРЫТО] С.А. с Министерства финансов РФ за счет средств казны Российской Федерации, суд, проанализировав по правилам ст. 12, 56, 67 ГПК РФ представленные доказательства, исходит из следующего.

Согласно материалам уголовного дела №, постановлением начальника ОД ОП № 10 УМВД России по г. Омску от 05.03.2015 года было возбуждено уголовное дело № по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ, в отношении неизвестного лица, в деяниях которого усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ. Постановлением установлено, что 17.10.2014 года около 23.00 часов неизвестное лицо, находясь в помещении ресторана <данные изъяты>, расположенного по адресу: <адрес>, в ходе ссоры причинило телесные повреждения <данные изъяты>, которые согласно заключения эксперта № 16609 от 29.12.2014 года квалифицируются как причинившие средний вред здоровью.

14.12.2016 года в рамках указанного уголовного дела [СКРЫТО] С.А. была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении /уголовное дело № т. № 4 л.д. 136-137/.

16.12.2016 года [СКРЫТО] С.А. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. А ч. 3 ст. 111 УК РФ. /уголовное дело № № 4 л.д. 144-146/.

В соответствии со ст. 91 УПК РФ [СКРЫТО] С.А. не задерживался.

Приговором Центрального районного суда <адрес> от 05.12.2017 года [СКРЫТО] С.А. признан невиновным в совершении преступления, предусмотренного п. Г ст. 112 УК РФ (с учетом изменения первоначального обвинения в преступлении, предусмотренном п. А ч. 3 ст. 111 УК РФ, государственным обвинителем в порядке ч. 8 ст. 246 УПК РФ) и оправдан за непричастностью к данному преступлению на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ и п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

Указанным приговором установлено, что <данные изъяты> и [СКРЫТО] С.А. обвинялись в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, выразившемся в неизгладимом обезображивании лица, совершенное группой лиц, около 22 часов 58 минут 17.10.2014 в помещении мужского туалета ресторана <данные изъяты>» по адресу: <адрес>. В результате судебного разбирательства было установлено, что <данные изъяты> умышленно причинил вред здоровью средней тяжести по признаку длительности расстройства здоровья <данные изъяты>, при следующих обстоятельствах. 17.10.2014 около 22 часов 58 минут <данные изъяты>, находясь в помещении мужского туалета ресторана <данные изъяты>, расположенного по адресу: <адрес>, в ходе внезапно возникших неприязненных отношений, имея умысел направленный на причинение вреда здоровью <данные изъяты>, подошел к последнему, реализуя задуманное, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления последствий в виде причинения вреда здоровью <данные изъяты>, умышленно нанёс не менее одного удара кулаком руки по лицу <данные изъяты> в область скуловых костей, от чего последний испытал физическую боль и упал на пол. Затем <данные изъяты>, продолжая свои действия, направленные на причинение вреда здоровью <данные изъяты>, умышленно нанёс полусидящему <данные изъяты> один удар обутой частью ноги по лицу последнего в область носа с правой стороны. От указанных действий <данные изъяты> были причинена физическая боль и телесные повреждения. В результате умышленных действий <данные изъяты> были причинены телесные повреждения в виде: <данные изъяты>, которые влекут за собой расстройство здоровья на срок свыше 3-х недель, и по данному признаку квалифицируются как средний вред здоровью (п.7.1. «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», приложение к приказу МЗиСР РФ №194н от 24.04.2008 г.); ссадин и кровоподтеков, которые не влекут за собой расстройство здоровья и по данному признаку квалифицируются как не причинившие вреда здоровью (п.9 тех же критериев) и не могут быть рассмотрены в отдельности от вышеуказанной открытой травмы <данные изъяты>, так как они являются местом действия травмирующей силы; <данные изъяты>, которые являются следствием заживления <данные изъяты>, которые являются неизгладимыми (п. 6.10. тех же критериев).

При этом при вынесении приговора суд согласился с мотивированной позицией государственного обвинителя, изменившего обвинение - исключившего квалифицирующий признак «неизгладимого обезображивания лица» и переквалифицировавшего действия по п. Г ч. 2 ст. 112 УК РФ, в части необходимости исключения указанного квалифицирующего признака и изменения квалификации содеянного, с одновременным исключением (по выводам суда) и квалифицирующего признака совершения преступления группой лиц в связи с непричастностью к содеянному иного лица, кроме самого <данные изъяты>

В ходе рассмотрения дела суд пришел к выводу, что в судебном разбирательстве суду не представлено каких-либо достоверных и достаточных доказательств участия в избиении потерпевшего подсудимого [СКРЫТО] С.А., поскольку, кроме показаний подсудимых, отрицавших это, по данному поводу дали показания также незаинтересованные свидетели-очевидцы <данные изъяты>, отрицавшие даже нахождение [СКРЫТО] на месте происшествия – рядом с <данные изъяты>. Иных достоверных данных о каком-либо участии в преступлении [СКРЫТО] не имеется. Причинение телесных повреждений <данные изъяты> возможно от действий одного установленного лица.

Это согласуется и с выводами суда при оценке содержания обвинения о «внезапном возникновении неприязненных отношений» между <данные изъяты> и [СКРЫТО] со стороны последнего, при отсутствии каких-либо обоснований этого вывода-предположения. Между [СКРЫТО] и <данные изъяты> не было каких-либо конфликтов, они не общались, в туалетной комнате [СКРЫТО] отказался по своим собственным делам и не выяснял каких-либо отношений с потерпевшим. Мотив совершения преступления со стороны [СКРЫТО] – никак в обвинении не расшифрован и не обоснован, носит характер явного предположения, без какой-либо ссылки на фактические данные.

Таким образом, с учетом положений ч. 3 ст. 14 УПК РФ о том, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого, суд пришел к выводу о не причастности подсудимого [СКРЫТО] С.А. к нанесению телесных повреждений <данные изъяты>, и оправданию его по обвинению в данном преступлении (с учетом позиции государственного обвинителя, изменившего квалификацию действий), с признанием права на уголовно-правовую реабилитацию. Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 31.01.2018 года приговор Центрального районного суда г. Омска от 05.12.2017 года в отношении оправданного [СКРЫТО] С.А. оставлен без изменения.

В соответствии с требованиями ст. 67 ГПК РФ суд оценивает по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности. А также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Таким образом, исходя из представленных выше доказательств, следует, что [СКРЫТО] С.А. был подвергнут незаконному уголовному преследованию и обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. А ч. 3 ст. 111 УК РФ, а в последующем в совершении преступления, предусмотренного п. Г ст. 112 УК РФ (с учетом изменения первоначального обвинения в преступлении, предусмотренном п. А ч. 3 ст. 111 УК РФ, государственным обвинителем в порядке ч. 8 ст. 246 УПК РФ), и оправдан за непричастностью к данному преступлению на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ и п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, в период с 14.12.2016 года по 31.01.2018 года (в течение 13 месяцев 17 дней).

Учитывая указанные выше обстоятельства, период незаконного уголовного преследования истца, принимая во внимание, что в соответствии со ст. 91 УПК РФ [СКРЫТО] С.А. не задерживался, количество явок истца к следователю для совершения следственно-оперативных мероприятий, количество судебных заседаний по рассмотрению уголовного деда и личного участия в них истца, исходя из принципа разумности и справедливости, суд определяет размер компенсации морального вреда, подлежащий взысканию в пользу [СКРЫТО] С.А. с Министерства финансов Российской Федерации за счет средств казны РФ, в сумме 100 000 рублей. Указанный размер компенсации отвечает требованиям разумности и справедливости, поскольку соразмерен характеру причиненного истцу вреда, и не приведет к неосновательному обогащению последнего.

В обоснование заявленного ко взысканию размера компенсации морального вреда, [СКРЫТО] С.А. указывает на то, что распространение следователем информации о его подозрении в совершении уголовного преступления по месту его работы повлияло на отношение к нему коллег и руководства, кроме того с появлением компрометирующей его информации некоторые его друзья и знакомые стали настороженно относиться к нему, а в последующем и вовсе прекратили общение с ним или ограничили общение. Избранная в отношении него пресечения в виде подписки о невыезде осложнила его профессиональную деятельность и положение на работе, поскольку в его негласные обязанности входит участие в разных конференциях и учебных мероприятиях, проходящих не только в <данные изъяты>, но и в других городах России, а также за границей. Соответственно он не мог принимать в них участие, приходилось перестраивать намеченные профессиональные планы и отказываться от них, что также негативно сказалось на отношении руководства. Более того, факт обвинения в совершении уголовного преступления мог осложнить его дальнейшую профессиональную деятельность, в связи с тем, что его работа непосредственно связана с сильнодействующими и наркотическими препаратами, для допуска к чему он регулярно должен получать справки об отсутствии судимости и уголовного преследования. В результате перенесенных страданий у него появились боли в шейном отделе позвоночника, которые потребовали госпитализации и лечения. Процесс уголовного преследования, продолжавшийся более года, угнетал его, вызывал страх быть незаконно осужденным, способствовал развитию депрессии и продолжительного негативного настроении, неприятные ощущения, недоумение, внутреннее возмущение возникали, когда приходилось выслушивать в суде оговор и ложь в отношении него.

При этом в порядке ст. 56 ГПК РФ истцом суду не представлено каких-либо доказательств его направления работодателем в командировки в период незаконного уголовного преследования, доказательств обращения к следователю за разрешением покинуть постоянное или временное место жительства в связи с направлением в командировку, отказ следователя в разрешении покинуть постоянное или временное место жительства. Кроме того, истцом также не представлено доказательств, подтверждающих факт распространения следователем информации о его уголовном преследовании по месту его постоянного или временного жительства и месту работы, а также доказательств, подтверждающие факт причинения действиями следователя ущерба репутации истца по месту работы.

Доказательств выявления у истца болезни <данные изъяты>, госпитализации и лечения истца по поводу появления указанного заболевания и доказательств наличия причинно-следственной связи между появлением указанного заболевания и действиями сотрудников следственных органов в период его незаконного уголовного преследования истцом в материалы дела также не представлено.

В связи с изложенным указанные доводы иска не могут быть приняты судом во внимание и повлиять на размер определенной ко взысканию компенсации морального вреда.

При разрешении требования истца о взыскании судебных расходов, связанных с оплатой авиаперелетов для явки в судебное заседание, суд исходит из следующего.

Согласно ч. 1 ст. 88 ГПК РФ, судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

В силу ст. 94 ГПК РФ к издержкам, связанным с рассмотрением дела, относятся, в том числе, расходы на проезд и проживание сторон и третьих лиц, понесенные ими в связи с явкой в суд.

В соответствии со ст. 98 ГПК РФ, стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных частью второй статьи 96 Настоящего Кодекса. В случае если иск удовлетворен частично, указанные в настоящей статье судебные расходы присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворенных судом исковых требований, в котором истцу отказано.

Согласно п. п. 10, 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.01.2016 года № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела», лицо, заявляющее о взыскании судебных издержек, должно доказать факт их несения, а также связь между понесенными указанным лицом издержками и делом, рассматриваемым в суде с его участием. Недоказанность данных обстоятельств является основанием для отказа в возмещении судебных издержек.

Положения процессуального законодательства о пропорциональном возмещении (распределении) судебных издержек (статьи 98, 102, 103 ГПК РФ, статья 111 КАС РФ, статья 110 АПК РФ) не подлежат применению при разрешении иска неимущественного характера, в том числе имеющего денежную оценку требования, направленного на защиту личных неимущественных прав (например, о компенсации морального вреда).

В обоснование заявленного требования истцом в материалы дела представлены документы, подтверждающие его авиаперелеты из <данные изъяты> (где истец постоянно проживает и трудоустроен в настоящее время) в г. Омск (дата рейса 24.04.2018 года) стоимостью 8 822 рубля и обратно из г. Омска в <данные изъяты> (дата рейса 30.04.2018 года) стоимостью 9 937 рублей, всего общей стоимостью 18 759 рублей 00 копеек.

Согласно протокола судебного заседания от 26.04.2018 года, истец [СКРЫТО] С.А. лично принимал участие в рассмотрении дела в судебном заседании, состоявшемся 26.04.2018 года, то есть даты перелетов истца состоялись в период проведения судебного заседания по данному делу.

Таким образом, суд считает, что расходы, заявленные истцом ко взысканию связанные с оплатой авиаперелетов, факт несения которых подтвержден материалами дела, понесены истцом в связи с рассмотрением данного гражданского дела, в связи с чем, подлежат возмещению в полном объеме, путем взыскания с Министерства финансов Российской Федерации за счет средств казны Российской Федерации.

Руководствуясь ст. 194-199 ГПК РФ, суд

Решил:

Исковые требования [СКРЫТО] С.А. удовлетворить частично.

Взыскать с Министерства финансов Российской Федерации за счет средств казны Российской Федерации в пользу [СКРЫТО] С.А. компенсацию морального вреда в размере 100 000 рублей, судебные расходы в размере 18 759 рублей.

Решение может быть обжаловано путем подачи апелляционной жалобы в Омский областной суд через Центральный районный суд города Омска в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

Судья: Л.В. Ямчукова