Дело № 7У-3555/2021 [77-1876/2021], кассация

ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

Дело № 77-1876/2021

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Кемерово 27 мая 2021 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Писаревой А.В.,

судей Гринсона Е.М., Мусохранова Е.П.,

при секретаре Шевченко А.В.,

с участием прокурора Цымпиловой О.И.,

осужденной [СКРЫТО] А.В.

защитников Дмитриева Ю.Ю., Логачевой Е.Ю., Лучниковой А.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационному представлению прокурора Республики Хакасия Фирсова С.А. о пересмотре апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Хакасия от 29 января 2021 г. в отношении [СКРЫТО] А.В., [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В., а также кассационной жалобе осужденной [СКРЫТО] А.В. о пересмотре приговора Абаканского городского суда Республики Хакасия от 18 ноября 2020 г. и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Хакасия от 29 января 2021 г.

Заслушав доклад председательствующего, выступление прокурора Цымпиловой О.И., поддержавшего доводы кассационного представления и возражавшего против удовлетворения доводов кассационной жалобы осужденной [СКРЫТО] А.В., мнение осужденной [СКРЫТО] А.В. и ее адвоката Дмитриева Ю.Ю., поддержавших доводы кассационной жалобы, возражавших против удовлетворения доводов кассационного представления, адвоката Логачевой Е.Ю. в защиту осужденного [СКРЫТО] И.В. и адвоката Лучниковой А.В. в защиту осужденного [СКРЫТО] В.В., возражавших против удовлетворения кассационного представления, поддержавших доводы кассационной жалобы, судебная коллегия,

УСТАНОВИЛА:

по приговору Абаканского городского суда Республики Хакасия от 18 ноября 2020 г.

ХАРЛАМОВА АНАСТАСИЯ ВАЛЕРЬЕВНА, родившаяся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, имеющая гражданство Российской Федерации, не судимая,

осуждена по ч. 3 ст. 30, п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 7 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, со штрафом в размере 50 000 рублей;

оправдана по ч. 2 ст. 210 УК РФ на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления, с признанием права на реабилитацию, в том числе права на возмещение имущественного, морального вреда и на восстановление в иных правах, в соответствии со ст. 134 УПК РФ;

БОРОДУЛЬКО ИВАН ВАЛЕРЬЕВИЧ, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, имеющий гражданство Российской Федерации, не судимый,

осужден по ч. 3 ст. 30, п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 7 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере 50 000 рублей;

оправдан по ч. 2 ст. 210 УК РФ на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления, с признанием права на реабилитацию, в том числе права на возмещение имущественного, морального вреда и на восстановление в иных правах, в соответствии со ст. 134 УПК РФ;

ФЕДЕРЯГИН ВЛАДИМИР ВИКТОРОВИЧ, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, имеющий гражданство Российской Федерации, не судимый,

осужден по ч. 3 ст. 30, п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 7 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, со штрафом в размере 50 000 рублей,

оправдан по ч. 2 ст. 210 УК РФ на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления, с признанием права на реабилитацию, в том числе права на возмещение имущественного, морального вреда и на восстановление в иных правах, в соответствии со ст. 134 УПК РФ.

Мера пресечения осужденному [СКРЫТО] В.В. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу до вступления приговора в законную силу.

Мера пресечения осужденным [СКРЫТО] И.В. и [СКРЫТО] А.В. в виде домашнего ареста изменена на заключение под стражу до вступления приговора в законную силу.

Срок наказания каждому из осужденных постановлено исчислять с даты вступления приговора в законную силу.

Зачтено в срок лишения свободы [СКРЫТО] А.В. время содержания ее под стражей с 20 марта 2019 г. по 14 августа 2019 г., с 18 ноября 2020 г. до вступления приговора в законную силу, в соответствии с правилами ч. 3.2 ст. 72 УК РФ из расчета один день за один день, а также период с 15 августа 2019 г. по 17 ноября 2020 г. в соответствии с правилами ч. 3.4 ст. 72 УК РФ из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Зачтено в срок лишения свободы [СКРЫТО] И.В. время содержания его под стражей с 21 марта 2019 г. по 8 ноября 2019 г., в соответствии с правилами п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ из расчета один день за один день, а также период домашнего ареста с 9 ноября 2019 г. по 17 ноября 2020 г. в соответствии с правилами ч. 3.4 ст. 72 УК РФ из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Зачтено в срок лишения свободы [СКРЫТО] В.В. время содержания его под стражей с 16 марта 2019 г. по 10 августа 2019 г., в соответствии с правилами п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ из расчета один день за один день, а также период домашнего ареста с 11 августа 2019 г. по 12 февраля 2020 г. в соответствии с правилами ч. 3.4 ст. 72 УК РФ из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

В приговоре также разрешены вопросы о процессуальных издержках, о судьбе вещественных доказательств.

В соответствии с апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Хакасия от 29 января 2021 г. приговор оставлен без изменения.

В кассационном представлении прокурор Республики Хакасия Фирсов С.А. просит апелляционное определение отменить в связи с допущенными судом апелляционной инстанции нарушениями закона, искажающими саму суть правосудия и смысл судебного решении как акта правосудия.

В обоснование представления приводит положения ст. 297, ч. 4 ст. 389.28 УПК РФ, разъяснения, данные в п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 ноября 2012 г. № 6 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции», а также в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2011 г. № 17 «О практике применения судами норм главы 18 УПК РФ, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве»» и следующие доводы.

Так, по мнению автора представления, судом апелляционной инстанции со ссылкой на его противоречие требованиям п. 1 ч.2 ст. 133 УПК РФ отклонен обоснованный довод апелляционного представления об отсутствии предусмотренных законом оснований для признания в отношении [СКРЫТО] А.В., [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В. права на реабилитацию. Однако под реабилитацией в уголовном судопроизводстве понимается порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию. К лицам, имеющим право на реабилитацию, указанным в ч.2 ст. 133 УПК РФ, не относятся, в частности, осужденные, преступные действия которых переквалифицированы или из обвинения которых исключены квалифицирующие признаки, ошибочно вмененные статьи при отсутствии идеальной совокупности преступлений либо в отношении которых приняты иные решения, уменьшающие объем обвинения, но не исключающие его.

Оправдание [СКРЫТО] А.В., [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В. по ч. 2 ст. 210 УК РФ хотя и повлекло в целом уменьшение объема обвинения, но не исключило его полностью, поскольку изменилась лишь степень их участия в совершении преступлений.

По приговору суда, вступившему в законную силу, они признаны виновными в совершении преступления не в составе преступного сообщества, а в составе организованной группы, что свидетельствует об отсутствии оснований для признания за ними права на реабилитацию и соответствует правовой позиции Верховного Суда РФ.

В возражениях на кассационное представление осужденный [СКРЫТО] И.В. просит оставить его без удовлетворения, приговор суда и апелляционное определение – без изменения.

В кассационной жалобе осужденная [СКРЫТО] А.В. просит судебные решения отменить, уголовное дело прекратить за отсутствием в ее действиях состава преступления.

Заявляет о добровольном отказе от преступления, ссылаясь на то, что никаких веществ, предметов, материалов у нее изъято не было. Муляж, который она изъяла из места «закладки», она выбросила, при этом не знала о том, что это муляж, а впоследствии добровольно сообщила сотрудникам полиции место сброса муляжа. Эти обстоятельства, по мнению осужденной, подтверждены материалами дела, однако суд первой инстанции проигнорировал ее добровольный отказ от преступления, а суд второй инстанции необоснованно оставил ее доводы без удовлетворения, не проверив их, проигнорировав ее ходатайства о признании доказательств недопустимыми. Настаивает, что отсутствуют доказательства, опровергающие ее доводы.

Ссылаясь на нормы международного и российского законодательства, судебную практику Европейского суда по правам человека, Верховного Суда РФ, приводит доводы, по которым считает недопустимым доказательством протокол изъятия документов, предметов, материалов, – по причине отсутствия адвоката при даче ею пояснений при составлении данного протокола, которые следует рассматривать как показания задержанного; права, предусмотренные ст. 51 Конституции РФ, ей не разъяснялись, при этом в ходе следствия она отрицала дачу этих пояснений, и суд не мог их использовать как доказательство; также никто из незаинтересованных лиц не подтвердил принадлежность ей ([СКРЫТО] А.В.) подписи в данном протоколе; считает данный протокол сфальсифицированным доказательством, поскольку она не могла одновременно вести переписку с интернет-магазином и участвовать в оперативно-розыскном мероприятии. Судебные инстанции данные обстоятельства проигнорировали, тогда как ее доводы подтверждаются сведениями о соединениях абонента, то есть фиксации ее местоположения в период 19 марта 2019 г. – 21 марта 2019 г. Приводит в жалобе подробное описание своих передвижений в указанный период, в который произошел ее добровольный отказ от доведения преступления до конца и выброс свертка, ее задержание сотрудниками полиции, выезд к месту выброса свертка, которое она добровольно указала. Оспаривает приведенную в приговоре суда оценку сведениям о соединениях абонента, считает, что эта оценка дана без учета ее показаний в суде и иными доказательствами, а все сомнения не были истолкованы в ее пользу, в ее ходатайстве об истребовании сведений о более точном ее местонахождении суд необоснованно отказал.

Кроме того, заявляет о недостоверности показаний оперативного сотрудника ФИО11, о невозможности их использования в суде, поскольку не установлен источник информации, изложенной последним, приводя в жалобе свою оценку данным.

Утверждает о нарушениях должностными лицами требований законодательства и ведомственных приказов органов внутренних дел при проведении оперативно-розыскной деятельности, на их недопустимость в качестве доказательств.

Полагает, что оснований для проведения оперативно-розыскного мероприятия не имелось, судебного решения на проведения «оперативного эксперимента», ограничивающего конституционное права на тайну переписки, не было получено, действия оперативных сотрудников при проведении «оперативного эксперимента» считает провокацией, ее умысел на совершение преступления возник после принятия решения о проведении оперативно-розыскного мероприятия и является результатом незаконных действий сотрудников полиции.

Рапорта, зарегистрированного в КУСП, о наличии признаков преступления не имелось, а свидетель ФИО11 пояснил в суде об отсутствии какой-либо конкретной информации в отношении нее. Постановление о проведении оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» в отношении ФИО12 сфальсифицировано, было проведено с использованием его сотового телефона <данные изъяты>, на что ФИО12 своего согласия не давал, сведений о том, что у последнего было изъято именно наркотическое вещество, у сотрудников полиции не имелось.

Сотрудники <данные изъяты> не были правомочны проводить в отношении нее оперативно-розыскное мероприятие «наблюдение». Также при его проведении не были использованы никакие средства фиксации. Во время, вмененное ей органом следствия как время совершения преступления, она находилась на учебе. Заявление ФИО12 и распоряжение № 319 в судебном заседании не исследовалось, однако были использованы копии этих документов, юридической силы не имеющие; на момент проведения «оперативного эксперимента» сотовый телефон <данные изъяты> не мог находиться у оперативных сотрудников, так как согласно материалам дела был опечатан и находился в отделе МВД.

Понятых ФИО13 и ФИО14 считает заинтересованными лицами, поскольку они находились в дружеских отношениях с сотрудниками полиции, неоднократно привлекались ими в качестве понятых.

Считает незаконным изъятие у нее при личном досмотре имущества, не запрещенного в гражданском обороте, произведенном вне рамок административного либо уголовного дела, на осуществление оперативно-розыскной деятельности - помощник оперативного дежурного ФИО15, производившая изъятие, уполномочена не была, субъектом доказывания и сбора доказательств не являлась, при этом никаких прав ей не разъяснила, лишив права делать заявления, вносить их в протокол личного досмотра, а также права пользоваться услугами адвоката.

Показания свидетелей ФИО16 и ФИО15, подтвердивших факт подписания ею протокола личного досмотра, не опровергают ее показаний о фальсификации последней страницы протокола после его подписания, как и ее доводы об отсутствии протокола изъятия и распоряжения на проведение «обследования» при проведении этих действий и их фальсификации позднее, после их проведения. Отсутствие какой-либо документации при изъятии «муляжа» подтвердила ФИО16

Приводя в жалобе и анализируя показания свидетеля ФИО16, полагает, что не были устранены противоречия в ее показаниях, ей были заданы наводящие вопросы. Исходя из ее показаний, при изъятии свертка присутствовало несколько должностных лиц, поэтому протокол, в нарушение Инструкции, не был подписан всеми участвующими лицами.

Признание судами законным факта ее неознакомления с распоряжением о гласном оперативно-розыскном мероприятии «обследование» считает антиконституционным и направленным на оправдание незаконных действий оперативного сотрудника полиции. Указывает на несоответствие имеющегося в материалах дела распоряжения требованиям утвержденного в Инструкции о порядке проведения данного оперативно-розыскного мероприятия образца. Считает, что произошла подмена уголовно-процессуальной нормы «осмотр места происшествия» на оперативно-розыскное мероприятие «обследование», поскольку, с учетом сообщенной ею информации о месте сброса свертка, имелись основания на проведения проверки информации в рамках УПК РФ.

Приводит доводы о нарушении ч. 2 ст. 140 УПК РФ при возбуждении в отношении нее уголовного дела при отсутствии достаточных оснований, нарушении ее права на защиту, поскольку в ее действиях отсутствует состав преступления – покушения на сбыт какого-либо конкретного вида наркотических средств, поскольку вида наркотического вещества не установлено, был изъят муляж, тогда как суд обвинил ее в сбытах других веществ до 20 марта 2019 г., без наличия какого-либо исследования этих веществ и заключений о том, что они являлись наркотическими, выйдя за пределы предъявленного ей обвинения в покушении на сбыт наркотических средств в крупном размере. Помимо этого, уголовное дело было возбуждено на основании рассекреченных документов оперативно-розыскной деятельности, которые были собраны с существенным нарушением действующего законодательства. При этом отсутствует постановление уполномоченного должностного лица о предоставлении результатов оперативно-розыскной деятельности органу следствия. Отмечает, что не была ознакомлена с постановлением о возбуждении в отношении нее уголовного дела.

Указывает на то, что следователь при возбуждении уголовного дела рассмотрел только рапорт как повод к возбуждению уголовного дела, не провел проверку в соответствии со ст. 144 УПК РФ, не осмотрел представленные результаты оперативно-розыскной деятельности, не приобщил к материалам уголовного дела, то есть, по мнению осужденной, данные результаты не приобрели статуса доказательства и не могли быть исследованы в суде. Приводит доводы о незаконности первоначально предъявленного ей обвинения на основании данных результатов оперативно-розыскной деятельности.

Полагает, что описание «муляжа» в акте осмотра предметов не соответствует фотоснимкам «муляжа» в приложении к акту и содержащемуся в телефоне, и самому «муляжу» как вещественному доказательству, поэтому считает, что утрачена достоверность и подлинность данного вещественного доказательства.

Считает обыск незаконным, поскольку это следственное действие проведено не уполномоченными на то сотрудниками <данные изъяты>, тогда как следователь поручал его проведение сотрудникам <данные изъяты>. Также утверждает о неразъяснении ей прав, в том числе, пользоваться услугами адвоката, о подписании протокола обыска не всеми участвующими лицами, об отсутствии удостоверений исправлений в протоколе подписями.

Указывает на нарушение ее процессуальных прав при назначении и проведении экспертиз по уголовному делу, поскольку не была своевременно ознакомлена с постановлениями о их назначении. Выражает сомнения в экспертизах в силу нарушений при присваивании им регистрационных номеров. Также обращает внимание на то, что эксперт самостоятельно собирал материалы для проведения экспертизы.

Отмечает, что остались без внимания судебных инстанций ее доводы о ее незаконном задержании по подозрению в совершении преступления, уголовное дело по которому не возбуждалось; о нарушении норм УПК РФ и Конституции РФ (о персональных данных), при осмотре ее сотовых телефонов, в том числе, проведенного в ночное время; о незаконности изъятия банковской карты без судебного решения; о том, что изъятые у нее денежные средства и средства на банковских картах не являлись вещественными доказательствами, так как не имели отношения к преступной деятельности; о незаконности запросов следователя в банковские организации без наложения ареста на счета и судебного разрешения.

Указывает на нарушение судом требований ч. 4 ст. 241 УПК РФ при оглашении ее переписки в судебном заседании без ее согласия.

Полагает, что судом первой инстанции было нарушено ее право на ознакомление с аудиопротоколом судебного заседания, о чем она неоднократно обращалась с жалобами, однако так и не была с ним ознакомлена, диск с записью к ней в СИЗО не поступал, о чем имеется справка СИЗО.

Обращает внимание на недостаточность времени, проведенного в совещательной комнате судом апелляционной инстанции для ответа на все доводы защиты, что, по мнению осужденной, свидетельствует о заранее готовом судебном решении, большую часть которого, по мнению автора жалобы, перекопирована из приговора. Приводит доводы о том, что суд в приговоре дал оценку доводам, о которых она никогда не заявляла – о монтаже текста, о нехватке времени у оперативных сотрудников для подготовки документов, о невозможности изготовления протокола допроса с использованием технических средств, об отсутствии защитника при ее допросе. Полагает, что суд апелляционной инстанции не проверил материалы дела и ее заявление об искаженности протокола судебного заседания, не прослушал аудиопротокол, сослался на несуществующий в деле документ – протокол выдачи предметов.

Ссылается на нарушения судами принципа равноправия сторон, проведение судебного разбирательства с обвинительным уклоном, наличие в выводах суда существенных противоречий и правил оценки доказательств, а также нарушения ч. 3 ст. 259, ч. 3 ст. 243, ст. 245 УПК РФ, оспаривает постановление суда первой инстанции об отклонении ее замечаний на протокол судебного заседания.

Указывает на неотражение в протоколе в ее выступлении в прениях незаконности участия понятых ФИО13 и ФИО14, а также искажение ее последнего слова. Считает, что имеется заинтересованность судебных инстанций в отклонении ее замечаний на протоколы, поскольку они опровергают законность приговора и судебного разбирательства. Суд апелляционной инстанции ее доводы в этой части оставил без рассмотрения.

Настаивает на том, что судебные инстанции проигнорировали ее доводы в свою защиту, не приведя в судебных решениях мотивов отказа в оценке всех приводимых ею доводов.

Заявляет о нарушениях судом ч. 4 ст. 308 УПК РФ при назначении ей дополнительного наказания в виде штрафа, а само его назначение считает чрезмерно суровым, поскольку суд не учел сложное материальное положение ее и ее семьи, отсутствие трудоустройства, <данные изъяты>, а также то, что преступление неокончено, общественно опасные последствия не наступили, преступного дохода от него не получено, отягчающие наказание обстоятельства отсутствуют.

Считает, что судами проигнорировано наличие смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных п. «и, «е» ч. 1, ч. 2 ст. 61 УК РФ.

Указывает на необоснованность отказа суда апелляционной инстанции об изменении судьбы вещественных доказательств.

Судебная коллегия, проверив материалы уголовного дела, изучив доводы кассационной жалобы, кассационного представления и поданных на него возражений, выслушав участников процесса, приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

[СКРЫТО] А.В., [СКРЫТО] И.В. и [СКРЫТО] В.В. каждый признаны виновными и осуждены за покушение на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере, с использованием электронных и информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), в составе организованной группы.

Преступление совершено в период времени и при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Они же оправданы по предъявленному обвинению по ч. 2 ст. 210 УК РФ (участие в преступном сообществе (преступной организации) в связи с отсутствием состава преступления, с признанием права на реабилитацию.

Виновность осужденных [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В. и [СКРЫТО] А.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 – п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств.

Вопреки доводам кассационной жалобы [СКРЫТО] А.В., суд при рассмотрении дела исследовал все имеющиеся доказательства, проанализировал и проверил их в соответствии с положениями ст. 87 УПК РФ путем сопоставления с иными доказательствами, имеющимися в уголовном деле, без придания каким-либо из них заранее установленной силы и дал им надлежащую оценку по правилам ст. 88 УПК РФ с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела.

Виновность [СКРЫТО] А.В. в совершении преступления подтверждена не только признательными показаниями самой осужденной, данными в ходе предварительного следствия и полученными в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, в присутствии защитника, где она подробно пояснила, каким образом через <данные изъяты> но и показаниями свидетеля ФИО17 <данные изъяты> ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21, <данные изъяты>; показаниями ФИО12 - лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве об <данные изъяты>; свидетелей ФИО22, ФИО23, ФИО11, ФИО24 - сотрудников полиции, согласно которым ФИО12, после его задержания с наркотическими средствами, <данные изъяты>; показаниями свидетелей ФИО25 и ФИО14, участвовавших в качестве незаинтересованных лиц при проведении оперативно-розыскных мероприятий с участием ФИО12, а также впоследствии при проведении обыска в жилище ФИО1; свидетелей ФИО15 ФИО16 об известных им значимым для дела обстоятельствах по личному досмотру ФИО1 и обследованию участка местности, где ФИО1 выкинула сверток, пояснив, что это наркотическое вещество на 50 закладок; данными, отраженными в протоколах осмотров, выемок, заключениях экспертов и другими исследованными доказательствами, изложенными в приговоре.

Суд первой инстанции обоснованно положил в основу обвинительного приговора показания указанных выше лиц, в соответствии с требованиями ст. 307 УПК РФ и, вопреки доводам кассационной жалобы [СКРЫТО] А.В., изложил мотивы, по которым он принял одни доказательства и отверг другие.

Показания свидетелей, в том числе свидетеля ФИО16, не содержат существенных противоречий, в том числе по отношению к письменным источникам доказательств, имеющимся в материалах уголовного дела, которые бы ставили под сомнение достоверность их показаний и могли бы повлиять на выводы суда о доказанности виновности осужденной и квалификации ее действий. Указанные лица предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Оснований не доверять их показаниям у суда первой инстанции не было, поскольку они получены с точным соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в связи с чем, не могут быть признаны недопустимыми. Оснований для оговора ими осужденной не установлено.

Заключения экспертов, содержащиеся в материалах дела, являются одним из доказательств по уголовному делу, были исследованы судом, получили надлежащую оценку при постановлении приговора. Судебная коллегия не усматривает недостаточной ясности, либо неполноты заключения экспертов и не находит оснований для постановки перед экспертами новых вопросов. Объем доказательств, исследованных судом в совокупности, в том числе с заключениями экспертов, является достаточным для разрешения уголовного дела.

Основаниями изменения судебного решения в кассационном порядке являются не любые, а лишь существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на вынесение законного и обоснованного судебного решения. В связи с чем, то обстоятельство, что ФИО1 была ознакомлена с постановлениями о назначении экспертиз после их проведения, что, по мнению осужденной, повлекло за собой нарушение ее прав, не может служить основанием к изменению или отмене приговора суда. При этом судебная коллегия учитывает, что после ознакомления осужденной с заключениями экспертиз, она сохраняла свои процессуальные права, связанные с возможностью ходатайствовать о назначении дополнительной или повторной экспертизы. Заявленные осужденной ходатайства были рассмотрены судом в соответствии с требованиями УПК РФ.

Фактов, свидетельствующих об использовании в процессе доказывания виновности осужденной недопустимых доказательств, сведений об искусственном создании доказательств по делу либо их фальсификации ни судом первой инстанции, ни судебной коллегией установлено не было. В связи с чем, основания утверждать, что виновность осужденной установлена на порочных и неисследованных доказательствах, в настоящее время отсутствуют.

Заявления осужденной о недопустимости доказательств в виде результатов оперативно-розыскной деятельности по приведенным в жалобе основаниям (об отсутствии оснований для проведения в отношении [СКРЫТО] А.В. оперативно-розыскных мероприятий, о провокации, об отсутствии рапорта об обнаружении признаков преступления, о незаконности использования копий документов, о недопустимости протокола изъятия документов, предметов, материалов от ДД.ММ.ГГГГ, о фальсификации подписей, о заинтересованности понятых, о недостоверности показаний свидетеля ФИО11 и пр.) были предметом тщательной проверки судебных инстанций и мотивированно отвергнуты. Обоснованные выводы такого решения приведены как в приговоре, так и в апелляционном определении, являются, по мнению судебной коллегии, правильными.

Вопреки доводам кассационной жалобы, законность проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении [СКРЫТО] А.В., а также в отношении ФИО12, в отношении которого постановлен обвинительный приговор, и порядок предоставления их результатов органу предварительного следствия сомнений не вызывает, поскольку соответствует требованиями Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции».

Доводы кассационной жалобы о том, что на момент проведения в отношении [СКРЫТО] А.В. оперативно-розыскного мероприятия «наблюдение» у правоохранительных органов отсутствовали сведения о том, что изъятое у ФИО12 вещество является наркотическим, опровергается справкой об исследовании № от ДД.ММ.ГГГГ о том, что изъятое у ФИО12 ДД.ММ.ГГГГ в ходе личного досмотра вещество содержит в своем составе <данные изъяты> включенного в перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, список 1 (в редакции Постановления Правительства РФ от 30 октября 2010 г. № 882). Масса вещества составила 1,081 грамма.

Установив причастность ФИО12 к незаконному обороту наркотических средств, <данные изъяты>, по результатам которых принято решение по задержанию [СКРЫТО] А.В., <данные изъяты>. Таким образом, имеющаяся у сотрудников полиции оперативная информация о преступной деятельности ФИО12 и иных неустановленных лиц «курьеров», их намерении сбывать наркотические средства бесконтактным способом, в том числе 20 марта 2019 г., подтвердилась при проведении оперативного мероприятия «наблюдение», а также последующего личного досмотра осужденной [СКРЫТО] А.В.

Порядок проведения личного досмотра регулируется п. 16 ч. 13 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», согласно которому сотрудники полиции для выполнения возложенных на них обязанностей имеют право осуществлять в порядке, установленном законодательством об административных правонарушениях, личный досмотр граждан, досмотр находящихся при них вещей, а также досмотр их транспортных средств при наличии данных о том, что эти граждане имеют при себе оружие, боеприпасы, патроны к оружию, взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры либо ядовитые или радиоактивные вещества, изымать указанные предметы, средства и вещества при отсутствии законных оснований для их ношения или хранения.

Тот факт, что при [СКРЫТО] А.В. были обнаружены лишь предметы, не запрещенные к гражданскому обороту, не свидетельствует о нарушении действующего законодательства при проведении ее личного досмотра, учитывая, что задержание [СКРЫТО] А.В. было произведено по результатам проведения оперативно-розыскного мероприятия оперативный эксперимент», «наблюдение» по выявлению и пресечению противоправной деятельности, в месте закладки муляжа наркотического средства. При этом [СКРЫТО] А.В. добровольно сообщила о том, что выбросила сверток с наркотическим средством на 50 закладок, и в данном случае ее досмотр правомерно произведен органом, правомочным проводить личный досмотр граждан.

Пояснения по этим обстоятельствам [СКРЫТО] А.В. являются составной частью протокола проведении настоящего оперативно-розыскного мероприятия, в связи с чем, обоснованно приведены в приговоре. Более того, эти обстоятельства были подтверждены [СКРЫТО] А.В. при даче показаний в присутствии адвоката в качестве обвиняемой, а также при проверке показаний на месте, и эти показания обоснованно были признаны судом допустимыми и достоверными доказательствами и положены в основу обвинительного приговора.

Утверждения осужденной о том, что при проведении ее личного досмотра 20 марта 2019 г. было допущено нарушение права на защиту, судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку протокол личного досмотра составлен надлежащим должностным лицом в соответствии с требованиями вышеуказанного законодательства, с участием двух понятых, в протоколе имеются подписи всех участников процессуального действия, и при этом, в нем отсутствуют указания на заявленные [СКРЫТО] А.В. какие-либо ходатайства, в том числе, о желании пригласить защитника, либо заявления о нарушении ее прав. Правильность составления протокола личного досмотра [СКРЫТО] А.В. подтверждается подписями лиц, участвовавших при проведении данного следственного действия, а также показаниями сотрудника полиции ФИО15, проводившей досмотр, показаниями свидетеля ФИО16, участвующей в качестве приглашенного лица. Каких-либо замечаний относительно правильности составления данного протокола не заявлялось. При таких обстоятельствах, указанный протокол обоснованно признан судом первой инстанции допустимым доказательством как соответствующий УПК РФ.

Обследование участка местности 20 марта 2019 г., в ходе которого был изъят муляж наркотического средства, было произведено в рамках мероприятий по выявлению лиц, причастных по незаконному обороту наркотических средств, в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», в присутствии понятых, с участием и с согласия [СКРЫТО] А.В., с разъяснением положений, предусмотренных ст. 2, 6, 7 и 15 названного закона, а по результатам данного обследования составлен соответствующий протокол, который все участвующие лица подписали, удостоверив правильность зафиксированных в нем сведений.

Вопреки доводам жалобы, суд правильно оценил показания свидетелей ФИО16, ФИО11, признав протокол изъятия документов, предметов, материалов от 20 марта 2019 г. допустимым доказательством. Возникшие в ходе допроса ФИО16 незначительные неточности были устранены путем оглашения ее показаний, данных на предварительном следствии, которые свидетель подтвердила.

При этом ФИО26 пояснила, что ФИО1 добровольно и самостоятельно указала место, где она скинула сверток с наркотическим средством, где и был обнаружен и изъят муляж наркотического средства, ранее помещенный в место «закладки» в рамках проведения оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» с участием ФИО12

Утверждение осужденной о нарушении уголовно-процессуального закона при проведении вышеуказанного мероприятия является ошибочным, поскольку оперативно-розыскное мероприятие «обследование участка местности» проводилось в соответствии с положениями Федерального закона от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности», на основании распоряжения № 319 от 20 марта 2019 г., вынесенного руководителем соответствующего органа внутренних дел, в связи с чем требования УПК РФ, на которые ссылается осужденная в своей жалобе, предъявляемые к производству осмотра места происшествия, неприменимы к порядку проведения данного оперативно-розыскного мероприятия, в ходе которого участие защитника обязательным не является.

Указанное постановление от 20 марта 2019 г., с учетом анализа приведенных в приговоре доказательств, не позволяют согласиться с доводами кассационной жалобы осужденной об имевшей место провокации со стороны правоохранительного органа, о фальсификации результатов оперативно-розыскных мероприятий «обследование участка местности» и других, о незаконности возбуждения уголовного дела.

Доводы осужденной о том, что в протоколах подписи выполнены не ею, о необоснованном отказе судом первой инстанции в удовлетворении ходатайств о назначении почерковедческой экспертизы, являются необоснованными, поскольку данные экспертизы не входят в число обязательных экспертиз, предусмотренных ст. 196 УПК РФ, при этом виновность ФИО1 в совершении преступления подтверждена достаточной совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств по делу.

Доводы осужденной о невозможности ее одновременного нахождения на учебе и участия в оперативно-розыскном мероприятии «обследование участка местности», о том, что сведения о соединениях абонента с фиксацией ее местоположения в период 19 марта 2019 г. – 21 марта 2019 г. полностью опровергают выводы суда о ее виновности, основанием к отмене судебных решений не являются, учитывая, что месторасположение абонента базовыми станциями определяется приблизительно, сигнал об объекте принимается контролером в зоне обслуживания, представляющей собой не конкретное здание, а участок местности. Последовательность проведенных оперативно-розыскных мероприятий соответствует времени их проведения, указанному в протоколах и иных материалах уголовного дела.

Доводы осужденной о незаконности использования в качестве доказательств копий заявления ФИО12 о его согласии на использование его сотового телефона при проведении ОРМ, и распоряжения № 319 от 20 марта 2019 г. о проведении обследования участка местности, несостоятельны и опровергаются материалами уголовного дела, в котором содержатся сведения о восстановлении указанных документов на основании постановления <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ, а не об изготовлении их копий. Указанные документы были приобщены к материалам уголовного дела в восстановленном виде. При этом, как обоснованно указал суд первой инстанции, действующее законодательство не требует обязательного ознакомления участвующих в действии лиц, в данном случае и [СКРЫТО] А.В., с распоряжением о проведении гласного оперативно-розыскного мероприятии «обследование участка местности».

Вопреки доводам кассационной жалобы, учитывая наличие письменного согласия ФИО12 на использование его сотового телефона при проведении оперативно-розыскных мероприятий, судебного решения при его проведении не требовалось, поскольку не предусматривало ограничения конституционного права ФИО12 на тайну переписки.

Кроме того, доводы жалобы о том, что на момент проведения «следственного эксперимента» сотовый телефон ФИО12 не мог находиться у сотрудников полиции, так как был опечатан и находился в отделе полиции, опровергаются материалами уголовного дела, в котором имеется оформленное в установленном законом порядке разрешение на использование изъятого у ФИО12 сотового телефона <данные изъяты> при проведении вышеуказанного оперативно-розыскного мероприятия.

Согласие осужденной [СКРЫТО] А.В. на исследование изъятого у нее сотового телефона, в том числе имеющейся в нем переписки относительно значимых для уголовного дела обстоятельств, подтверждено ее письменным заявлением, что опровергает доводы ее кассационной жалобы о нарушении судебными инстанциями ее конституционного права на тайну переписки, а также требований ч. 4 ст. 241 УПК РФ.

Доводы жалобы о несоответствии вещественного доказательства – <данные изъяты>, его описанию в акте осмотра, фототаблице и снимкам из телефона, надуманны, материалами уголовного дела не подтверждены.

Доводы жалоб о недопустимости доказательств ввиду участия в нескольких следственных действиях одних и тех же понятых, ФИО13 и ФИО27, их заинтересованности в исходе дела в связи с личным знакомством с сотрудниками правоохранительных органов, неубедительны, поскольку указанные лица не относятся к числу лиц, указанных в ч. 2 ст. 60 УПК РФ, и участие которых в качестве понятых, исключается. Объективных данных о том, что эти лица каким-либо образом были заинтересованы в исходе дела, имели основания для оговора осужденных, судом не установлено и материалы дела не содержат.

Судебная коллегия не усматривает существенных нарушений закона при представлении материалов оперативно-розыскной деятельности органам предварительного следствия от органов дознания, поскольку результаты оперативно-розыскной деятельности были рассекречены и предоставлены следственному органу в полном соответствии со ст. ст. 11, 12 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» на основании постановления врио заместителя министра – <данные изъяты>, в соответствии с п. п. 4, 6 Приказа МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27.09.2013 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд», сразу же после фиксирования действий [СКРЫТО] А.В., подтверждающих ее причастность к преступлению, в виде рапорта сотрудника полиции об обнаружении признаков преступления, зарегистрированного в КУСП, и послужили поводом и основанием для возбуждения уголовного дела.

В судебном заседании установлено, что умысел, направленный на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере, с использованием электронных и информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), в составе организованной группы, сформировался у осужденных, в том числе [СКРЫТО] А.В., независимо от деятельности сотрудников правоохранительных органов.

Проверив указанные обстоятельства, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что оперативно-розыскные мероприятия в отношении [СКРЫТО] А.В. проведены, а их результаты представлены с соблюдением требований Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и ст. 89 УПК РФ, на основании соответствующего постановления должностного лица, в связи с чем в дальнейшем, учитывая, что документы, составленные по результатам оперативно-розыскной деятельности, содержат сведения, имеющие значение для уголовного дела, отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам, суд признал их иными документами, использование которых в качестве доказательств законом не запрещено, и обоснованно признал допустимыми и достоверными доказательствами по уголовному делу. Мотивы принятого судом решения в приговоре приведены, судебная коллегия с ними полностью согласна. Доводы кассационной жалобы об обратном являются несостоятельными.

Версия осужденной [СКРЫТО] А.В. о добровольном отказе от совершения преступления и ее доводы об этом в кассационной жалобе являются несостоятельными. Эти доводы были предметом обсуждения в суде первой и апелляционной инстанций и обоснованно отвергнуты, поскольку, как установлено в судебном заседании, преступление не было доведено до конца по не зависящим от [СКРЫТО] А.В. обстоятельствам <данные изъяты>.

Кроме того, эта версия осужденной [СКРЫТО] А.В. опровергается ее же собственными показаниями, данными в ходе предварительного расследования и принятыми судом в качестве допустимого доказательства, о желании заработать путем распространения наркотических средств, для чего она <данные изъяты>.

Доводы кассационной жалобы осужденной об отсутствии в ее действиях состава преступления по тому основанию, <данные изъяты>, на выводы судебных инстанций о виновности [СКРЫТО] А.В. не влияют, учитывая, <данные изъяты>, а в рамках проводимого оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент», с учетом вида и веса наркотических средств, составляющих изъятую у ФИО12 партию, <данные изъяты> [СКРЫТО] А.В., изъяв <данные изъяты>.

Кроме того, об умысле [СКРЫТО] А.В. на сбыт наркотических средств свидетельствует количество (объем) изъятого у ФИО12 наркотического средства, предназначенного для размещения его в тайниках в удобной для дальнейшего сбыта расфасовке, которое изъяла [СКРЫТО] А.В., исполняя свою роль в преступном сообществе, созданном для совершения незаконного сбыта наркотических средств бесконтактным способом, с целью незаконного обогащения, не будучи осведомленной о том, <данные изъяты>.

К выводу о создании неустановленным лицом организованной преступной группы для совершения тяжких и особо тяжких преступлений, а также об участии в ней [СКРЫТО] А.В. совместно с иными лицами суд пришел в результате исследования представленных сторонами допустимых доказательств и их всесторонней оценки, этот вывод изложил в приговоре, а принятое решение мотивировал.

Как правильно установил суд, созданная неустановленным лицом организованная группа являлась законспирированной, устойчивой, с распределением функций между его членами. Все ее участники действовали с единым прямым умыслом, направленным на незаконный сбыт наркотического средства в целях незаконного обогащения. При этом деятельность преступной группы рассчитывалась на длительное время, на совершение преступлений многократно, и в ходе совершения преступлений отличалась согласованностью и организованностью действий членов преступной группы.

Поскольку судом установлено, что каждый участник группы выполнял в составе группы строго отведенную ему роль, поддерживал связь посредством сети Интернет, соблюдая конспирацию, отсутствие личного знакомства между всеми участниками группы не имеют правового значения.

При таких обстоятельствах, доводы жалобы осужденной о недоказанности ее виновности в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в крупном размере, с использованием электронных и информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), в составе организованной группы, являются несостоятельными.

Доводы кассационной жалобы осужденной [СКРЫТО] А.В. о нарушении норм уголовно-процессуального закона при проведении обыска в ее жилище, в частности его производство неуполномоченным органов, опровергается материалами дела, поскольку из протокола обыска от 21 марта 2019 г. следует, что он произведен уполномоченным сотрудником <данные изъяты> по поручению следователя, с разъяснением процессуальных прав, в том числе, права на участие в обыске защитника, о чем имеются подписи участвующих лиц, в том числе [СКРЫТО] А.В.

Законность проведения обыска по месту жительства осужденной [СКРЫТО] А.В., в результате которого были изъяты три банковских <данные изъяты> <данные изъяты>, денежные средства на сумму 18 800 рублей, проверена в ходе судебного разбирательства судом первой инстанции, выводы суда в этой части подробно мотивированы в приговоре и у кассационной коллегии сомнений не вызывают.

Изъятые у [СКРЫТО] А.В. предметы впоследствии были осмотрены следователем и приобщены к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств. Доводы о их незаконном изъятии, о незаконности истребования следователем банковских сведений несостоятельны, поскольку эти действия следователя входят в рамки его полномочий при производстве расследования по возбужденному в установленном законом порядке уголовному делу.

Вопреки доводам кассационной жалобы осужденной [СКРЫТО] А.В., уголовное дело было возбуждено 21 марта 2019 г. в соответствии со ст. 146 УПК РФ при наличии повода и основания, предусмотренных ст. 140 УПК РФ, по результатам изучения материала проверки, имеющего регистрационный номер <данные изъяты>.; в установленном законом порядке [СКРЫТО] А.В. была уведомлена о возбуждении в отношении нее уголовного дела, а также о поручении производства по уголовному делу следователю, о чем имеет личная подпись [СКРЫТО] А.В.

Обстоятельств, свидетельствующих о нарушении органом предварительного расследования требований, предусмотренных главой 11 УПК РФ, при собирании доказательств в ходе уголовного судопроизводства и разрешении ходатайств, не установлено. Положения главы 23 УПК РФ, регламентирующие порядок привлечения в качестве обвиняемого и предъявления обвинения соблюдены.

Имеющееся в материалах уголовного дела обвинительное заключение составлено в соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ, так как оно содержало существо обвинения, место и время совершения преступления, способ, мотив, цель и последствия, наступившие в результате его совершения, у суда не имелось препятствий для постановления обвинительного приговора.

Правила подсудности, пределы судебного разбирательства, предусмотренные ст. 32, 252 УПК РФ, процедура судопроизводства судом первой инстанции соблюдены.

Процессуальные права и обязанности, предусмотренные уголовно-процессуальным законом, в ходе рассмотрения уголовного дела всем участникам судебного разбирательства разъяснялись. Данные обстоятельства подтверждены протоколом судебного заседания, из которого следует, что осужденная и ее защитник никоим образом не были ограничены в правах, активно отстаивали свою позицию. Защитник добросовестно исполняла свои обязанности, активно защищала права [СКРЫТО] А.В., не занимала позицию, противоположную позиции подзащитной. Нарушения права осужденной на защиту не допущено.

Все заявленные ходатайства судом первой инстанции рассмотрены в соответствии с УПК РФ и с вынесением мотивированных решений, а несогласие осужденной с принятыми судом процессуальными решениями не свидетельствует о их незаконности. Показания лиц, допрошенных на предварительном следствии, были оглашены в суде с соблюдением уголовно-процессуального закона. Приговор суда не противоречит протоколу судебного заседания. Смысл показаний допрошенных лиц, как в ходе судебного следствия, так и в ходе предварительного следствия, исследованных письменных доказательств приведен в приговоре в соответствии с протоколом судебного заседания и с материалами уголовного дела в достаточном объеме.

Таким образом, нарушений права осужденной [СКРЫТО] А.В. на справедливое судебное разбирательство на всех этапах судебного разбирательства по делу не установлено. Судебное разбирательство проведено с соблюдением уголовно-процессуального закона, объективно и с достаточной полнотой, в условиях состязательности и равноправия сторон, в соответствии с требованиями ст. 15, 240 УПК РФ, и каждой из сторон были предоставлены равные возможности в представлении и исследовании доказательств.

Доводы кассационной жалобы осужденной, в которых приводится изложение своей версий обстоятельств дела и анализ доказательств, в том числе доводы об отсутствии в ее действиях состава преступления, сводятся к переоценке доказательств по делу, которые оценены судами первой и апелляционной инстанций по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, как это предусмотрено ст. 17 УПК РФ. Тот факт, что эта оценка не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении судом требований уголовного и уголовно-процессуального закона и не является основанием для отмены или изменения судебных решений.

Иные доводы, приведенные осужденной в кассационной жалобе, также не влияют на изложенные выводы суда о виновности [СКРЫТО] А.В. в содеянном, поскольку являлись предметом проверки при апелляционном рассмотрении дела и получили всестороннюю и правильную оценку в приговоре и апелляционном определении. Оснований для переоценки этих выводов по делу не усматривается.

Всесторонне, полно и объективно исследовав обстоятельства дела, проверив доказательства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты, сопоставив их друг с другом, оценив собранные доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о достаточности доказательств для разрешения дела, признав [СКРЫТО] А.В. виновной в совершении вышеуказанного преступления и дав содеянному ею юридическую оценку по ч. 3 ст. 30, п. «а», «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, оснований для иной юридической оценки действий осужденной не имеется.

Доводы осужденной [СКРЫТО] А.В. о незаконности ее задержания по подозрению в совершении преступления, уголовное дело по которому не было возбуждено, опровергается материалами уголовного дела, согласно которым уголовное дело в отношении [СКРЫТО] А.В. возбуждено 21 марта 2019 г. и в этот же день она была задержана в порядке ст. 91 УПК РФ. Меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста избирались и продлялись [СКРЫТО] А.В. в установленном законом порядке.

Утверждения автора жалобы об искажении и неполноте показаний допрошенных лиц в протоколе судебного заседания, не могут быть приняты во внимание, поскольку все замечания рассмотрены председательствующим судьей в установленном законом порядке, в соответствии с положениями ст. 260 УПК РФ и по результатам их рассмотрения вынесено соответствующее постановление.

С учетом изложенного, доводы о том, что суд односторонне, с обвинительным уклоном рассмотрел дело, не выяснив при этом всех обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, ограничил сторону защиты вправе представлять суду свои доказательства, являются несостоятельными, поскольку они противоречат материалам дела и содержанию приговора.

Ограничений в части продолжительности нахождения судей в совещательной комнате при принятии решения по делу, уголовно-процессуальный закон не содержит, и довод осужденной [СКРЫТО] А.В. о недостаточности времени, по ее мнению, нахождения судебной коллегией в совещательной комнате, не является основанием к отмене апелляционного определения и не свидетельствует о необъективности суда апелляционной инстанции.

Доводы осужденной о нарушении ее права в связи с неознакомлением ее с аудиозаписью протокола судебного заседания суда первой инстанции не являются основанием для отмены апелляционного определения и нарушении уголовно-процессуального закона. Как видно из материалов уголовного дела, в соответствии с требованиями ст. 259 УПК РФ протокол судебного заседания в письменной форме, а также его аудиозапись, отражающая ход судебного заседания приобщены. [СКРЫТО] А.В. после постановления приговора было заявлено ходатайство об ознакомлении с протоколом судебного заседание и его аудиозаписью. Электронный носитель, содержащий аудиозапись протокола судебного заседания, направлен осужденной 26 ноября 2020 г. и она уведомлена о его поступлении в следственный изолятор (л.д. 17-18 том № 69), копия протокола судебного заседания получена [СКРЫТО] А.В. (л.д. 91 том № 69). В установленном уголовно-процессуальным законом порядке [СКРЫТО] А.В. воспользовалась своим правом и принесла замечания на протокол судебного заседания, которые были рассмотрены судом первой инстанции с прослушиванием аудиозаписи протокола и отклонены, с приведением мотивов принятого решения. Согласно протоколу судебного заседания суда апелляционной инстанции, [СКРЫТО] А.В., будучи своевременно и надлежаще извещенной о дате, времени и месте судебного заседания суда апелляционной инстанции ходатайств о предоставлении дополнительном времени для подготовки к судебному заседанию, а также об отложении судебного заседания по причине неознакомления с аудиозаписью протокола, не заявляла. Оснований для вывода о несоответствии аудиозаписи письменному протоколу судебного заседания не имеется.

При назначении [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В., [СКРЫТО] А.В. наказания, суд в соответствии с положениями ст. 43, 60 УК РФ учел характер и степень общественной опасности содеянного ими, данные об их личностях, влияние назначенного наказания на исправление осужденных и на условия жизни их семей, обстоятельства, смягчающие наказание, и отсутствие отягчающих.

Все имеющие значение и влияющие на справедливость назначенного наказания смягчающие обстоятельства, в том числе и предусмотренное п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, о чем [СКРЫТО] А.В. указывает в своей жалобе, а именно: молодой возраст, признание ими вины, раскаяние в содеянном, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, положительные характеристики, [СКРЫТО] В.В. дополнительно <данные изъяты>, а [СКРЫТО] А.В. - <данные изъяты>, учтены судом в полной мере.

Доводы осужденной [СКРЫТО] А.В. о признании в качестве смягчающего наказания обстоятельства, предусмотренного п. «е» ч. 1 ст. 61 УК РФ, – совершение преступления в результате физического или психического принуждения либо в силу материальной, служебной или иной зависимости ничем не подтверждены. Данных о материальной зависимости, психологическом принуждении со стороны других лиц, а равно совершение преступления в силу материальной, служебной или иной зависимости из материалов дела не усматривается.

Назначение дополнительного наказания в виде штрафа также мотивировано судом в приговоре. При определении размера штрафа судом учтен характер совершенного преступления, а также данные о личности виновных, сведения об их имущественном положении, состоянии их здоровья, трудоспособности. При этом отсутствие в резолютивной части приговора реквизитов для уплаты штрафа не является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и данный вопрос подлежит рассмотрению в порядке исполнения приговора.

Выводы суда о назначении основного наказания в виде лишения свободы, отсутствие оснований для применения положений ч. 6 ст. 15, 64, 73 УК РФ в приговоре мотивированы, и, по мнению судебной коллегии, являются правильными.

Вид исправительного учреждения судом определен верно.

При таких обстоятельствах, назначенное осужденным наказание является справедливым и соразмерным содеянному ими, отвечающим целям наказания, установленным ст. 43 УК РФ, оснований для его смягчения, судебная коллегия, не усматривает.

Вместе с тем, судебная коллегия находит частично обоснованными доводы кассационного представления в части незаконности решений судов о признании за [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В. и [СКРЫТО] А.В. права на реабилитацию в связи с их оправданием по ч. 2 ст. 210 УК РФ.

Принимая указанное выше решение о признании права на реабилитацию за [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В., [СКРЫТО] А.В. в связи с оправданием по ч. 2 ст. 210 УК РФ на основании п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, то есть в связи с отсутствием в их действиях состава преступления, суд первой инстанции не в полной мере учел требования закона.

В силу п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. N 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве» под реабилитацией в уголовном судопроизводстве понимается порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда (п. 34 ст. 5 УПК РФ).

По смыслу закона к лицам, имеющим право на реабилитацию, указанным в ч. 2 ст. 133 УПК РФ, не относятся, в частности, осужденные, преступные действия которых переквалифицированы или из обвинения которых исключены квалифицирующие признаки, ошибочно вмененные статьи при отсутствии идеальной совокупности преступлений либо в отношении которых приняты иные решения, уменьшающие объем обвинения, но не исключающие его.

Оправдание [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В., [СКРЫТО] А.В. по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 210 УК РФ, повлекло уменьшение объема обвинения, однако не исключило его полностью, поскольку изменилась степень участия каждого из них в совершении преступления, и по приговору суда они признаны виновными в совершении преступления не в составе преступного сообщества, а в составе организованной преступной группы.

С учетом изложенных выше норм права, судом апелляционной инстанции необоснованно были отклонены доводы апелляционного представления.

В связи с изложенным, подлежит исключению из приговора указание суда о признании за [СКРЫТО] И.В., [СКРЫТО] В.В., [СКРЫТО] А.В. права на реабилитацию.

Кроме того, судебная коллегия считает, что судебные решения в части взыскания с осужденных процессуальных издержек, затраченных из средств федерального бюджета на вознаграждение адвокатов, нельзя признать законными и обоснованными.

В соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 131 УПК РФ к процессуальным издержкам относятся суммы, выплачиваемые адвокату за оказание им юридической помощи в случае участия адвоката в уголовном судопроизводстве по назначению.

Согласно ст. 132 УПК РФ суд вправе взыскать процессуальные издержки с осужденного. В случае имущественной несостоятельности лица, с которого должны быть взысканы процессуальные издержки, они возмещаются за счет средств федерального бюджета.

По смыслу закона, решение о взыскании с осужденного процессуальных издержек должно приниматься по итогам судебного заседания после обсуждения в нем вопросов о возможности полного или частичного освобождения осужденного от оплаты процессуальных издержек. Осужденному в любом случае должно быть обеспечено право довести до сведения суда свои доводы по обсуждаемым вопросам.

Так, при постановлении приговора, судом принято решение о взыскании с осужденных в доход федерального бюджета процессуальных издержек: с [СКРЫТО] И.В. в размере 5 760 рублей, с [СКРЫТО] В.В. в размере 4 640 рублей, с [СКРЫТО] А.В. в размере 8 448 рублей, выразившихся в вознаграждении адвоката Чуприна И.И. за участие в качестве защитника [СКРЫТО] В.В., адвоката Яхно Н.В. за участие в качестве защитника [СКРЫТО] И.В., адвокатов Илюшенко Е.В. и Артемьевой Ю.А. в качестве защитников [СКРЫТО] А.В. в ходе предварительного расследования.

Однако, проверив материалы уголовного дела, судебная коллегия установила, что согласно протоколу судебного заседания, вопрос о взыскании процессуальных издержек в установленном порядке судом не рассматривался. Так, суд первой инстанции, исследовав постановления следователя об оплате труда адвокатов, принимавших участие в уголовном деле по назначению в ходе предварительного расследования (л.д. 126 том № 67), положения ст. 131, 132 УПК РФ, предусматривающие порядок взыскания процессуальных издержек, осужденным не разъяснил, не обсудил вопрос об их взыскании, не предоставил осужденным возможность высказать свое мнение по указанному вопросу.

Тем самым, судом не были исследованы вопросы, подлежащие выяснению при принятии данного решения, в том числе об имущественной состоятельности осужденных.

При рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции указанные выше нарушения уголовно-процессуального закона оставлены без внимания.

Совокупность приведенных обстоятельств свидетельствует о нарушении права осужденных на справедливое судебное рассмотрение, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену состоявшихся судебных решений в данной части с передачей уголовного дела в тот же суд на новое рассмотрение иным составом.

Иных существенных нарушений уголовного или уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение судебных решений, из материалов дела не усматривается.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.13 – 401.15 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

кассационное представление прокурора Республики Хакасия Фирсова С.А. удовлетворить частично.

Приговор Абаканского городского суда Республики Хакасия от 18 ноября 2020 г., апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Хакасия от 29 января 2021 г. в отношении осужденных [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО], [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО], [СКРЫТО] Анастасии [СКРЫТО] в части взыскания с осужденных в доход федерального бюджета процессуальных издержек отменить и передать материалы уголовного дела в указанной части на новое рассмотрение в суд первой инстанции иным составом суда.

Эти же судебные решения изменить.

Исключить из судебных решений указание о признании за [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО], [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО], [СКРЫТО] Анастасией [СКРЫТО] права на реабилитацию в связи с их оправданием по ч. 2 ст. 210 УК РФ.

В остальной части судебные решения оставить без изменения, кассационную жалобу осужденной [СКРЫТО] А.В. – без удовлетворения.

Председательствующий А.В. Писарева

Судьи Е.М. Гринсон

Е.П. Мусохранов