Дело № 22-250/2016, апелляция

Судья Янча С.А. Дело № 22-250/2016г.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Калининград 7 апреля 2016г.

Судебная коллегия по уголовным делам Калининградского областного суда в составе:

председательствующего Сызиной Т.И.,

судей Поповой С.Н. и Онищенко О.А.

при секретарях Глуховой Е.М., Сычёвой Е.А., Журавлеве П.И.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных [СКРЫТО] К.В., [СКРЫТО] Р.В., [СКРЫТО] А.В., защитников Асламазяна В.С., Чайковской Т.Ю. и Балалова А.Н. на приговор Нестеровского районного суда Калининградской области от 25 ноября 2015г., которым

[СКРЫТО] К.В., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты>, судимый:

- 31 октября 2006г. (с учетом внесенных изменений) по ч. 1 ст. 161 УК РФ к 2 годам 11 месяцам лишения свободы, освобожден условно-досрочно 23 октября 2007г.;

- 3 декабря 2009г. п. «а» ч. 2 ст. 116, ст. 70 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, освобожден 24 ноября 2011г. по отбытию наказания,

осужден:

- по ч. 1 ст. 163 УК РФ к 2 годам лишения свободы;

- по п.п. «а», «в», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ к 4 годам лишения свободы;

- по п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ к 4 годам 3 месяцам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, окончательно назначено 7 лет лишения свободы без штрафа и без ограничения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

[СКРЫТО] Р.В., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты>, судимый 12 мая 2006г. по ч. 1 ст. 162, ч. 2 ст. 325, ч. 4 ст. 166, ч. 1 ст. 71, ч. 3 ст. 69 УК РФ к 8 годам 3 месяцам лишения свободы, освобожден 19 декабря 2013г. по отбытию наказания,

осужден:

- по п.п. «а», «в», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ к 4 годам лишения свободы;

- по п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ к 3 годам 10 месяцам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, окончательно назначено 6 лет 6 месяцев лишения свободы без штрафа и без ограничения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

[СКРЫТО] А.В., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты>, не судимый,

осужден:

- по п.п. «а», «в», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ к 3 годам лишения свободы;

- по п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ к 2 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, окончательно назначено 3 года 6 месяцев лишения свободы без штрафа и без ограничения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Онищенко О.А., выступления осужденных [СКРЫТО] К.В., [СКРЫТО] Р.В. и [СКРЫТО] А.В. с использованием системы видеоконференц-связи, защитников Миненко А.А., Асламазяна В.С., Чайковской Т.Ю. и Балалова А.Н., поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора Боровик Т.А. о законности и обоснованности приговора, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А :

По приговору суда [СКРЫТО] К.В. осужден за вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, уничтожения и повреждения чужого имущества.

Он же и [СКРЫТО] Р.В., [СКРЫТО] А.В. осуждены за вымогательство под угрозой применения насилия, группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, в крупном размере, а также за вымогательство под угрозой применения насилия, группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

Как следует из приговора, [СКРЫТО] К.В. в период с 1 по 31 января 2012г. в офисе предприятия «А.» (ИП «Б.») по адресу: <адрес> под предлогом беспрепятственного осуществления Б. предпринимательской деятельности предъявил ему незаконное требование о передаче денежных средств в размере <данные изъяты> рублей ежемесячно на неопределенный период времени, высказав угрозы повреждения и уничтожения автомобилей, принадлежащих Б. и водителям предприятия «А.».

После этого, [СКРЫТО] К.В. в период времени с 1 по 28 февраля 2012г. в офисе предприятия «А.» (ИП «Б.») вновь незаконно потребовал от Б. передать ему денежные средства в размере <данные изъяты> рублей, и Б., воспринимая ранее высказанные [СКРЫТО] К.В. угрозы реально и опасаясь их выполнения, передал ему денежные средства в размере <данные изъяты> рублей, а в дальнейшем в период времени с 1 марта по 30 июня 2012г. Б., а также по его просьбе В. ежемесячно передавали [СКРЫТО] К.В. денежные средства, принадлежащие Б., в указанном размере.

Затем [СКРЫТО] К.В. в период с 1 по 30 июня 2012г. в офисе «А.» потребовал у Б. передавать денежные средства в размере <данные изъяты> рублей ежемесячно на неопределенный период времени. После этого, [СКРЫТО] К.В. в период времени с 1 по 31 июля 2012г. там же подтвердил свое незаконное требование о передаче денежных средств в размере <данные изъяты> рублей. Б., воспринимая ранее высказанные [СКРЫТО] К.В. угрозы реально и опасаясь их выполнения, передал ему денежные средства в размере <данные изъяты> рублей, и в дальнейшем в период с 1 августа по 30 сентября 2013г. Б., а также по его просьбе В. ежемесячно передавали [СКРЫТО] К.В. денежные средства в указанном размере.

После этого, [СКРЫТО] К.В. в период времени с 1 по 31 октября 2013г. в офисе предприятия «А.» (ИП «Б.») вновь незаконно потребовал от Б. передавать ему денежные средства в размере <данные изъяты> рублей ежемесячно на неопределенный период времени. Б., воспринимая ранее высказанные [СКРЫТО] К.В. угрозы реально и опасаясь их выполнения, передал последнему денежные средства в размере <данные изъяты> рублей, а в дальнейшем в период с 1 ноября 2013г. по 30 января 2014г. Б., воспринимая угрозы, ранее высказанные [СКРЫТО] К.В., о повреждении и уничтожении имущества реально и опасаясь их выполнения, а также по его просьбе В. там же ежемесячно передавали [СКРЫТО] К.В. денежные средства по <данные изъяты> рублей, а всего за указанный период передали <данные изъяты> рублей.

Кроме этого, [СКРЫТО] К.В. в период с 1 до 31 октября 2013г. на территории строящегося объекта, расположенного по адресу: <адрес>, высказал Г. незаконное требование о передаче денежных средств в размере <данные изъяты> рублей, угрожая при этом применением насилия, а именно систематическим избиением в случае невыплаты указанной суммы. Получив отказ, [СКРЫТО] К.В. с целью доведения преступного умысла до конца и подавления воли Г. к сопротивлению нанес ему деревянным бруском не менее восьми ударов по телу, причинив физическую боль, продолжая высказывать незаконные требования о передаче ему денежных средств в размере <данные изъяты> рублей и угрозы физической расправы в случае невыполнения его требований. После чего, в период времени с 6 по 14 февраля 2014г. [СКРЫТО] К.В. и вступившие с ним в преступный сговор на вымогательство денежных средств [СКРЫТО] А.В. и [СКРЫТО] Р.В., действуя совместно и согласованно, на участке местности, расположенном у автомобильной дороги «Добровольск - граница Республики Польша» в районе пос. Первомайское Нестеровского района Калининградской области, с целью доведения преступного умысла до конца и подавления воли Г. к сопротивлению нанесли последнему не менее восьми ударов по телу и лицу и при этом высказали незаконные требования о передаче им денежных средств в размере <данные изъяты> рублей и <данные изъяты> Евро, что по курсу Центрального банка РФ эквивалентно <данные изъяты> рублям, а всего <данные изъяты> рублей, что является крупным размером, угрожая при этом физической расправой в случае невыполнения их требований.

Кроме того, 21 февраля 2014г. в период времени с 18 часов 00 минут до 20 часов 00 минут [СКРЫТО] К.В., [СКРЫТО] А.В. и [СКРЫТО] Р.В. пришли в спорт-бар «Д.» (ИП «Е.»), расположенный по адресу: <адрес>, где, действуя совместно, по предварительному сговору, под предлогом беспрепятственного осуществления Е. предпринимательской деятельности, предъявили ему незаконные требования о передаче им денежных средств в размере <данные изъяты> Евро, что по курсу Центрального банка РФ эквивалентно <данные изъяты> рублям, что является крупным размером, угрожая при этом применением насилия в отношении Е., а именно его избиением в случае невыполнения их требований. После чего, с указанного периода времени до 21 час 15 минут 12 марта 2014г. [СКРЫТО] К.В., [СКРЫТО] А.В. и [СКРЫТО] Р.В. с целью подтверждения своих преступных намерений и получения денежных средств неоднократно посредством мобильной связи, а также при личных встречах с Е. предъявляли ему незаконные требования передачи им денежных средств, высказывая при этом угрозы применения насилия в отношении Е. и его родственников, а именно угрозы систематического избиения и физической расправы. Воспринимая указанные угрозы реально, Е. 12 марта 2014г. в период с 19 часов 00 минут до 21 часов 15 минут на площади вблизи здания администрации, по адресу: <адрес>, передал [СКРЫТО] Р.В. часть денежных средств от требуемой суммы, а именно - <данные изъяты> рублей, после чего [СКРЫТО] Р.В. был задержан.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный [СКРЫТО] К.В. считает приговор подлежащим отмене с направлением дела на новое судебное разбирательство в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенным нарушением уголовно-процессуального закона. При этом указывает, что в нарушение положений ст. 297, 302 УПК РФ в основу приговора положены недопустимые доказательства, противоречия в показаниях свидетелей и потерпевших не выяснены и объективно не оценены. Ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании в нарушение требований ст. 73 УПК РФ не были установлены точные даты и время совершения преступлений в отношении потерпевших Б. и Г. Суд вышел за пределы обвинения, поддержанного прокурором в судебном заседании, не исследовал и не опроверг его доводы о непричастности к совершению преступлений. Судебное разбирательство проводилось с обвинительным уклоном. Не согласен с оценкой показаний потерпевших Б., Г. и Е. как достоверных и последовательных, поскольку в ходе судебного разбирательства потерпевшие неоднократно меняли свои показания, лгали. Свидетели В., «Ж.», З., И. и К., на показания которых суд сослался в подтверждение показаний потерпевших, заинтересованы в исходе дела, так как находятся с ними в родственных либо дружеских отношениях. Так, свидетель В. – партнер Б. по бизнесу - 25 марта 2014г. обращался в правоохранительные органы с аналогичным заявлением в отношении него ([СКРЫТО]); долговые обязательства Б. перед ним ([СКРЫТО]) связаны с денежными средствами, потраченными на совместный бизнес потерпевшего и свидетеля В., что указывает на наличие у последнего оснований для оговора ввиду нежелания отдавать долг. Свидетель З., являясь сожительницей потерпевшего Г., финансово зависима от него, и обращалась 23 марта 2014г. с аналогичным заявлением о вымогательстве. Свидетель И. - брат потерпевшего, заявил о неприязни к нему ([СКРЫТО]) и намеренно сообщил несоответствующие действительности сведения о причастности его к совершению иных преступлений. Свидетель К. ранее имел партнерские отношения с Е., что не исключает его заинтересованности в исходе дела в пользу потерпевшего. Свидетель «Ж.» - работник фирмы Б. и поэтому зависим от него. Показания указанного свидетеля о собраниях по повышению тарифов на услуги такси в связи с увеличением выплат «бандитам» и угрозах Б. опровергнуты показаниями свидетелей Л., М., Н., О., П., Р., С., содержание которых суд в приговоре не привел и объективной оценки не дал. Свидетель К. опроверг в суде показания потерпевшего Е. в части высказывания угроз и требований передачи денег на встречах с потерпевшим, которые происходили в его присутствии. Полагает, что суд, согласившись с позицией государственного обвинителя о переквалификации его действий по эпизоду с потерпевшим Б. на ч. 1 ст. 163 УК РФ, допустил противоречия в выводах, поскольку признал доказанным совершение преступления с конкретным размерами ежемесячных выплат потерпевшим. Обращает внимание на противоречивость показаний потерпевшего Б. относительно периода выплат, даты первоначального обращения в правоохранительные органы по поводу вымогательства и характера полученных в УФСБ инструкций относительно поведения с ним ([СКРЫТО]), а также на то, что в течение полугода после обращения в правоохранительные органы Б. якобы продолжал передавать деньги, однако ему так и не удалось записать на диктофон угрозы и требования о передаче денежных средств. Исходя из показаний потерпевшего Б., выплаты ему ([СКРЫТО]) происходили с марта 2013г. с ведома правоохранительных органов, которые таким образом спровоцировали совершение преступления. Полагает, что потерпевший Б. не боялся его, так как не выполнил иные требования, которые он якобы выдвигал (по выплате <данные изъяты> рублей по инциденту с Т., об уравнении тарифов на услуги такси с конкурентом У.). В приговоре показания свидетелей Ф., Х., Ц. по обстоятельствам, относящимся к эпизоду в отношении Б., подробно не приведены, их критическая оценка, обусловленная лишь наличием дружеских отношений с ним, несостоятельна. В связи с этим в дополнениях к апелляционной жалобе осужденный просит его оправдать в связи с отсутствием в его действиях состава преступления и непричастностью.

В апелляционной жалобе осужденный [СКРЫТО] А.В. ставит вопрос об отмене приговора как вынесенного с нарушением норм уголовного и уголовно-процессуального законов. Указывает, что суд не дал оценку обстоятельствам, которые были исследованы в ходе судебного разбирательства, и сослался в приговоре на обстоятельства, которые не были указаны следствием и установлены в судебном заседании. Вывод суда о том, что он и [СКРЫТО] действовали согласованно, по предварительному сговору, при этом не распределяя между собой ролей, считает абсурдным, предположительным, поскольку в материалах уголовного дела нет данных о том, когда такой сговор состоялся.

Осужденный [СКРЫТО] Р.В. в апелляционной жалобе считает приговор необоснованным, вынесенным в нарушение требований УК и УПК РФ. Полагает, что судом нарушены требования ст. 73 УПК РФ, обстоятельства, подлежащие доказыванию, ни по одному эпизоду не установлены: в частности, по эпизодам в отношении Б. и Г. не установлено событие преступление, точные дата и время его совершения. В ходе судебного разбирательства по данным эпизодам свидетелями и потерпевшими были указаны время преступлений (год), когда он и [СКРЫТО] находились в местах лишении свободы. Угроза применения насилия и его применение в отношении Б., Г. и Е. не доказаны. Свидетель К. наличие каких-либо угроз в адрес Е. отрицал. Сами потерпевшие не смогли пояснить, когда и при каких обстоятельствах им угрожали и применяли насилие. Вывод суда о предварительном сговоре при отсутствии распределения ролей противоречив. Показания свидетелей обвинения и потерпевших недостоверны. Суд проявил пристрастность, возложил бремя доказывания невиновности на подсудимых, чем нарушил требования ст. 14 УПК РФ. Ссылка на недостаточность предыдущих наказаний его и [СКРЫТО] указывает на несправедливость приговора.

Адвокат Чайковская Т.Ю. в защиту интересов осужденного [СКРЫТО] А.В., выражая несогласие с приговором, полагает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, а сам приговор – требованиям ст. 307 УПК РФ. В обоснование указывает, что по эпизоду вымогательства денежных средств у Г. судом не установлено, когда и при каких обстоятельствах состоялся преступный сговор [СКРЫТО] с [СКРЫТО] и [СКРЫТО] и когда начались преступные действия именно [СКРЫТО] в отношении потерпевшего. Обращает внимание, что согласно приговору неправомерные действия в отношении Г. начали совершаться в период с 1 по 31 октября 2013г., когда [СКРЫТО] на территории строящегося объекта требовал у Г. <данные изъяты> рублей, однако, какое отношение к этим действиям имеет [СКРЫТО] и что конкретно он совершал в этот период, суд не установил и не учел, что [СКРЫТО] в этот момент находился в местах лишения свободы. Кроме того, согласно предъявленному по данному эпизоду обвинению, в счет требований о передаче <данные изъяты> рублей у Г. был отобран автомобиль с ключами и документами, который впоследствии потерпевшему возвращен. В приговоре ссылка на это обстоятельство отсутствует, при этом суд не указал, исключено ли это обстоятельство из обвинения и по какой причине. Показания потерпевшего Г. непоследовательны и неправдивы. Так, первоначально он настаивал, что автомобиль у него забрал [СКРЫТО], однако в конце судебного следствия признался, что вводил суд в заблуждение, поскольку в действительности автомобиль хранился у его матери до момента продажи. Противоречивы показания потерпевшего и о характере отношений между ним и [СКРЫТО], обстоятельствам их знакомства, чему суд оценки не дал. В приговоре не приведены показания свидетеля Ч. о том, что на стройке не было случаев избиения кого-либо, и оценка им не дана. Необоснованно суд поставил под сомнение и достоверность показаний свидетелей Ф., Ц. и Х. о том, что они не забирали Г. с границы и не отвозили в пос. Первомайское, мотивировав свой вывод лишь наличием у названных свидетелей дружеских отношений с [СКРЫТО]. В то же время наличие родственных отношений суд не принял во внимание при оценке показаний брата потерпевшего Г. и сожительницы З. Суд не привел в приговоре и не дал оценки показаниям свидетеля Ш. о взаимоотношениях Г. и [СКРЫТО], их совместной нелегальной торговле сигаретами и передачи ему [СКРЫТО] и [СКРЫТО] значительной денежной суммы за освобождение Г., арестованного в Литве. Сам же потерпевший давал об этом противоречивые показания, что свидетельствует об оговоре им осужденных. Достоверность показаний потерпевшего Г. не подтверждена, в связи с чем [СКРЫТО] подлежит оправданию. По эпизоду с потерпевшим Е. ни органы следствия, ни суд в приговоре не конкретизировали действия [СКРЫТО] и не указали, в чем заключалась его роль в совершении группового преступления. Из показаний свидетелей и потерпевших следует, что [СКРЫТО] лишь участвовал в общем разговоре и никаких требований Е. не предъявлял. Сам потерпевший не смог сформулировать, в чем заключалась преступная роль [СКРЫТО]. Суд, не имея возможности восполнить пробелы следствия, указал лишь, что насилие в отношении Е. заключалось в оказании психологического давления на него осужденными, в том числе и [СКРЫТО]. Однако последнему не вменялось оказание психологического давления на потерпевшего с целью устрашения. Ссылка суда в подтверждение доводов обвинения на содержание аудиозаписи разговора Е. с [СКРЫТО] и [СКРЫТО] несостоятельна, поскольку [СКРЫТО] лишь возмущался из-за подожженной накануне автомашины, полагая, что это сделал Е. Суд в приговоре, сославшись на телефонные соединения с абонентского номера [СКРЫТО], не раскрыл их содержание, которое свидетельствует о том, что [СКРЫТО] Е. не звонил. Таким образом, достаточных доказательств вины [СКРЫТО] в вымогательстве денег у Е. не добыто. Кроме того, по мнению адвоката, при вынесении приговора был существенно нарушен уголовно-процессуальный закон. Суд неправомерно отказал в признании ряда экспертных заключений недопустимыми доказательствами по тому основанию, что с постановлениями о назначении указанных экспертиз осужденные и защитники были ознакомлены после их проведения. Приговор подлежит отмене и в связи с его явной несправедливостью, поскольку роль вмененных в вину [СКРЫТО] действий незначительна, и с учетом его личности (отсутствия судимостей, наличии несовершеннолетних детей, положительных характеристик, занятия общественно полезным трудом), вывод суда о невозможности применения к нему наказания, не связанного с лишением свободы, неправомерен.

Адвокат Балалов А.Н. в защиту интересов осужденного [СКРЫТО] А.В. в апелляционной жалобе и дополнениях к ней также считает приговор незаконным, необоснованным, несправедливым и подлежащим отмене. При этом указывает, что в материалах дела отсутствуют доказательства, объективно, бесспорно и достоверно подтверждающие, что [СКРЫТО] выполнил объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ, его вина в объеме предъявленного обвинения не доказана. Как следует из обвинительного заключения, обвинение не содержит описания преступных ролей, время и место предварительного сговора не установлено. В ходе судебного следствия не добыто доказательств того, что преступления в отношении Г. и Е. совершены по предварительному сговору группой лиц, что действия обвиняемых (без конкретного указания, какие и чьи) являлись активными, слаженными, дополняющими друг друга и имели высокую степень взаимодействия. Вывод суда о том, что согласованность и целенаправленность действий осужденных подтверждается телефонными переговорами, несостоятелен, поскольку фонограмм разговоров с участием [СКРЫТО], на которых он лично либо [СКРЫТО] и [СКРЫТО] между собой обсуждали детали истребования денег, не имеется, а потерпевший Г. в судебном заседании отрицал факты угроз в его адрес по телефону со стороны [СКРЫТО] и [СКРЫТО]. Показания потерпевшего непоследовательны и противоречивы, а относительно применения насилия – объективно не подтверждены, поскольку за медицинской помощью и с заявлением в правоохранительные органы ни в октябре 2013г., ни в феврале 2014г. он не обращался. Оценивая показаниями Г. как последовательные и непротиворечивые, суд не учел, что в ходе предварительного и судебного следствия потерпевший упорно отрицал подтвержденные документально обстоятельства задержания его в Литовской Республике за контрабанду сигарет, уплаты свидетелем Ш. за него залога в размере <данные изъяты> лит, которые по просьбе Г. собирали [СКРЫТО] и [СКРЫТО], а также об осведомленности свидетеля Ш. о долге Г. перед литовцами в размере <данные изъяты> евро. Стороной обвинения показания Ш. не опровергнуты и не представлено доказательств возврата потерпевшим [СКРЫТО] либо [СКРЫТО] <данные изъяты> лит. Данные обстоятельства свидетельствуют о наличии у Г. оснований для оговора осужденных. Ссылку суда на противоречивые показания свидетелей И. и З., о наличии у потерпевшего в период с 6 по 14 февраля 2014г. телесных повреждений считает несостоятельной, поскольку не установлено, когда и где Г. их получил. Факты похищения Г. в феврале 2014г. Х., Ф. и Ц. и его встречи с осужденными не доказаны. Свидетели И. и З. не являлись очевидцами указанных событий. Не устранены противоречия в показаниях потерпевшего и осужденного [СКРЫТО] в части присутствия последнего при избиении на автодороге. Суд не указал в приговоре, по каким основаниям отверг одни показания потерпевшего Г. и принял другие, противоречащие им (относительно «бруска», которым ему якобы были причинены телесные повреждения, продажи автомобиля, возврата денег, переданных в качестве выкупа), что ставит под сомнение правдивость показаний потерпевшего в целом. Свидетели обвинения К. и Щ. в судебном заседании меняли свои показания, однако суд не указал, каким их показаниям он доверяет. Суд не дал оценки имеющемуся в материалах дела постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению З. от 17 февраля 2014г., которое не было обжаловано последней, и сослался в приговоре на письменные материалы, которые не были исследованы в судебном заседании (т. 3 л.д. 173-175, 185-188). Обвинение [СКРЫТО] по эпизоду с потерпевшим Е. подтверждения не нашло. Вывод суда о том, что осужденные вели телефонные переговоры с Е. по поводу вымогательства у него <данные изъяты> евро, несостоятелен. В период с 13 февраля по 12 марта 2014г. [СКРЫТО] потерпевшему не звонил и встреч ему не назначал; на встречах Е. и [СКРЫТО] 3 и 12 марта 2014г. [СКРЫТО] не присутствовал; при встрече с Е. 21 февраля и 6 марта 2014г. [СКРЫТО] требований о передаче денежных средств не предъявлял, что потерпевший подтвердил при допросе в судебном заседании 2 ноября 2015г., осужденные между собой не встречались и не обсуждали тему разговора, произошедшего 21 февраля 2014г. с участием Ь. и других свидетелей. Фонограмма разговора, произошедшего в баре 21 февраля 2014г., отсутствует, на фонограмме разговора между Е. и [СКРЫТО], в котором участвовал [СКРЫТО], не содержится требований последнего о передаче денежных средств. Угрозы, высказанные [СКРЫТО] в адрес Е., были связаны с выяснением того, кто накануне пытался сжечь его ([СКРЫТО]) автомобиль, а не с вымогательством, как ошибочно посчитал суд. Данное обстоятельство подтверждается показаниями сотрудника полиции Ы. и самого потерпевшего в судебном заседании 2 ноября 2015г. Установлен лишь факт принадлежности голоса [СКРЫТО] на четырех аудиофайлах, содержание бесед на которых, однако, не свидетельствует о ведении осужденными переговоров по поводу вымогательства у Е. <данные изъяты> евро. Анализ фонограммы разговора от 12 марта 2014г. не содержит инструкций [СКРЫТО] Ь. о том, как нужно вести себя при обращении в правоохранительные органы, так как не установлено экспертным путем, кому принадлежит мужской голос («МГ») на записи. Свидетели У., Э., Ю. и Я. допрашивались по ходатайству обвинения и поэтому критическая оценка их показаний несостоятельна. Необоснованно суд поставил под сомнение показания Ё., Ь., Й., Ф., Ц. и Х., которые ничем не опровергнуты. Обращает внимание, что уголовных дел, связанных с похищением Г. в период с 6 по 14 февраля 2014г., в отношении Х., Ф. и Ц. не возбуждалось. Суд не дал оценки материалам, связанным с отказом Ь. в возбуждении уголовного дела по его заявлению, в частности, объяснению Е. Вывод суда о том, что насилие в отношении Е. выражалось в психологическом давлении на него, не соответствует положениям уголовного закона о том, что под вымогательством, совершенным с применением насилия, следует понимать различные насильственные действия со стороны виновного. Поскольку доказательств применения в отношении Е. насилия не добыто, квалифицирующий признак, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ, подлежит исключению из описательно-мотивировочной части приговора. Доводы [СКРЫТО] не опровергнуты, не дана оценка показаниям потерпевшего Е. в судебном заседании 2 ноября 2015г., его пояснениям о том, что с заявлением он обратился лишь 11 марта 2014г., а до этого времени производил записи по собственной инициативе, содержанию аудиозаписи разговора от 3 марта 2014г., в которой Е. докладывает, как прошла встреча, и сетует, что в разговоре никто не упоминал о деньгах, а также его непоследовательным показаниям об обстоятельствах проведения аудиозаписи и местонахождения диктофона. Суд не дал оценки сведениям, изложенным в постановлении о возбуждении уголовного дела по факту поджога автомобиля [СКРЫТО] в ночь с 4 на 5 марта 2014г., которые, по мнению защиты, могли существенно повлиять на выводы суда. Противоречия в показаниях потерпевших и осужденного [СКРЫТО] в нарушении ст. 14 УПК РФ истолкованы не в пользу осужденного и не устранены. Кроме того, защитник находит наказание [СКРЫТО] чрезмерно строгим, поскольку в полной мере не были учтены как установленные судом, так иные имеющиеся по делу смягчающие наказание обстоятельства: отсутствие судимостей, соблюдение [СКРЫТО] избранной меры пресечения, состояние здоровья, исключительно положительные характеристики свидетелей Q., W. и R. Адвокат просит приговор в отношении [СКРЫТО] отменить, а уголовное преследование прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Асламазян В.С. в защиту интересов осужденного [СКРЫТО] считает, что приговор не соответствует требованиям ст. 297 УПК РФ. Суд положил в основу приговора противоречивые и непоследовательные показания потерпевших Б., Г., Е., при этом не указал, каким же именно показаниям потерпевших он доверяет, не дал оценки их изменению. Показания свидетелей З., И., которым известно о произошедшем лишь со слов потерпевшего, свидетелей под псевдонимами «Y.» и «U.», не являвшихся очевидцами преступлений, также противоречивы и не подтверждают показания потерпевшего Г. Доводы осужденных о невиновности, по мнению адвоката, логичны, подтверждены показаниями свидетелей Ф., Х., Ц., которые суд необоснованно подверг сомнению, о том, что с погранперехода Г. они не увозили и не видели, чтобы осужденные его избивали. Суд в приговоре не дал оценки обстоятельствам передачи [СКРЫТО] и [СКРЫТО] денежных средств в размере <данные изъяты> лит для уплаты штрафа за освобождения Г. из литовской тюрьмы, что подтверждается квитанцией и показаниями свидетеля Ш. Не было разрешено по существу ходатайство адвоката I. об исключении из доказательственной базы показаний свидетеля З. в связи с их получением незаконным путем, поскольку она утверждала, что, не читая, подписала уже напечатанные листы протокола. Показания свидетелей К., S., D., F., G., Ы., J., Щ., L. и Z., по мнению защитника, непосредственного отношения к инкриминируемому осужденным преступлению по эпизоду с Е. не имеют и не свидетельствуют о наличии в действиях [СКРЫТО] состава преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ. Не подтверждают совершение [СКРЫТО] вымогательства и материалы ОРМ, заключения судебных экспертиз, которые, по мнению адвоката, проводились с явным нарушением уголовно-процессуального закона. Ходатайство защиты о признании недопустимыми доказательствами материалов ОРМ «оперативный эксперимент» в отношении [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО] (постановления о проведении «оперативного эксперимента», акта вручения денежных средств, осмотра Е. перед вручением ему технических средств, акта досмотра транспортного средства и протокола осмотра места происшествия – все от 12 марта 2014г.) судом безмотивно отклонено. В нарушение требований ст. 73 УПК РФ суд оставил без внимания доводы защиты о том, что событие преступления в отношении Г. не доказано, поскольку время его совершения не установлено. Согласно приговору, незаконное требование о передаче денежных средств [СКРЫТО] предъявил Г. в период с 1 по 31 октября 2013г. Поскольку преступление, предусмотренное ст. 163 УК РФ имеет формальный состав, то в отношении Г. вымогательство считается оконченным после предполагаемого судом предъявления [СКРЫТО] без участия [СКРЫТО] и [СКРЫТО] (которым обвинение в этой части не предъявлено) требования Г. о передаче денежных средств с применением насилия. Однако, согласно приговору, [СКРЫТО] и [СКРЫТО] присоединяются к этому преступлению позже, в период с 6 по 14 февраля 2014г. По мнению адвоката, вменение столь большого периода времени является нарушением права на защиту по причине лишения осужденных возможности доказывания алиби. Преступление в отношении Г. не является продолжаемым и должно признаваться юридически оконченным еще в октябре 2013г., когда [СКРЫТО] без участия других осужденных высказал незаконное требование о передаче денежных средств Г. Однако суд не дал оценки доводам защиты о том, что юридически невозможно «вхождение» других лиц в «процесс совершения» преступления, если данное преступление уже ранее совершено другим лицом, и признал виновными в нем всех осужденных. Суд не привел в приговоре доказательств, подтверждающих наличие предварительного сговора. Признавая осужденных виновными в совершении вымогательства с угрозой применения насилия по предварительному сговору в отношении Е., суд в приговоре не указал, какие конкретно преступные действия совершены каждым из участников преступления, и не дал оценку доводам защиты о том, что действия соучастников не конкретизированы. Кроме того, адвокат считает, что суд должен был убедиться, что требование осужденных было направлено в отношении имущества именно потерпевшего и с целью завладения им высказаны угрозы. Однако, [СКРЫТО], требуя передачи ему денежных средств, был уверен, что не посягает на имущество Е., а настаивает на возврате денег Ь., право требования которых последний ему уступил. Данные обстоятельства подтверждаются показаниями свидетелей Ё., Э., V., содержанием аудиозаписей телефонных переговоров и свидетельствуют о том, что умысла на посягательство на имущество потерпевшего у [СКРЫТО] не было. Свидетель обвинения К. не являлся очевидцем преступления, а обо всех обстоятельствах ему стало известно со слов Е., показания которого фактически являются единственным доказательством, приведенным судом в обоснование выводов о виновности [СКРЫТО]. Адвокат настаивает на достоверности изложенной выше позиции осужденного, которой тот последовательно придерживался, и, обращая внимание на наличие по данному эпизоду явки с повинной [СКРЫТО], полагает, что действия последнего могут быть квалифицированы лишь по ч. 1 ст. 330 УК РФ - как самоуправство. Однако признание [СКРЫТО] виновным и по указанной статье уголовного закона невозможно, поскольку отсутствует существенный вред интересам граждан или организаций. При таких обстоятельствах считает, что приговор подлежит отмене, а [СКРЫТО] следует оправдать.

В возражениях государственный обвинитель – прокурор г. Нестерова N. указывает на необоснованность доводов апелляционных жалоб осужденных [СКРЫТО] К.В., [СКРЫТО] А.В., [СКРЫТО] Р.В. и адвокатов Чайковской Т.Ю., Балалова А.Н. и Асламазяна В.С., поданных в защиту осужденных, и просит оставить их без удовлетворения, а приговор - без изменения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия приходит к следующему.

Выводы суда о виновности осужденных в совершении преступлений установлены совокупностью доказательств, тщательно и всесторонне исследованных в судебном заседании и изложенных в приговоре, которым суд в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ дал надлежащую оценку и привел мотивы, по которым признал их достоверными, соответствующими фактическим обстоятельствам дела.

Доводы стороны защиты о непричастности осужденных к совершению инкриминируемых преступлений, отсутствии у [СКРЫТО] умысла на вымогательство денежных средств у Е., версии об оговоре со стороны потерпевших Б. и Г., вызванные наличием у них долговых обязательств перед [СКРЫТО], а у Е. – перед иным лицом - выдвигались и в судебном заседании, были тщательно проверены и обоснованно отвергнуты судом как несостоятельные с приведением в приговоре соответствующих мотивов.

Вопреки доводам жалоб, в основу обвинительного приговора положена достаточная совокупность допустимых доказательств, полученных и исследованных судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Все обстоятельства, подлежащие доказыванию, судом установлены и в приговоре приведены.

Так, из показаний потерпевшего Б. следует, что в январе 2012 года в офис его фирмы «А.» пришел [СКРЫТО], о котором он был наслышан как о «смотрящем за городами Гусевым и Нестеровым», и заявил о том, что для беспрепятственного ведения бизнеса он должен ежемесячно платить <данные изъяты> рублей, чтобы ничего не случилось с автомобилями. Не имея каких-либо долговых обязательств, но реально опасаясь за сохранность личного имущества и имущества своих работников, Б. согласился и в феврале 2012 года в офисе передал [СКРЫТО] указанную сумму. В дальнейшем он или В. по январь 2014 года ежемесячно передавали [СКРЫТО] деньги, при этом дважды [СКРЫТО] увеличивал эту сумму: в июне 2012 года - до <данные изъяты> рублей и в октябре 2013 года - до <данные изъяты> рублей.

Показания потерпевшего согласуются с показаниями свидетеля В. об обстоятельствах визита [СКРЫТО], высказанном им требовании платить деньги для беспрепятственной работы фирмы и сохранности автомобилей, ежемесячной передаче им или Б. денежных средств [СКРЫТО] в размере от <данные изъяты> до <данные изъяты> рублей с начала 2012 года по 2014 год.

Кроме показаний потерпевшего Б. и свидетеля В. вина [СКРЫТО] в вымогательстве денежных средств у Б. подтверждается показаниями свидетеля под псевдонимом «Ж.»; протоколами предъявления лица для опознания, согласно которым потерпевший и указанные свидетели опознали [СКРЫТО] как мужчину, по требованию которого, сопровождаемому угрозой порчи имущества, Б. ежемесячно передавал денежные средства; иными доказательствами, приведенными в приговоре.

Показания потерпевшего и указанных свидетелей суд обоснованно признал достоверными и допустимыми, поскольку они являются последовательными и непротиворечивыми, объективных данных о заинтересованности указанных лиц не имеется, а утверждение осужденного [СКРЫТО] о передаче Б. в долг денежных средств для приобретения автомобилей такси – голословно.

Отсутствие в приговоре показаний свидетелей Л., М., Н., О., П., Р. и С. о том, что они, являясь водителями «А.», не слышали о вымогательстве денег у Б. и не видели его встреч с [СКРЫТО], которые были исследованы в судебном заседании путем их оглашения с согласия сторон, не свидетельствует о незаконности приговора, поскольку указанные лица не являлись очевидцами совершенного в отношении Б. преступления.

Показания данных свидетелей, вопреки мнению защиты, не опровергают пояснений потерпевшего Б., который последовательно утверждал, что встречи с [СКРЫТО] происходили у него в офисе в отсутствие других лиц и информацию о вымогательстве он старался скрыть от работников организации, и не ставят под сомнение показания свидетеля «Ж.», который в условиях сохранения в <данные изъяты> данных о его личности, сообщил о своей осведомленности о вымогательстве у Б. денег [СКРЫТО].

Доводы осужденного [СКРЫТО] о том, что преступление в отношении Б., совершение которого он категорически отрицает, было спровоцировано сотрудниками УФСБ, которые после первого обращения инструктировали потерпевшего относительно поведения с ним ([СКРЫТО]), судебная коллегия находит несостоятельными. Оснований полагать, что действия сотрудников правоохранительных органов повлияли на формирование у осужденного умысла на совершение вымогательства, которое начало осуществляться задолго до обращения потерпевшего Б. в правоохранительные органы, не имеется.

Из показаний потерпевшего Г. с учетом данных им на предварительном следствии, усматривается, что в сентябре 2013 года он приобрел у [СКРЫТО] сигареты на сумму <данные изъяты> рублей. Несмотря на то, что он полностью расплатился, [СКРЫТО] потребовал у него <данные изъяты> рублей в качестве платы за прибыль от занятия контрабандой указанной партии сигарет, на что он отказался, так как сигареты конфисковали. В конце октября 2013 года [СКРЫТО] пригласил его на стройку, принадлежащую [СКРЫТО], для разговора, где [СКРЫТО] вновь потребовал передачи названной суммы, а когда он отказался, [СКРЫТО] нанес ему деревянным бруском несколько ударов по рукам и спине. В период 6-14 февраля 2014 года Х., Ф. и Ц. привезли его в район пос. Первомайское Нестеровского района, куда подъехали [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО] и уже втроем вновь потребовали заплатить, избили, при этом каждый поочередно нанесли ему не менее одного удара и толчка, всего около восьми ударов, угрожали дальнейшим избиением в случае, если он не передаст деньги, предлагали взять кредит для расчета с ними. При этом [СКРЫТО] озвучил сумму денежных средств: <данные изъяты> рублей, которую требовал ранее, и <данные изъяты> евро за продажу больших партий сигарет литовцам. Через несколько дней к нему домой приезжал [СКРЫТО], требовал, чтобы он вышел для разговора, грозил выломать дверь.

Обстоятельства незаконного требования денежных средств и избиения [СКРЫТО] на строящемся объекте по <адрес> и всеми осужденными - в районе пос. Первомайское потерпевший Г. продемонстрировал в ходе проведения проверки показаний на месте, указав на деревянный брусок, использованный [СКРЫТО] при избиении, на поверхности которого в результате экспертного исследования были обнаружены клетки кожи, происхождение которых возможно от Г.

Сообщенные потерпевшим Г. сведения об обстоятельствах избиения его в октябре 2013г. [СКРЫТО], а в феврале 2014г. - всеми осужденными, их требовании передачи денежных средств в размере <данные изъяты> рублей и <данные изъяты> евро подтвердили свидетели И. и З., которым указанные обстоятельства стали известны от потерпевшего.

Доводы апелляционных жалоб о том, что суд по эпизоду в отношении потерпевшего Г. постановил приговор только на показаниях заинтересованных в исходе дела потерпевшего и вышеуказанных свидетелей, являющихся близкими ему людьми, достоверность показаний которых вызывает сомнение, судебная коллегия считает несостоятельными, поскольку показания указанных лиц оценены с учетом требований ст. 87, 87 и 307 УПК РФ в совокупности с другими доказательствами и приведена мотивировка принятых судом в этой части решений.

Объективных сведений о заинтересованности потерпевшего и свидетелей при даче показаний в отношении осужденных, оснований для их оговора, равно как и существенных противоречий в их показаниях по обстоятельствам дела, которые ставили бы их под сомнение и повлияли или могли повлиять на выводы и решение суда о виновности [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО], на правильность применения уголовного закона, судебной коллегией не установлено.

Версия осужденного [СКРЫТО] о наличии у Г. долговых обязательств перед ним и, в связи с этим, оснований для оговора судом тщательно проверялась и объективного подтверждения не нашла.

Из показаний потерпевшего следует, что за приобретенные у [СКРЫТО] сигареты он с последним рассчитался и иных, основанных на договоре или законе, обязательств перед осужденным не имел.

Показания потерпевшего в этой части, вопреки мнению защиты, последовательны и непротиворечивы.

Определенные расхождения в показаниях потерпевшего Г. (которые защита считает существенными противоречиями) касаются обстоятельств, не имеющих отношения к существу обвинения (о характере знакомства Г. и [СКРЫТО], проживании потерпевшего в квартире осужденного, занятии контрабандой сигарет) и не ставят под сомнение достоверность показаний потерпевшего относительно юридически значимых обстоятельств по названному делу и выводы суда о том, что выдвинутое осужденными Г. требование о передаче денежных средств носило незаконный характер.

Обстоятельства, связанные с освобождением Г. из-под ареста литовских правоохранительных органов, судом тщательно выяснялись.

При этом суду было представлено решение Каунасской районной прокуратуры от 15 октября 2013г. о применении к Г. залога в сумме <данные изъяты> лит, плательщиком в котором указан Ш., который будучи допрошенным в судебном заседании в качестве свидетеля по ходатайству защиты, утверждал, что денежные средства, переданные в качестве залога, принадлежали [СКРЫТО] и [СКРЫТО]. При этом платежный документ суду представлен не был.

Допрошенный по указанным обстоятельствам потерпевший Г. настаивал на том, что залог за его освобождение через Ш. внес знакомый литовец по имени Ъ., который и забрал себе документ (чек) об оплате.

При таких данных нет оснований полагать, что обстоятельства, связанные с внесением залога, имеют отношение к делу, а, учитывая, что сам осужденный [СКРЫТО] отрицал требование у Г. возврата каких-либо денежных средств, в том числе, якобы переданных им и [СКРЫТО] через Ш. для оплаты залога за освобождение потерпевшего, версия защиты о том, что поводом для обращения в правоохранительные органы с заявлением о вымогательстве послужило нежелание Г. возвращать [СКРЫТО] долг, является надуманной.

Доводы осужденного [СКРЫТО] в суде апелляционной инстанции о том, что Г. не погасил перед ним часть долга в размере <данные изъяты> рублей, которые за него якобы должен был вернуть «Бб.», не опровергают выводов суда о том, что осужденные не имели какого-либо права на денежные средства потерпевшего в сумме <данные изъяты> рублей и <данные изъяты> евро, которые требовали передать им. При этом судебная коллегия учитывает, что, исходя из показаний Г., [СКРЫТО] обосновывал требование о передаче вышеуказанных сумм необходимостью возместить его долю в прибыли, которую Г. мог получить от реализации изъятой у него крупной партии сигарет, а также тем, что [СКРЫТО] стало известно о ведении потерпевшим крупных сделок с «литовцами»; кроме того, указанная осужденным [СКРЫТО] сумма «долга» явно несоразмерна той, которую вымогали у потерпевшего.

Показания свидетеля Ч., которая утверждала, что, проживая на строительном объекте [СКРЫТО], не видела каких-либо драк на его территории, не ставят под сомнение достоверность показаний потерпевшего Г. об обстоятельствах вымогательства с применением насилия со стороны [СКРЫТО] в октябре 2013г., поскольку указанный свидетель не являлась очевидцем встречи потерпевшего Г. и осужденного, которую последний не отрицал.

С критической оценкой, данной судом показаниям свидетелей Ф., Ц. и Х. о том, что они не привозили Г. на встречу с осужденными, судебная коллегия согласна.

То обстоятельство, что по факту похищения Г. указанными лицами уголовное дело не возбуждалось, не ставит под сомнение выводы суда о виновности осужденных в совершении вымогательства.

Вопреки утверждениям адвоката Балалова А.Н., суд привел в приговоре лишь те доказательства, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании с участием сторон, в том числе заявления И. и З. от 23 марта 2014г., сведения об оглашении которых зафиксированы на листе 266 протокола судебного заседания.

В основу приговора суд обоснованно положил и показания потерпевшего Е. об обстоятельствах, при которых после открытия им в г. Нестерове спорт-бара «Д.», 15 февраля 2014г. [СКРЫТО] и [СКРЫТО] предъявили ему требование о выплате денежных средств в «общее» за то, что он занимается в г. Нестерове предпринимательской деятельностью, а 21 февраля 2014г. вновь на повышенных тонах повторили свое требование «делиться деньгами», при этом [СКРЫТО] пригрозил, что изобьет его; затем [СКРЫТО] заявил о якобы наличии у него (Е.) долга перед Ь., сумму которого окончательно определил [СКРЫТО] - <данные изъяты> евро, потребовав передать их [СКРЫТО] до 1 марта 2014г. После этого в период до 12 марта 2014г. [СКРЫТО] несколько раз звонил ему, требовал встречи, угрожая избиением в случае отказа; при встречах осужденные повторяли свои незаконные требования о передаче <данные изъяты> евро, [СКРЫТО] разрешил передавать деньги частями, [СКРЫТО] высказывал угрозы в отношении него (потерпевшего) и членов его семьи, опасаясь осуществления которых, Е. обратился в правоохранительные органы и 12 марта 2014г. при передаче им [СКРЫТО] части требуемой суммы в размере <данные изъяты> рублей последний был задержан.

Анализируя показания потерпевшего, суд учел, что Е. подробно и последовательно описывал действия каждого из соучастников, и правильно пришел к выводу о достоверности его показаний, поскольку они объективно подтверждаются показаниями свидетеля S. об обстоятельствах, при которых [СКРЫТО] и [СКРЫТО] предъявили Е. как хозяину бара требование выделять в «общее»; свидетеля D., о том, что 15 февраля 2014г. в баре «Д.» [СКРЫТО] и [СКРЫТО] разговаривали с Е., и со слов последнего, требовали деньги на «общак»; показаниями свидетеля К., с учетом данных им на предварительном следствии, в том числе при выезде на место преступления, о ставших ему известными от потерпевшего Е. обстоятельствах вымогательства у последнего денег [СКРЫТО], [СКРЫТО], [СКРЫТО], а также встреч Е. с указанными лицами весной 2014 года, которые он наблюдал и в ходе которых [СКРЫТО] и [СКРЫТО], угрожая применением насилия, требовали деньги; показаниями начальника уголовного розыска МО МВД России «Гусевский» Ы., понятых L. и Z. об обстоятельствах проведения 12 марта 2014г. оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» и задержания [СКРЫТО] при передаче ему потерпевшим Е. части денежных средств в сумме <данные изъяты> рублей; материалами указанного оперативно-розыскного мероприятия; протоколами следственных действий, в том числе: осмотра места происшествия, в ходе которого [СКРЫТО] выдал <данные изъяты> рублей, их осмотра и экспертного исследования; предъявления лица для опознания, в результате которого Е. опознал [СКРЫТО] как лицо, которое в период с 15 февраля по 12 марта 2014 года, неоднократно, вместе с [СКРЫТО] и [СКРЫТО], требовал у него передачи денежных средств в размере <данные изъяты> евро под угрозой физической расправы ему и членам его семьи; протоколом проверки показаний на месте потерпевшего Е., в процессе которой последний подробно описывал действия всех соучастников преступления; протоколами выемок детализации телефонных соединений Е., электронных носителей, содержащих свободные образцы голоса и речи осужденных, а также аудиозаписи разговоров, произошедших 3 и 6 марта 2014г. между Е. и осужденными, их телефонных переговоров, протоколов осмотра и прослушивания соответствующих фонограмм, заключениями фоноскопических экспертиз, в ходе которых было установлено содержание вышеуказанных разговоров, принадлежность голосов их участников, а также другими доказательствами, приведенными в приговоре.

С критической оценкой, данной судом показаниям свидетелей Ё., Ь., Вв., обусловленной наличием у указанных лиц дружеских отношений с осужденными, а также отсутствием объективных данных, подтверждающих наличие денежных обязательств Е. перед Ь., судебная коллегия согласна.

Убедительных доводов о необходимости иной оценки показаний указанных лиц в апелляционных жалобах не приведено. Не является основанием к этому и факт обращения Ь. в правоохранительные органы с заявлением о мошеннических действиях Е., в результате которых Ь. якобы был причинен ущерб в размере <данные изъяты> рублей, с учетом того, что данное обращение имело место 21 марта 2014г., то есть уже после задержания осужденного [СКРЫТО] за вымогательство денежных средств у Е., и по результатам его рассмотрения было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела.

Правильно оценены судом и показания свидетелей Й., У., Э., Я., Ю. о спокойной обстановке в баре во время общения осужденных с Е., поскольку они отражают лишь их субъективное восприятие, но не свидетельствуют о фактических обстоятельствах дела, так как суть разговора никто из них не слышал.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, судебная коллегия находит, что содержание телефонных переговоров и аудиозаписей встреч осужденных и потерпевшего Е., как подтверждающее показания потерпевшего о вымогательстве денежных средств, оценено судом первой инстанции объективно.

Не может согласиться судебная коллегия с мнением адвоката Асламазяна В.С. о том, что содеянное [СКРЫТО] в отношении потерпевшего Е. может быть квалифицировано лишь по ст. 330 УК РФ, поскольку, по версии защты, осужденный требовал передачи имущества (денежных средств), принадлежащего не потерпевшему, а иному лицу - Ь., который обещал эти денежные средства ему ([СКРЫТО]).

Судебная коллегия находит показания потерпевшего Е. о том, что какие-либо обязательства перед Ь. у него отсутствовали, достоверными, а приведенные потерпевшим причины, по которым при встрече с осужденными он вынужден был соглашаться с требованием о передаче денег и просил отсрочки платежа - убедительными.

Из показаний потерпевшего следует, что первоначально требования «платить» [СКРЫТО] обосновывал самим фактом осуществления потерпевшим предпринимательской деятельности в городе Нестерове.

Из содержания телефонного разговора между [СКРЫТО] и [СКРЫТО], состоявшегося 16 февраля 2014г., следует, что [СКРЫТО] «крышует» новый спорт-бар.

Материалы дела, в том числе аудиозаписи встреч Е. с осужденными и их телефонных переговоров, не содержат сведений о том, что имела места надлежаще оформленная уступка права требования какого-либо долга Е. перед Ь. в пользу осужденного [СКРЫТО], а последний утверждал, что потерпевший «кинул их человека» и поэтому должен им <данные изъяты> евро.

Доводы апелляционных жалоб защиты о непричастности [СКРЫТО] к вымогательству денежных средств у Е. несостоятельны, поскольку опровергаются доказательствами, изложенными в приговоре, в том числе показаниями потерпевшего об активном участии [СКРЫТО] в требовании денежных средств, угрозах с его стороны, что подтверждается содержанием аудиозаписей разговоров, состоявшихся между потерпевшим и осужденными.

При этом, вопреки утверждению адвоката Чайковской, содержание аудиозаписи разговора между осужденными и Е. 6 марта 2014г. свидетельствует о том, что [СКРЫТО] осведомлен о ранее высказанном потерпевшему [СКРЫТО] требовании о передаче денежных средств и, поддерживая его в интересах всех осужденных, высказал угрозы физической расправы в отношении Е. и его семьи, не имея намерений отказаться от этих требований, хотя и предполагая о том, что потерпевший, стремясь воспрепятствовать вымогательству со стороны осужденных, мог поджечь его автомобиль.

Обстоятельства, изложенные в постановлении о возбуждении уголовного дела по факту поджога в ночь с 4 на 5 марта 2014г. автомобиля [СКРЫТО], вопреки доводам адвоката Балалова, на выводы суда о виновности осужденных в вымогательстве денежных средств у Е. не влияют.

Обстоятельства проведения оперативно-розыскного мероприятия в отношении [СКРЫТО] судом тщательно исследовались.

В судебном заседании был допрошен J., который подтвердил свое добровольное участие в проведении «оперативного эксперимента», обстоятельства досмотра Е., пометки и вручения ему денежных средств в сумме <данные изъяты> рублей и записывающей аппаратуры, досмотра автомобиля, на котором Е. проследовал к месту встречи с лицом, которому должен был передать деньги; подтвердил, что указанные действия проводились с участием второго мужчины, который был в адекватном состоянии, при этом составлялись соответствующих документы, в которых оба (он и второе участвующее лицо) расписывались.

При таких данных суд обоснованно сослался в приговоре на показания лиц, указанных в материалах ОРМ в качестве присутствующих граждан – J. и Щ., который в ходе предварительного следствия указанные обстоятельства также подтверждал, а в судебном заседании по надуманным основаниям свои показания изменил.

Таким образом, тщательно исследовав в ходе судебного следствия и надлежаще оценив всю совокупность представленных доказательств, суд первой инстанции, вопреки доводам апелляционных жалоб, правильно установил фактические обстоятельства совершенных преступлений и применил уголовный закон, квалифицировав как вымогательство действия осужденных, которые не имели ни действительного, ни предполагаемого права на имущество потерпевших и из корыстных побуждений предъявили им заведомо незаконные требования о передаче имущества, при этом [СКРЫТО] сопровождал эти требования угрозами повреждения и уничтожения имущества в отношении потерпевшего Б., а все трое ([СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО]) в отношении потерпевших Г. и Е. – угрозой применения насилия, осуществления которых потерпевшие, как они неоднократно указывали суду, с учетом сложившейся обстановки и информации о личности осужденных реально опасались.

Выводы о том, что потерпевшие имели основания опасаться осуществления угроз со стороны осужденных, в приговоре подробно мотивированы, судебная коллегия находит их правильными.

Доводы апелляционных жалоб осужденных и их защитников о необоснованности вменения совершения преступлений в отношении Г. и Е. «по предварительному сговору» ввиду неустановления органом предварительного расследования и судом точного времени и места, когда такой сговор состоялся, неконкретности обвинения относительно роли в преступном сговоре каждого соучастника, судебная коллегия находит несостоятельными.

Анализ показаний потерпевших Г. и Е. о характере совершенных в отношении них [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО] конкретных действий дает основания для вывода о том, что осужденные действовали совместно, каждый из них непосредственно принимал активное участие в совершении преступления, был осведомлен о существе предъявленного потерпевшим требования (объекте вымогательства), сумме денежных средств, высказал сам и поддержал сопровождаемое угрозами требование о передаче денежных средств, выдвинутое другим соучастником, а в отношении Г. – и применил насилие, то есть каждый выполнил часть объективной стороны преступления – незаконного требования передачи чужого имущества.

Слаженность и согласованность действий [СКРЫТО], [СКРЫТО], [СКРЫТО], о которых сообщили потерпевшие, дополнявших друг друга и направленных на достижение единого результата - получение от потерпевших Г. и Е. денежных средств в крупном размере, указывают на наличие предварительной договоренности между осужденными на совершение вымогательства.

Фактические обстоятельства дела свидетельствуют о том, что договоренность о совместном совершении преступления состоялась до начала действий, непосредственно направленных на требование передачи чужого имущества, поэтому неустановление точного времени и места, когда такой сговор между осужденными, отрицавшими свою причастность к преступлению, состоялся, не опровергают выводы суда о совершении ими вымогательства в отношении Г. и Е. в составе группы лиц по предварительному сговору.

Поскольку сумма денежных средств, которую осужденные незаконно требовали у потерпевших Г. и Е., превышала размер, указанный в п. 4 Примечания к ст. 158 УК РФ, деяния [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО] обоснованно квалифицированы судом как вымогательство в целях получения имущества в крупном размере.

Обоснованно суд первой инстанции согласился и с наличием квалифицирующего признака вымогательства – «с применением насилия» - по эпизоду в отношении потерпевшего Г., поскольку на основании исследованных доказательств судом объективно установлено, что для достижения цели – незаконного получения от потерпевшего денежных средств, сначала осужденный [СКРЫТО], а впоследствии и находившиеся с ним в преступном сговоре [СКРЫТО] и [СКРЫТО], действуя совместно и согласованно, втроем применили насилие к потерпевшему, выразившееся в неоднократном нанесении ему каждым осужденным ударов, причинивших физическую боль.

Доводы защитников о необращении потерпевшего за медицинской помощью и несвоевременности сообщения им о совершенном преступлении, о наличии противоречий в описании потерпевшим, свидетелями И. и З. полученных потепревшим в результате избиения повреждений не ставят под сомнения показания последнего о характере и интенсивности примененного к нему насилия и не опровергают сделанные на их основе выводы о том, что в ходе вымогательства такое насилие к Г. осужденными применялось.

Отсутствие зафиксированных в медицинских документах данных о характере и локализации телесных повреждений у Г., равно как и то, что на деревянном бруске, изъятом с места происшествия спустя значительный период времени, не обнаружено биологических следов осужденного [СКРЫТО], не является доказательством непричастности последнего, а также других осужденных к совершенному преступлению и не ставит под сомнение правосудность постановленного судом приговора.

Таким образом, судебная коллегия находит правильной квалификацию действий [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО] по эпизоду в отношении потерпевшего Г. – по п. «а» «в», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ, как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенное группой лиц по предварительному сговору с применением насилия, в крупном размере, а по эпизоду с потерпевшим Е. - по п. «а», «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ, как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

Приговор соответствует требованиям п. 1 ст. 307 УПК РФ и содержит описание преступных деяний, признанных судом доказанными, с указанием места, времени, способа их совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий совершенных соучастниками преступлений. В соответствии с требованиями п. 2 ст. 307 УПК РФ суд в приговоре изложил доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении осужденных, и мотивы, по которым суд отверг версии [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО]. Доводы апелляционных жалоб осужденных и их защитников в основном сводятся к переоценке собранных по делу доказательств, оснований к чему не имеется.

Отсутствие в приговоре в описании преступного деяния в отношении потерпевшего Г. обстоятельств, связанных с передачей осужденному [СКРЫТО] принадлежащего потерпевшему автомобиля, не влечет отмену приговора, поскольку обвинение, которое суд посчитал доказанным, не выходит за рамки предъявленного, требования ст. 252 УПК РФ судом не нарушены, и положение осужденного [СКРЫТО] не ухудшено.

Указанное обстоятельство не влияет и на квалификацию содеянного [СКРЫТО], поскольку вымогательство является оконченным преступлением с момента, когда предъявленное требование, соединенное с угрозой, указанной в ч. 1 ст. 163 УК РФ, доведено до сведения потерпевшего.

По этим же основанием не имеют значения для квалификации и обстоятельства, связанные с возвратом автомобиля потерпевшего, поскольку факт высказывания незаконного требования о передаче денежных средств совокупностью исследованных судом доказательств подтвержден.

Мнение адвоката Асламязана В.С. о необоснованном вменении осужденным [СКРЫТО] и [СКРЫТО] действий, которые совершил в отношении Г. один [СКРЫТО], и осуждении их за деяние, имевшее место, согласно обвинению, после юридического окончания вымогательства, несостоятельно.

Несоответствия требованиям уголовного закона описания преступного деяния в отношении Г. и его квалификации судебная коллегия не усматривает, поскольку вымогательство, хотя и является преступлением с формальным составом, в данном случае носило длящийся характер.

Неуказание в приговоре конкретной даты совершения преступления в отношении Г., вопреки доводам апелляционной жалобы адвоката Асламазяна В.С., не повлекло нарушения права осужденных на защиту, поскольку судом время совершения данного преступления установлено и в приговоре указано.

То обстоятельство, что суд в мотивировочной части приговора сделал вывод об оказании осужденными психологического давления на потерпевшего Е., не свидетельствует о том, что суд вышел за пределы судебного разбирательства, поскольку квалифицирующий признак вымогательства - «применение насилия» судом в описании преступного деяния не приведен и действия осужденных [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО] по данному эпизоду по п. «в» ч. 2 ст. 168 УК РФ не квалифицированы.

Вместе с тем, судебная коллегия не может в полной мере согласиться с квалификацией действия [СКРЫТО] по эпизоду в отношении потерпевшего Б.

Так, суд, установив в описательно-мотивировочной части приговора, что незаконное требование передачи денежных средств в отношении Б. сопровождалось угрозой повреждения и уничтожения имущества, ошибочно квалифицировал действия [СКРЫТО] по данному эпизоду как вымогательство под угрозой применения насилия, уничтожения и повреждения чужого имущества.

В данной части приговор подлежит изменению путем исключения из квалификации действий осужденного [СКРЫТО] по ч. 1 ст. 163 УК РФ совершения преступления «под угрозой применения насилия» со снижением наказания, назначенного как за данное преступление, так и за совокупность преступлений.

В остальной части приговор в отношении [СКРЫТО], [СКРЫТО] и [СКРЫТО] изменению или отмене, в том числе по доводам апелляционных жалоб, не подлежит.

Органами следствия при расследовании уголовного дела и судом при рассмотрении его по существу каких-либо существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, допущено не было.

Как видно из протокола судебного заседания, суд обеспечил сторонам в процессе равные условия по предоставлению и исследованию доказательств по делу, при этом нарушения принципа состязательности сторон в виде предоставления каких-либо преимуществ стороне обвинения – не усматривается.

Все ходатайства, заявленные сторонами в ходе судебного следствия, в том числе, ходатайства защиты о признании недопустимыми и исключении ряда доказательств, в частности, материалов ОРМ «оперативный эксперимент», заключений экспертов, судом были рассмотрены и, вопреки доводам апелляционных жалоб, по ним приняты мотивированные решения, изложенные в протоколе судебного заседания, которые являются правильными.

Судебная коллегия также не находит оснований для признания недопустимыми результатов проведенных по делу судебных экспертиз лишь на том основании, что с постановлениями об их назначении в ходе предварительного следствия осужденные и их защитники были ознакомлены уже после их проведения. Указанное обстоятельство не свидетельствует о существенном нарушении прав осужденных на защиту, поскольку, как усматривается из материалов дела, при выполнении требований ч. 3 ст. 195 УПК РФ об ознакомлении с постановлениями о назначении судебных экспертиз обвиняемые и их защитники каких-либо ходатайств не заявляли и не были лишены возможности после ознакомления с заключением эксперта ходатайствовать о проведении дополнительной или повторной экспертизы.

Проведение оперативного мероприятия «оперативный эксперимент» в отношении [СКРЫТО] в полной мере соответствовало целям и задачам закона «Об ОРД», а его результаты были надлежащим образом оформлены и предоставлены органам предварительного следствия в соответствии с требованиями УПК РФ, в связи с чем оснований для признания материалов ОРМ недопустимыми доказательствами не имеется.

Доводы апелляционных жалоб о несправедливости приговора судебная коллегия находит несостоятельными.

При назначении осужденным наказания суд в соответствии с требованиями ст. 6, 60 УК РФ учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, обстоятельства дела, в полной мере исследовал и учел имеющиеся в деле данные о личности осужденных, в том числе те, на которые имеются ссылки в апелляционных жалобах, влияние наказания на их исправление, все установленные по делу смягчающие наказание обстоятельства, к которым суд отнес: положительные характеристики [СКРЫТО] и [СКРЫТО], наличие на иждивении несовершеннолетних детей у последнего, явку с повинной [СКРЫТО].

Обоснованно суд установил наличие отягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ, в действиях осужденных [СКРЫТО] и [СКРЫТО] и правильно определил вид рецидива преступлений в отношении каждого.

Ссылка суда при назначении наказания осужденным [СКРЫТО] и [СКРЫТО] на учет обстоятельств, в силу которых исправительное воздействие предыдущих наказаний оказалось недостаточным, соответствует положениям части 1 ст. 68 УК РФ.

Необходимость назначения осужденным реального лишения свободы, отсутствие оснований для изменения категории преступлений в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ судом мотивированы.

С выводом суда об отсутствии оснований для признания смягчающим обстоятельством в отношении [СКРЫТО] наличия на иждивении несовершеннолетних детей, судебная коллегия согласна, поскольку объективных данных об этом в деле, как правильно указано в приговоре, не имеется и в суд апелляционной инстанции не представлено.

Утверждение осужденного [СКРЫТО] о наличии у него ребенка также объективно ничем не подтверждено. Сведений об отцовстве [СКРЫТО] в деле не имеется и сам осужденный не отрицал, что не указан отцом ребенка, а с учетом данных о длительном отбывании [СКРЫТО] лишения свободы до 19 декабря 2013г. и последующем нахождении под стражей по настоящему делу с 12 марта 2014г., оснований полагать, что он принимал участие в воспитании и материальном содержании несовершеннолетнего ребенка, не имеется.

Вид исправительного учреждения для отбывания лишения свободы в отношении каждого осужденного судом определен правильно.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389-20, 389-28, 389-33 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А :

Приговор Нестеровского районного суда Калининградской области от 25 ноября 2015г. в отношении [СКРЫТО] К.В. изменить:

- исключить из квалификации действий [СКРЫТО] К.В. по ч. 1 ст. 163 УК РФ совершение преступления «под угрозой применения насилия» и снизить наказание за данное преступление до 1 года 10 месяцев лишения свободы, а по совокупности преступлений по ч. 3 ст. 69 УК РФ – до 6 лет 10 месяцев лишения свободы.

В остальной части приговор в отношении [СКРЫТО] К.В. и этот же приговор в отношении [СКРЫТО] Р.В. и [СКРЫТО] А.В. оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: