Дело № 22-741/2016, апелляция

судья Хаматкоев А.В. дело № 22-741/2016

АПЕЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

10 февраля 2016 г. г. Ставрополь

Судья Ставропольского краевого суда Саркисян В.Г.

при секретаре Шишкине М.И.,

с участием прокурора Степаненко О.Н., осужденного [СКРЫТО] И.Б. в режиме видеоконференц-связи и его защитника адвоката Свиридовой Л.А., осужденного [СКРЫТО] А.А. в режиме видеоконференц-связи и его защитника адвоката Колесниковой Е.В.

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденных [СКРЫТО] И.Б. и [СКРЫТО] А.А., адвоката Ярижева И.Ш. в интересах осужденного [СКРЫТО] И.Б. на приговор Курского районного суда Ставропольского края от 27 октября 2015 г., которым

[СКРЫТО] И.Б., ранее судимый*****

осужден по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

срок отбывания наказания исчислен с 27 октября 2015 г., зачтено в него время предварительного содержания осужденного под стражей в период с 16 июля 2015 г. по 27 октября 2015 г.;

мера пресечения в отношении [СКРЫТО] И.Б. до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения – в виде заключения под стражу;

[СКРЫТО] А. А. ранее судимый*****

осужден по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима;

срок отбывания наказания исчислен с 27 октября 2015 г.;

мера пресечения в отношении [СКРЫТО] А.М. изменена с подписки о невыезде на заключение под стражу, а осужденный взят под стражу в зале суда.

Разрешены вопросы о вещественных доказательствах и распределении процессуальных издержек.

Изложив кратко содержание приговора, существо апелляционных жалоб и возражений на них, заслушав выступления осужденного [СКРЫТО] И.Б. и адвоката Свиридовой Л.А. в поддержку жалоб, осужденного [СКРЫТО] А.М. и адвоката Колесниковой Е.В. об отмене приговора и оправдании [СКРЫТО] А.М., мнение прокурора об оставлении приговора без изменения,

УСТАНОВИЛ:

при обстоятельствах, изложенных в приговоре, [СКРЫТО] и [СКРЫТО] признаны виновными в совершении 15 июля 2015 г. в 00 часов 10 минут в 3-х км от хутора Веденяпина Курского района Ставропольского края покушения на тайное хищение семенного зерна пшеницы в количестве 3550 кг, общей стоимостью 56800 рублей, принадлежащего колхозу «Ростовановский», из комбайна, находившегося на стане комбайнов.

В своих апелляционных жалобах осужденный [СКРЫТО] и его защитник адвокат Ярижев считают приговор незаконным и необоснованным ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенного нарушения уголовно-процессуального закона и неправильного применения уголовного закона, приводя следующие доводы:

осужденный указывает, что судом не выявлена реальная роль комбайнера К., с которым он (осужденный) заключил сделку купли-продажи пшеницы по цене ***** рублей. Ему (осужденному) было известно о том, что комбайнеры имеют право на долю в собранном урожае, которую могут реализовать физическим лицам. Однако, получив от него (осужденного) ***** рублей, Кожаев, осознавая, что до окончания уборки урожая и получения разрешения администрации колхоза не вправе продавать пшеницу, зная об операции «Урожай», сообщил о нем (осужденном) сотрудниками полиции. Тем самым К. спровоцировал его (осужденного) на преступление. Это подтверждается показаниями [СКРЫТО] и свидетелей А. и М., которые подтвердили, что с самого начала у него (осужденного) и членов его семьи имелось желание приобрести пшеницу. Действия, совершенные в результате провокации со стороны сотрудников правоохранительных органов, не могут расцениваться как уголовно наказуемое деяние. Кроме того, он имеет постоянное место жительство, женат, имеет на иждивении трех малолетних детей. Просит приговор отменить и вынести оправдательный приговор;

адвокат отмечает, что суд положил в основу приговора результаты оперативно-розыскной деятельности, не отвечающие требованиям УПК РФ. Согласно показаниям сотрудников полиции им от комбайнеров стало известно о готовящемся преступлении. Однако в нарушение ст. 143 УПК РФ не составлен рапорт об обнаружении признаков готовящегося преступления и сообщение не зарегистрировано. В результате проведено недокументированное оперативно-розыскное мероприятие (далее - ОРМ), что делает его результаты незаконными. Данные обстоятельства не исключают версию подстрекательства к преступлению или фальсификации результатов ОРМ. Вызывает сомнение и то, что К., который по версии [СКРЫТО] продал ему за …. рублей зерно пшеницы, не явился на стан комбайнов к месту передачи зерна. Никто из сотрудников не сообщил об источнике своей осведомленности. Факт приобретения пшеницы у К. подтверждается и тем, что [СКРЫТО] подъехал к комбайну, на котором работал К., а в других комбайнах пшеницы не было. Судом нарушен принцип состязательности. Это выразилось в том, что судья поблагодарил свидетеля М. за то, что та попыталась дать правдивые показания. Удовлетворяя ходатайство государственного обвинителя о переносе слушания по делу для подготовки к прениям, судья попросил государственного обвинителя более тщательно подойти к подготовке заключения, так как сторона защиты пытается доказать, что пшеница не похищена, а куплена. Квалификация деяния как кража группой лиц по предварительному сговору не понятна. [СКРЫТО] суду показал, что изначально полагал, что [СКРЫТО] купил зерно пшеницы. [СКРЫТО] находился в состоянии опьянения и поехал с [СКРЫТО] по просьбе последнего, каких-либо действий, связанных с хищением, не совершал. Приводя замечания на протокол судебного заседания, адвокат просит приговор в отношении [СКРЫТО] отменить и вынести оправдательный приговор;

осужденный [СКРЫТО], не соглашаясь с приговором, указывает на следующее. С учетом тяжести преступления, его последствий и мнения представителя потерпевшего ему (осужденному) можно было бы назначить наказание, не связанное с лишением свободы, а именно в виде штрафа или исправительных работ, либо назначить отбывание наказания в колонии-поселении. Представитель потерпевшего сама просила не наказывать его (осужденного) строго. Просит приговор изменить, назначить исправительные работы или отбывание лишения свободы в колонии-поселении.

В возражениях на все три жалобы государственный обвинитель указывает на то, что факт совершения преступления осужденными подтверждается материалами дела, а действия тех правильно квалифицированы судом. Вина доказана показаниями представителя потерпевшего, которые согласуются с показаниями свидетелей. В протоколе судебного заседания в полном объеме отражен ход судебного разбирательства. Выводы суда по наказаниям обоснованны и мотивированы, а сам приговор справедлив.

В ходе апелляционного рассмотрения дела осужденный [СКРЫТО], поддержав свою жалобу, в то же время просил его оправдать, мотивировав свою позицию тем, что был пьян, не знал, что совершается кража и поехал с [СКРЫТО] за компанию.

В силу ч. 7 ст. 389.13 УПК РФ ввиду согласия сторон апелляционное рассмотрение дела произведено без проверки доказательств, исследованных судом первой инстанции, что, однако, не лишает суд апелляционной инстанции права ссылаться на них.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, суд апелляционной инстанции считает следующее.

Выводы суда первой инстанции о виновности осужденных соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на отдельных допустимых и достоверных доказательствах, исследованных в судебном заседании, изложенных и надлежаще оцененных судом в приговоре.

Вопреки позиции осужденных и их защитников, в том числе адвоката Ярижева в жалобе, в обоснование своих выводов о доказанности вины осужденных суд правомерно положил:

показания свидетелей Б., Е. и П., являющихся сотрудниками полиции, об обстоятельствах пресечения в ночное время покушения осужденных на хищение зерна пшеницы из бункера комбайна, находившегося на территории стана комбайнов;

показания свидетеля А., сторожа стана комбайнов колхоза «Р.», о том, что в ****** г. [СКРЫТО] и [СКРЫТО] приехали на автомобиле ЗИЛ и стали пояснять, что [СКРЫТО] хочет забрать из комбайна пшеницу, за которую уплачены деньги. Те подъехали к поломанному комбайну, в бункере которого осталась пшеница. Он говорил тем, что пшеницу брать нельзя. Около ****** г., услышав шум двигателя комбайна, он направился к комбайнам, где увидел сотрудников полиции, которые задержали [СКРЫТО] и [СКРЫТО], а также комбайнера К.. В это время комбайн перегружал зерно из бункера в автомобиль ЗИЛ;

показания свидетеля К. о том, что на стан он поехал по настойчивым уговорам [СКРЫТО] и [СКРЫТО], которых испугался, чтобы помочь тем выгрузить из комбайна зерно пшеницы, которое со слов [СКРЫТО] тот приобрел за **** рублей у комбайнера. Фамилию и имя комбайнера [СКРЫТО] не называл. Подъехали к комбайну, на котором работал К.;

показания свидетеля К. о том, что с [СКРЫТО] и [СКРЫТО] он не знаком, обязательств перед теми не имел, а те оговаривают его;

акт взвешивания зерна семенной пшеницы от **** г., находившегося в кузове автомобиля ЗИЛ, согласно которому масса зерна пшеницы составила ****кг, и справку о стоимости ** кг зерна ** рублей, что подтверждает выводы суда о стоимости имущества на сумму ****** рублей.

Анализ указанных доказательств в их совокупности с другими допустимыми доказательствами, изложенными в приговоре, позволил суду первой инстанции признать доказанной вину [СКРЫТО] и [СКРЫТО] и правильно квалифицировать действия осужденных по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

В приговоре дана оценка доводам и доказательствам, представленным в защиту подсудимых, и с соблюдением п. 2 ст. 307 УПК РФ приведены мотивы по их отклонению. При этом судом указаны причины, по которым одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты.

Вопреки доводам стороны защиты у суда не было оснований сомневаться в показаниях свидетеля К.. Действия осужденных в ночное время и предупреждение сторожем Айдаевым [СКРЫТО] и [СКРЫТО] о том, что зерно пшеницы из комбайна брать нельзя, свидетельствуют о целенаправленности умысла осужденных на кражу, который не был доведен до конца по не зависящим от них обстоятельствам.

В этой связи доводы о том, что не выявлена реальная роль К., являются несостоятельными, тем более что в силу ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство судом проводилось только в отношении [СКРЫТО] и [СКРЫТО] и лишь по предъявленному им обвинению.

Находя обоснованными выводы суда по отклонению доводов об отсутствии предварительного сговора между [СКРЫТО] и [СКРЫТО] и наличии провокации на преступление со стороны сотрудников правоохранительного органа, суд апелляционной инстанции одновременно отмечает следующее.

Как следует из исследованных судом первой инстанции доказательств, до поездки на стан комбайнов [СКРЫТО] и [СКРЫТО] уговаривали К. оказать помощь в выгрузке зерна пшеницы из комбайна. В **** г., т.е. до непосредственного приезда в **** г. для хищения, они же вдвоем просили Айдаева разрешить забрать зерно пшеницы.

В указанной ситуации действия осужденных не могли быть оценены не иначе как совершенные группой лиц по предварительному сговору.

Продолжительность действий осужденных, предшествовавших непосредственному изъятию имущества, делают несостоятельными доводы о нахождении [СКРЫТО] на месте происшествия под влиянием опьянения.

Вопреки жалобам [СКРЫТО] и его защитника умысел осужденных на хищение зерна пшеницы сформировался независимо от деятельности сотрудников полиции, а пресечение кражи в момент совершения действий по изъятию чужого имущества не противоречит законодательству.

Доводы о нарушении принципа состязательности сторон содержат замечания на протокол судебного заседания, которые рассмотрены председательствующим судьей с соблюдением ст. 260 УПК РФ и отклонены. Оснований не доверять решению председательствующего у суда апелляционной инстанции не имеется.

Правильно квалифицировав действия осужденных, суд назначил им справедливые наказания в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 43 и 60 УК РФ, с учетом наличия у [СКРЫТО] смягчающего и отягчающего наказание обстоятельств и отсутствия у [СКРЫТО] таковых, а также индивидуализации наказания, приводя мотивы назначения реального лишения свободы.

Исходя из фактических обстоятельств преступления и степени его общественной опасности, суд правильно не усмотрел возможности для изменения категории преступления в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Причем препятствием этому для [СКРЫТО] является и наличие отягчающего наказание обстоятельства в виде рецидива преступлений.

Вид исправительного учреждения назначен [СКРЫТО] в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ, а [СКРЫТО] с учетом взаимосвязанных положений пунктов «а» и «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ. При этом суд, руководствуясь п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2014 № 9 «О практике назначения и изменения видов исправительных учреждений», правомерно признал [СКРЫТО] лицом, ранее отбывавшим лишение свободы, назначив ему отбывание лишения свободы в исправительной колонии общего режима. Такое назначение обязательно для суда, постанавливающего приговор.

Вопреки жалобе [СКРЫТО] мнение потерпевшего не является определяющим при назначении наказания. Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, содержащейся в определениях от 12 декабря 2006 г. № 587-О и 28 мая 2009 г. № 794-О-О, назначение вида и размера наказания относится к полномочиям суда, а не сторон.

Существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих отмену приговора, по делу не допущено.

Вместе с тем в приговор следует внести изменения.

Суд первой инстанции, оценивая доводы адвоката Я. об имевшей место провокации в отношении [СКРЫТО] и [СКРЫТО], указал в абзаце 5 на странице 14 приговора на то, что защитником придумана ложная версия, чтобы помочь [СКРЫТО] и [СКРЫТО] избежать ответственности за преступление.

Между тем такой вывод суда противоречит требованиям ст. 14 УПК РФ о презумпции невиновности, ст. 15 УПК РФ о состязательности сторон и ст. 53 УПК РФ о полномочиях защитника.

Кроме того, в нарушение взаимосвязанных положений ст. ст. 297 и 240 УПК РФ суд приговоре сослался на доказательства, которые не были непосредственно исследованы в судебном заседании и не нашли отражения в протоколе судебного заседания.

Таковыми являются протоколы осмотра предметов от **** г., выемки от **** г., осмотра пшеницы и очных ставок между А. и [СКРЫТО], А. и [СКРЫТО], [СКРЫТО] и К., ** и [СКРЫТО], постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 19 августа 2015 г. в отношении К.

Названные существенные нарушения уголовно-процессуального закона влекут в силу п. 2 ст. 389.15 и ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ исключение из приговора приведенного вывода суда и указанных доказательств, что не влияет на доказанность вины осужденных, которая подтверждается совокупностью других доказательств, изложенных в приговоре.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

приговор Курского районного суда Ставропольского края от 27 октября 2015 г. в отношении [СКРЫТО] И.Б. и [СКРЫТО] А. А. изменить:

исключить в описательно-мотивировочной части:

абзац * на странице **приговора, содержащий выводы суда по оценке доводов адвоката Я. о провокации;

из числа доказательств виновности осужденных: протокол осмотра предметов от****г. – автомобиля «****»; протокол выемки от **** г.; протокол осмотра пшеницы в количестве *** кг; протоколы очных ставок между А. и Д., А.. и [СКРЫТО] И.Б., [СКРЫТО] И.Б. и К, ** и [СКРЫТО] И.Б.; постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от ****. в отношении К.

В остальном приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденных и адвоката Я. – без удовлетворения.

Постановление суда апелляционной инстанции может быть обжаловано в вышестоящий суд в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Судья

Мотивированное решение с учетом ч. 2 ст. 128 УПК РФ вынесено 15 февраля 2016 г.

Судья