Дело № 33-6843/2021, апелляция

Судья Золототрубова М.В. 24RS0032-01-2019-003766-36

Дело №33-6843/2021

А-209г

КРАСНОЯРСКИЙ КРАЕВОЙ СУД

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

31 мая 2021 года судебная коллегия по гражданским делам Красноярского краевого суда в составе:

председательствующего Макаровой Ю.М.

судей Потехиной О.Б., Рагулиной О.А.

с участием прокурора Прокуратуры Красноярского края Дозорцевой М.В.

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Буровой В.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании по докладу судьи Макаровой Ю.М.

гражданское дело по иску [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО] к КГБУЗ «Красноярская межрайонная поликлиника № 1», КГБУЗ «Красноярский краевой психоневрологический диспансер № 1», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича», КГБУЗ «Красноярская городская поликлиника №12», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №7», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №20 им. И.С. Берзона», КГАУЗ «Красноярская межрайонная больница №5» о взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе истца [СКРЫТО] А.Ю., апелляционному представлению прокурора прокуратуры Ленинского района г. Красноярска

на решение Ленинского районного суда г. Красноярска от 03 марта 2021 года, которым постановлено:

«В удовлетворении исковых требований [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО] к КГБУЗ «Красноярская межрайонная поликлиника № 1», КГБУЗ «Красноярский краевой психоневрологический диспансер № 1», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича», КГБУЗ «Красноярская городская поликлиника №12», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №7», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №20 им. И.С. Берзона», КГАУЗ «Красноярская межрайонная больница №5» о взыскании компенсации морального вреда, отказать».

Заслушав докладчика, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

[СКРЫТО] А.Ю. обратился в суд с иском к КГБУЗ «Красноярская межрайонная поликлиника № 1», КГБУЗ «Красноярский краевой психоневрологический диспансер № 1», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича», КГБУЗ «Красноярская городская поликлиника №12», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №7», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №20 им. И.С. Берзона», КГАУЗ «Красноярская межрайонная больница №5» о взыскании компенсации морального вреда,

Требования мотивированы тем, что в декабре 2014 году заболела его сестра Пашкина С.Ю., в связи с чем, она обратилась в КГБУЗ «Красноярская межрайонная поликлиника № 1» с жалобами на плохое самочувствие и высокую температуру тела. Вместе с тем, каких-либо мероприятий по установлению диагноза и назначения лечения врачами указанного медицинского учреждения не проведено. 27.12.2014 года истец вызвал своей сестре скорую медицинскую помощь, которая доставила ее в инфекционное отделение КГАУЗ «Красноярская межрайонная больница №5», где сестра истца была осмотрена, но в госпитализации отказано. Таким образом, поликлиника №1 и больница №5 отказали в оказании медицинской помощи Пашкиной С.Ю., что недопустимо в соответствии с ФЗ №323-ФЗ. В период с 14.01.2015 года по 28.01.2015 года Пашкина С.Ю. находилась на лечении в КГБУЗ «КМКБСМП имени Н.С. Карповича», где ей было назначено неправильное лечение, а именно назначены лекарственные средства, которые противопоказаны, что усугубило состояние здоровья сестры истца. Кроме того, проведена недостаточная диагностика имеющихся у сестры истца заболеваний, неточно описан анамнез имеющегося заболевания, и как следствие выставлены неправильные диагнозы. В период с 15.02.2015 года по 25.03.2015 года Пашкина С.Ю. находилась в реанимационном отделении КГБУЗ Красноярская межрайонная клиническая больница № 7, где ей выставлен неверный диагноз и приводилось неправильное лечение. В период с 25.03.2015 года по 14.04.2015 года Пашкина С.Ю. находилась на стационарном лечении в КГБУЗ «Красноярский краевой психоневрологический диспансер №1», где ей назначали медицинские препараты, которые были ей противопоказаны. В период с 29.01.2015 года по 15.02.2015 года и с 23.05.2015 года до 01.06.2016 года Пашкина С.Ю находилась на амбулаторном лечении под наблюдением КГБУЗ Красноярска городская поликлиника № 12, которые также ей оказывали ненадлежащую медицинскую помощь. 25.12.2015 года Пашкину С.Ю. транспортировали в больницу №20, где ей было проведено обследование на предмет пневмонии. Пневмония обнаружена не была, однако обнаружили новообразование средостения, в госпитализации отказано, онкологического обследования не проводили. 01.06.2016 года скорой медицинской помощью Пашкина С.Ю. вновь доставлена в больницу №20, где в госпитализации отказано в связи с отсутствием пневмонии. В период с 02.06.2016 года по 10.06.2016 года Пашкина С.Ю. находилась в КГБУЗ Красноярская клиническая больница №20 им. Берзона, где ей вновь выставлен неправильный диагноз и проводилось неправильное лечение. 10.06.2016 года Пашкина С.Ю. скончалась. Патологоанатомическое исследование показало наличие пневмонии. Считает, что первоначальный правильный диагноз сестре истца выставлен не был, ее смерть явилась следствием некомпетентности лечащих врачей. Действиями медицинского персонала грубо допущены нарушения правил и стандартов оказания медицинской помощи. Из-за непрофессионализма врачей и несвоевременным оказанием специализированной медицинской помощи в экстренном порядке, у сестры истца ухудшилось состояние здоровья, и в последствие она умерла. Скоропостижная смерть сестры причинила истцу нравственные страдания в результате утраты близкого человека.

В указанной связи истец просит взыскать с ответчиков в свою пользу компенсацию морального вреда в размере 7 000 000 руб. солидарно.

Судом постановлено вышеприведенное решение.

В апелляционном представлении прокурор прокуратуры Ленинского района г. Красноярска полагает решение подлежащим отмене и вынесении нового решения о частичном удовлетворении исковых требований. Ссылается на то, что выводы суда об отсутствии причинно-следственной связи между действиями работников медицинских учреждений и наступившей смертью Пашкиной С.Ю. основаны на неверном толковании норм права. Кроме того, суд не учел, что именно на ответчиках лежала обязанность доказать отсутствие вины в оказании Пашкиной С.Ю. ненадлежащей медицинской помощи, что установленная диагностическая ошибка не могла повлиять на общий исход заболевания.

В апелляционной жалобе истец [СКРЫТО] А.Ю. просит решение отменить, как основанное на неверно установленных в ходе рассмотрения дела обстоятельствах, просил назначить по делу повторную комиссионную или комплексную судмедэкспертизу.

В своих возражениях представители КГБУЗ «КМП № 1», КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», КГБУЗ «КМКБ № 7» просят оставить решение без изменения, а апелляционные жалобу и представление прокурора без удовлетворения.

Проверив материалы дела, заслушав истца [СКРЫТО] А.Ю., поддержавшего доводы своей апелляционной жалобы, представителя ответчика КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича» Половинкину М.А., представителя ответчика КГБУЗ «КМП №1» Костылеву Е.В., представителя ответчиков КГАУЗ «КМБ №5», КГБУЗ «КГП №12» Овчинникову И.М., представителя ответчика КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №7» Цыганкову М.В., возражавших против удовлетворения жалобы и представления прокурора, прокурора Дозорцеву М.В., полагавшую решение подлежащим отмене по доводам апелляционного представления, обсудив доводы апелляционной жалобы согласно ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, [СКРЫТО] А.Ю. приходится родным братом Пашкиной С.Ю.

Согласно записи акту о смерти ТОА ЗАГС Красноярского края по Ленинскому району № 2239 от 18.06.2016 года Пашкина С.Ю. умерла 10.06.2016 года. Причина смерти - злокачественное новообразование, средостения IV ст.

Как следует из ответа на запрос КГАУЗ «КМБ №5», по данным электронной базы в КГАУЗ «КМБ №5» зарегистрировано единственное посещение – 27.12.2014 года в приемный покой инфекционного отделения круглосуточного стационара, осмотрена врачом-инфекционистом. Диагноз: узловатая эритема.

В период с 07.04.2014 года по 14.01.2015 года Пашкина С.Ю. проходила амбулаторное лечение в КГБУЗ «КМП №1», в том числе с жалобами на головокружение, кожный зуд. Выставлены диагнозы: железодефицитная анемия вторичная вследствие потери крови (хроническая). Язва двенадцатиперстной кишки хроническая. Хронический холецистит. Хронический вирусный гепатит В с дельта-агентом. Эритема узловая.

В период с 14.01.2015 года по 28.01.2015 года Пашкина С.Ю. проходила лечение в инфекционном отделении КГБУЗ «КМКБ СМП им. Н.С. Карповича», куда поступила с диагнозом: лихорадка неясного генеза. Выставлен диагноз: Хроническая ЦМВ-инфекция. Сопутствующий: Эндогенное заболевание. Тревожно-ипохондрический синдром. Дисбиоз кишечника. Эзофагит 1 ст. Диффузный поверхностный гастрит. Дискинезия желчевыводящих путей. Фарингомикоз. Умеренная наружная гидроцефалия, кисты небольших размеров в правой лобной области. Железодефицитная анемия 1 степени. Тугоухость на оба уха II степени.

С 14.02.2015 года по 25.03.2015 года Пашкина С.Ю. находилась на лечении в реанимационном отделении КМКБ №7 с диагнозом: кататоническая шизофрения, гипертоническая форма, кахексия, дегидратация, анемия.

В период с 25.03.2015 года по 14.04.2015 года Пашкина С.Ю. находилась на стационарном лечении в КГБУЗ «ККПД №1». Диагноз: Сопор. Акинетический мутизм. Основное заболевание: Энцефалит неутонченной этиологии. Отечный синдром. Кахексия. Сопутствующий диагноз: Трофические язвы ушных раковин, крестца, пяток, лодыжек.

В период с 22.05.2015 года по 23.06.2015 года Пашкина С.Ю. находилась в неврологическом отделении КГБУЗ «КМКБ №20» с диагнозом: лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга с заинтересованностью экстрапирамидных структур и поражением периферических нервов не уточненной этиологии (вероятного наследственного дисметаболического генеза) с синдромом акинетического мутизма и исходом в настоящее время в малое сознание, смешанным выраженным тетрапарезом, элементами спастического и акинетико-ригидного синдрома, синдромом выраженной сенсомоторной полинейропатии нижних конечностей, псевдобульбарными нарушениями, синдромом стойкой длительной гипертермии. Двусторонние флеботромбозы глубоких и поверхностных вен верхних конечностей, в стадии реканализации. Кахексия. Гипохромная анемия хронических состояний. Гипокалемия хронических состояний. Глубокий пролежень крестцовой области. Трофические язвы ушных раковин. Состояние после цистостомиии и гастростомии от февраля 2015 года.

В период со 02.06.2016 года по 10.06.2016 года Пашкина С.Ю. находилась на обследовании и лечении в КГБУЗ «КМКБ №20». Установлен диагноз: T-r верхнего средостения. Генерализованная лимфаденопатия (внутригрудная, шейная). Двухсторонний экссудативный плеврит. Основной: Лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга с заинтересованностью экстрапирамидных структур и поражением периферических нервов не уточненной этиологии (вероятного наследственного дисметаболического генеза).

Кроме того, Пашкина С.Ю. амбулаторно с 24.06.2015 года наблюдалась в КГБУЗ КГП №12 с диагнозом: Лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга. Новообразование неопределенного характера органов дыхания неуточненное.

В материалах дела имеется заключение комиссионной экспертизы по материалам дела №100 от 12.01.2017 года, согласно которому экспертами дана оценка правильности действий медицинских работников при лечении Пашкиной С.Ю. в КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1, КГБУЗ КМКБ №20, КГБУЗ «КГП №12.

Согласно данному заключению диагнозы в КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», ККПНД №1, КГБУЗ КМКБ №20, КГБУЗ «КГП №12» выставлены правильно на основании имеющихся клинических проявлений заболевания. Клинические проявления лимфомы Ходжкина на момент обращения в данные учреждения у Пашкиной С.Ю. отсутствовали. Для уточнения диагноза проводились неоднократные исследования, консультации и консилиумы.

В КГБУЗ «КМКБ №7» диагноз «катоническая шизофрения, гипертоксическая форма» выставлен неправильно, не подтвержден клиническими данными, результатами психосоматического обследования. Неправильно выставленный диагноз в данном случае не привел к неправильной тактике ведения больной, не оказал влияния на течение основного заболевания. Назначенная Пашкиной С.Ю. терапия являлась симптоматической и не привела к каким-либо негативным последствиям.

При лечении Пашкиной С.Ю. в период с 2015-2016 гг. в вышеуказанных лечебных заведениях проводилась дифференциальная диагностика между заболеваниями с органическими поражением головного мозга, проводились дообследования в пределах возможностей стационаров, неоднократно привлекались ведущие специалисты г. Красноярска. На фоне правильно проводимой симптоматической терапии имелись недостатки в диагностическом обследовании Пашкиной С.Ю.

Во время первой госпитализации в инфекционное отделение КМКБ БСМП им. Н.С. Карповича с 14.01.2015 года по 28.01.2015 года у Пашкиной С.Ю. не установлена причина анемии, нет анализа на сывороточное железо.

Во время госпитализации в КГБУЗ «КМКБ №7» с 14.02.2015 года по 25.03.2015 года Пашкиной С.Ю. не проведена пальпация лимфоузлов шеи, подключичных, подмышечных и паховых областей, не установлена причина анемии.

В период нахождения Пашкиной С.Ю. в КПНД №1 с 25.03.2015 года по 14.04.2015 года нет осмотра и пальпации лимфоузлов шеи, подключичных, подмышечных и паховых областей. Нет оценки причин лимфостаза правой верхней конечности, не установлена причина анемии.

В период госпитализации в КГБУЗ КМКБ №20 с 22.05.2015 по 23.06.2015 года также нет оценки периферических лимфоузлов, нет оценки причин флеботромбоза глубоких и поверхностных вен верхних конечностей.

В амбулаторных условиях КГП №12 Пашкина С.Ю. 24.12.2015 года направлена для уточнения диагноза в КГБУЗ КМКБ №20, имеется запись от 25.12.2015 года: выполнено КТ грудной клетки, рекомендована консультация онколога, выставлен диагноз: «Лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества головного мозга, спастический тетрапарез. Tumor, средостения». Пациентка онкологом не осмотрена.

Таким образом, за все периоды лечения Пашкиной С.Ю. в вышеуказанных медицинских учреждениях отсутствует физикальное исследование ткани лимфоузлов, проведения пункции периферических лимфоузлов или биопсии ткани опухоли, нет осмотра онколога, при обследовании Пашкиной С.Ю. отсутствует онконастороженность.

Диагнозы, выставленные Пашкиной С.Ю. в вышеуказанных медицинских учреждениях, соответствовали описанной клинической картине и результатам обследований, выставлены своевременно.

Вместе с тем, диагноз tumor (опухоль средостения) выставлен Пашкиной С.Ю. несвоевременно, заподозрен в январе 2016 года после дообследования в амбулаторных условиях с последующей консультацией врача онколога.

Диагноз лимфомы Ходжкина не был установлен Пашкиной С.Ю. вплоть до летального исхода. При этом у Пашкиной С.Ю. ведущих проявлений лимфомы Ходжкина – явных симптомов поражения лимфатической системы – увеличения лимфоузлов не было диагностировано длительное время. Проявления лимфомы Ходжкина появились в январе 2016 года, когда состояние пациентки не позволяло проводить терапию данного заболевания.

Диагноз «лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга» выставлен впервые в ККБ №1 в период лечения Пашкиной С.Ю. с 14.04.2015 года по 22.05.2015 года, до данного периода отсутствовали характерные признаки, указывающие на наличие у Пашкиной С.Ю. наследственного дегенеративного поражения белого вещества головного мозга.

Пашкиной С.Ю. проводилось патогенетическое лечение, которое соответствовало имеющимся симптомам заболевания и установленным диагнозам. Лекарственная терапия, назначаемая Пашкиной С.Ю. соответствовала диагнозам, установленным в вышеуказанных лечебных учреждениях, где оказывалась медицинская помощь на этапах лечения.

Начиная с 2015 года, у пациентки имелась симптоматика, указывающая на наличие заболевания лимфома Ходжкина.

Вместе с тем, в связи нарастанием неврологической симптоматики и отсутствия явных симптомов поражения лимфатической системы, эти данные лечащими врачами были связаны с поражением нервной системы.

На МСКТ от 16.02.2015 года определяются увеличенные лимфоузлы верхнего средостения, в связи с чем по указанным клинико-морфологическим данным в начале 2015 года у работников КМКБ №7 имелась возможность заподозрить онкопатологию у Пашкиной С.Ю.

Вместе с тем, в начале февраля 2015 года состояние больной резко ухудшилось в связи с нарастанием симптоматики по сопутствующей патологии (лейкодистрофия с диффузными поражениями белого вещества больших полушарий головного мозга). Наличие данной сопутствующей патологии, тяжелое состояние Пашкиной С.Ю. на момент первичной диагностики поражения лимфатической системы не позволяло бы проводить специальное лечение онкопатологии в случаях ее своевременной диагностики.

Имеет место недооценка увеличенных лимфоузлов средостения по данным КТ органов грудной клетки, за 16.02.2015 года в КГБУЗ «КМКБ №7», отсутствуют записи об обследовании периферических лимфоузлов в КМКБСМП им. Н.С. Карповича, КГБУЗ «КМКБ№7», КПНД №1, КМКБ №20 им. И.С. Берзона, нет оценки причин анемии, не учтены причины субфебрилитета.

В связи со сложностью клинической картины по сопутствующей патологии и ранней инвалидизации Пашкиной С.Ю. указанные недостатки при обследовании не повлияли на общий исход заболеваний. В условиях медицинских учреждений Пашкина С.Ю. получала достаточную симптоматическую терапию. Специальное лечение лимфогранулематоза по мировым стандартам при распространенном онкопроцессе требует проведения не менее 6 курсов ПХТ, курсов дистанционно лучевой гамма терапии на основные группы лимфоузлов с последующем динамическим наблюдением. Пашкиной С.Ю. проведение данной терапии в связи с тяжестью состояния не было показано.

Нарушений действующих рекомендаций и стандартов при лечении Пашкиной С.Ю. с учетом устанавливаемых диагнозов на соответствующих этапах лечения не выявлено.

Имело место запаздывание в диагностике вплоть до января 2016 года, что обусловлено недооценкой лимфоузлов средостения по данным КТ органов грудной клетки, отсутствием обследования периферических лимфоузлов, не установленными причинами анемии и субфебрилитета.

Причинная связь между действиями медицинских работников КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1, КГБ №20 им. И.С. Берзона, КГБУЗ «КГП №12» и наступившими последствиями не определяется.

Проведенные курсы лечения Пашкиной С.Ю. соответствовали клиническим проявлениям заболевания.

Лечение лимфомы Ходжкина не проводилось в связи с отсутствием клинических проявлений данного заболевания на ранних стадиях, в последующем проведение специального лечения в виде поли химиотерапии и дистанционно лучевой терапии было противопоказано в связи с распространенностью, неоперабельностью процесса и тяжестью состояния Пашкиной С.Ю. по сопутствующей патологии. Органическое поражение головного мозга у Пашкиной С.Ю. протекало довольно стремительно, с развитием ранней инвалидизацией, обширными осложнениями, выявленные диагностические нарушения на общий исход указанных заболеваний повлиять не могли. Кроме того, согласно медицинским документам имел место отказ от специального лечения в ККОД им. А.И. Крыжановского после консультации онколога 26.01.2016 года. Рекомендовано симптоматическое лечение.

Заключением комиссионной экспертизы № 30 от 24.01.2018 года, выполненным ГБУЗ Иркутское областное Бюро судебно-медицинской экспертизы» дана оценка правильности действий медицинских работников при лечении Пашкиной С.Ю. в КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1, КГБУЗ КМКБ №20, КГБУЗ «КГП №12 (т. 2 л.д. 139).

Как следует из данного заключения, смерть Пашкиной С.Ю. последовала от онкологического заболевания – классическая лимфома Ходжкина с нодулярным склерозом с поражением всех групп лимфоузлов грудной полости, параортальных лимфоузлов, с массивным прорастанием мягких тканей верхнего средостения, шеи, тел позвонков шейного отдела позвоночника. Грудины, ребер, верхней доли левого легкого с массивным распадом опухолевой ткани.

Кроме лимфомы Ходжкина выявлено еще одно основное заболевание в виде тяжелого органического поражения вещества головного мозга – лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества.

Лимфома Ходжкина с нодулярным склерозом, с поражением всех групп лимфоузлов грудной полости, а также лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга, с заинтересованностью экстрапирамидных структур, с поражением периферических нервов являются основными заболеваниями, имеющимися у Пашкиной С.Ю.

Лимфома Ходжкина и лейкодистрофия головного мозга являются конкурирующими заболеваниями, то есть каждое из них могло послужить причиной смерти в силу тяжести этих заболеваний и наличия фатальных осложнений. Эти заболевания протекали параллельно вне связи друг с другом.

При этом симптоматические проявления лейкодистрафии превалировали над проявлениями лимфомы Ходжкина, то есть лейкодистрофия существенно нивелировала проявления лимфомы, тем самым сделала невозможной прижизненную диагностику этого онкологического заболевания. Прижизненная диагностика любого онкологического заболевания при наличии преобладающих симптомов (неврологических и психосоматических) лейкодистрафии крайне затруднительна из-за разнообразия симптомов и неуклонного прогрессирования лейкодистрафии.

Диагноз «лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга» в лечебных учреждениях КГБ № 20, КГБУЗ «КГП № 12» установлен правильно.

Установленный в КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича» диагноз «хроническая цитомегаловирусная инфекция» не подтвержден клинико-лабораторными данными и является ошибочным. Вместе с тем, постановка ошибочного диагноза врачами КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича» не могла повлиять на исходы основных заболеваний имевшихся у Пашкиной С.Ю.

Установленные в КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1 диагнозы: «катоническая шизофрения»; «акинетический мутизм», энцефалит неуточненной этиологии»; «церебрастения, координаторно-мозжечковая недостаточность» по сути не являются ошибочными, а являются диагнозами дифференциально-диагностического ряда. Кроме того, симптомы на основании которых установлены данные диагнозы, характерны и для лейкодистрофии вещества головного мозга. Дифференциальная диагностика лейкодистрофии с психическими заболеваниями крайне трудна – диагноз устанавливается на основании неуклонного прогрессирования неврологических и психосоматических нарушений.

Пациентке Пашкиной С.Ю. проведен весь комплекс диагностических мероприятий, который по своей сути является исчерпывающими, то есть позволял достоверно исключить другие заболевания, которые могли вызывать симптоматику имевшую место у Пашкиной С.Ю.

Тяжесть состояния Пашкиной С.Ю. обусловлена исключительно органическим поражением головного мозга – лейкодистрофией.

Диагноз – лимфома Ходжкина был установлен только при патологоанатомическом исследовании трупа Пашкиной С.Ю., прижизненный клинический диагноз не был установлен медицинскими работниками, то есть этот диагноз выставлен несвоевременно.

Диагноз «лейкодистрофия с диффузном поражением белого вещества больших полушарий головного мозга» установлен своевременно, то есть после появления соответствующих неврологических и психосоматических проявлений, проведения всех необходимых. Методов лабораторно-инструментального исследования и проведения дифференциальной диагностики.

Ни в одном медицинском учреждении лечение лимфомы Ходжкина не производилось, так как прижизненная диагностика данного заболевания отсутствовала. Все лечебные мероприятия провялились в рамках диагноза «лейкодистрофия с диффузными поражениями белого вещества больших полушарий головного мозга».

За все время наблюдения и медикаментозного симптоматического лечения во всех медицинских учреждениях Пашкиной С.Ю. не были назначены препараты, которые могли бы ухудшить течение имевшихся у нее основных заболеваний.

В настоящее время не существует стандартов и методик лечения пациентов с лейкодистрофией, это заболевание неизбежно заканчивается смертью, лечение может носить только симптоматический паллиативный характер.

Возможность диагностировать заболевание «классическая лимфома Ходжкина» на ранней стадии у Пашкиной С.Ю. при наличии второго основного заболевания «лейкодистрофия головного мозга» на фоне развернутой неврологической и психосоматической клиники этого заболевания, экспертная комиссия считает сомнительной, так как отсутствовала возможность полноценного сбора жалоб, анамнеза, который позволил бы заподозрить онкологическое заболевание и в последующем провести необходимые дополнительные лабораторно-инструментальные исследования.

Кроме того, диагностическая ошибка (отсутствие ранней диагностики лимфомы Ходжкина» не могла повлиять на развитие этого заболевания, так как даже в случае диагностики данного онкологического заболевания на ранней стадии, его химиотерапия (единственный метод лечения) была бы невозможна из-за тяжести имеющегося органического поражений головного мозга – лейкодистрофия.

Каких-либо нарушений нормативных документов (Приказа №323 от 21.11.2011 года «Об основах охраны здоровья граждан», Приказа №158н от 28.02.2011 года «Об оказании медицинской помощи – перечень обследований, консультация специалиста по показаниям», Приказа №922н от 11.11.2012 года «Об утверждении порядка оказания медицинской помощи по показаниям на более высоко технологичную помощь» не установлено.

Причинно-следственная связь между действиями медицинских работников лечебных учреждений, в которых Пашкина С.Ю. проходила лечение, в том числе КГБУЗ «КМКБ БСМП им. Н.С. Карповича, КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1, КГБ №20, КГБУЗ «КГБУЗ «КГП №12» отсутствует, так как смерть Пашкиной С.Ю. последовала от тяжелого онкологического заболевания (лимфомы Ходжкина), развивающегося параллельно с другим основным заболеванием – с органическим поражением центральной нервной системы (лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга с заинтересованностью экстрапирамидных структур).

Какие-либо дефекты (недостатки) оказания медицинской помощи при оказании медицинской помощи Пашкиной С.Ю. экспертной комиссией не установлены.

Установление диагноза заболевания лимфомы Ходжкина, приведшего к смерти Пашкиной С.Ю. было крайне затруднительно в силу объективных причин – лимфопролиферативное онкологическое заболевание (лимфома Ходжкина) развивалось параллельно с тяжелым органическим поражением центральной нервной системы (лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга с заинтересованностью экстрапирамидных структур), то есть отсутствовала объективная возможность полноценного сбора жалоб, анамнеза, которые бы позволили клиницистам заподозрить онкологическое заболевание и в последующем провести необходимые дополнительные лабораторно-инструментальные исследования.

Кроме того, в ходе рассмотрения настоящего гражданского дела по ходатайству сторон проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза КГБУЗ «ККБСМЭ», согласно заключению которой №438 от 06.08.2020 года, причиной смерти Пашкиной С.Ю. явилось: основная патология - классическая лимфома Ходжкина, модулярный склероз IIВ ст. с множественным поражением периферических лимфоузлов, лимфоузлов средостения, грудины, ребер, позвоночника, левого легкого. Распад. Интоксикационный синдром. 2-х сторонний гидроторакс. Асцит. Левосторонняя верхнедолевая параканкрозная гнойно-фиброзная пневмония. Отек легких. Отек головного мозга.

Конкурирующая патология: лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества обоих полушарий головного мозга с формированием множественных очагов димиелинизации.

В медицинских учреждениях, в частности в КГБУЗ «КМП №1» КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», ККПД №1, КГБУЗ КМКБ №20, КГБУЗ «КГП №12», КГБУЗ «КМКБ №7» в период с 2015 года по 2016 год Пашкиной С.Ю. проводилась дифференциальная диагностика между симптомами, данными обследования для постановки основного диагноза. Не смотря на тяжелое состояние проводились дообследования в пределах возможности лечебного учреждения с учетом состояния пациентки. Проводилось патогенетическое лечение, которое соответствовало имеющимся симптомам заболевания и установленному диагнозу. Проводились неоднократно консилиумы ведущими специалистами. Медицинская помощь была проведена правильно в достаточном объеме.

Высказаться об оказании медицинской помощи в КГАУЗ «КМКБ №5» не представляется возможным, в виду отсутствия медицинских документов.

В 2015-2016 гг. своевременно не был установлен диагноз лимфомы Ходжкина.

Имелись недостатки в диагностики: не установлена причина анемии, нет анализа на сывороточное железо, нет данных по пальпации лимфоузлов, нет оценки причин лимфостаза правой верхней конечности, отсутствует консультация онколога в период с 22.05.2015 года по 24.12.2015 года. Ни на одном из этапов не выполнена морфологическая верификация периферической или медиастинальной лимфаденопатии.

Атипичная клиническая картина в дебюте заболевания – лимфома Ходжкина, быстрое прогрессирование на фоне тяжелой сопутствующей нейродегенеративной патологии привели к несвоевременной постановки диагноза лимфопролиферативного заболевания.

На сегодняшний день сложно установить, могла ли своевременная постановка диагноза лимфопролиферативного диагноза, повлиять на дальнейшее развитие заболевания. Однако, учитывая тяжесть состояния, дальнейшее специальное противоопухолевое лечение пациентке было не показано.

Выполнение морфологической верификации лимфомы Ходжкина было возможно с момента установления наличия периферической лимфаденопатии в феврале 2015 года.

В то же время, в данной клинической ситуации невозможно однозначно ответить, можно ли отнести данную диагностику к «ранней постановке диагноза». Кроме того, даже в случае постановки диагноза в этот период времени у пациентки имелись противопоказания к проведению специального противоопухолевого лечения.

Лимфома Ходжкина является самостоятельным заболеванием и не связана с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, неправильным лечением или неправильным назначением медицинских препаратов.

Между действиями (бездействием) работников остальных вышеуказанных медицинских организаций и смертью Пашкиной С.Ю. прямая причинно-следственная связь отсутствует. Пациентка получала необходимую посиндромную терапию и имела противопоказания для назначения специального противоопухолевого лечения.

Исход обусловлен тяжестью и непредотвратимостью течения прогрессированием как лейкодистрафии, так и конкурирующей патологии: лимфогранулематоза (лимфомы Ходжкина). Стремительное прогрессирование нейродегенеративной патологии, не позволило своевременно провести полноценную диагностику и лечение лимфопролиферативного заболевания.

Оценив относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, в том числе, заключения экспертиз, и учитывая конкретные обстоятельства дела, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что доводы истца о ненадлежащем оказании медицинской помощи не подтверждены достоверными доказательствами, наличие причинно-следственной связи между действиями ответчиков и наступлением смерти Пашкиной С.Ю. не установлено, в связи с чем, отказал в удовлетворении заявленных требований.

Судебная коллегия не соглашается с выводами суда первой инстанции, поскольку они основаны на неверном применении норм действующего законодательства, что в силу п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ является основанием для отмены решения.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (пункт 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно части 1 статьи 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Закон об основах охраны здоровья) медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации.

Из части 2 статьи 98 названного выше закона следует, что медицинские организации, медицинские работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации не только за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, но и за нарушение прав в сфере охраны здоровья.

Согласно пункту 6 статьи 4 Закона об основах охраны здоровья к основным принципам охраны здоровья относится доступность и качество медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 данного закона определено, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Из пункта 2 статьи 64 Закона об основах охраны здоровья следует, что критерии оценки качества медицинской помощи формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 данного федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Пунктом 9 части 5 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Таким образом, нарушение установленных в соответствии с законом порядка и стандарта оказания медицинской помощи, проведения диагностики, лечения, является нарушением требований к качеству медицинской услуги, нарушением прав в сфере охраны здоровья, что может рассматриваться как основание для компенсации потребителю морального вреда и возмещения убытков.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (ст. 1064 - 1101) и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии со ст.1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Согласно п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В соответствии со ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинения морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абз. второй п.8 названного Постановления).

В пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина").

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в настоящем случае - право на родственные и семейные связи), при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Как следует из искового заявления [СКРЫТО] А.Ю., а также данных им пояснений в ходе рассмотрения дела, компенсация морального вреда заявлена ко взысканию в связи с тем, что медицинская помощь Пашкиной С.Ю. была оказана некачественно и не в полном объеме, что повлекло физические страдания во время лечения и в последующем смерть пациента. Проводимое Пашкиной С.Ю. некачественное, несвоевременное лечение, а в последующем, смерть родной сестры причинили ему нравственные страдания.

Согласно заключениям специалистов, в частности, по заключению комиссионной экспертизы № 30 от 24.01.2018 года, выполненному ГБУЗ Иркутское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» причинно-следственная связь между действиями медицинских работников лечебных учреждений, в которых Пашкина С.Ю. проходила лечение, в том числе КГБУЗ «КМКБ БСМП им. Н.С. Карповича, КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1, КГБ №20, КГБУЗ «КГБУЗ «КГП №12» отсутствует, так как смерть Пашкиной С.Ю. последовала от тяжелого онкологического заболевания (лимфомы Ходжкина), развивающегося параллельно с другим основным заболеванием – органическим поражением центральной нервной системы (лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества больших полушарий головного мозга с заинтересованностью экстрапирамидных структур).

В связи с чем, судебная коллегия не находит правовых оснований для взыскания компенсации морального вреда с ответчиков по вышеуказанному стороной истца основанию, о чем было также указано судом первой инстанции, а именно по основанию причинения действиями ответчиков в связи с проводимым лечением негативных последствий для здоровья Пашкиной С.Ю., повлекших впоследствии ее смерть.

Вместе с тем, учитывая отсутствие доказательств тому, что проведение указанного выше лечения и не привело к вышеуказанным негативным последствиям, отказывая в удовлетворении иска в полном объеме суд в нарушение приведенных выше положений норм материального и процессуального права не дал оценку факту качества оказания медицинской помощи, на котором истец также основывал требования о компенсации морального вреда.

Представленными в дело доказательствами подтверждены факты недостатков в диагностическом обследовании Пашкиной С.Ю., что следует, в частности, из заключения комиссионной экспертизы № 100 от 12.01.2017, заключения комиссионной экспертизы № 438 от 06.08.2020.

Согласно заключениям, КГБУЗ «КМКБ №7» был неправильно выставлен диагноз «катоническая шизофрения, гипертоксическая форма», такой диагноз не подтвержден клиническими данными, результатами психосоматического обследования.

Во время первой госпитализации Пашкиной С.Ю. в инфекционное отделение КМКБ БСМП им. Н.С. Карповича (с 14.01.2015 года по 28.01.2015 года) не была установлена причина анемии, не взят анализ на сывороточное железо.

Во время госпитализации в КГБУЗ «КМКБ №7» с 14.02.2015 года по 25.03.2015 года Пашкиной С.Ю. не проведена пальпация лимфоузлов шеи, подключичных, подмышечных и паховых областей, не установлена причина анемии.

В период нахождения Пашкиной С.Ю. в КПНД №1 с 25.03.2015 года по 14.04.2015 года нет осмотра и пальпации лимфоузлов шеи, подключичных, подмышечных и паховых областей. Нет оценки причин лимфостаза правой верхней конечности, не установлена причина анемии.

В период госпитализации в КГБУЗ КМКБ №20 с 22.05.2015 по 23.06.2015 года также нет оценки периферических лимфоузлов, нет оценки причин флеботромбоза глубоких и поверхностных вен верхних конечностей.

В амбулаторных условиях КГП №12 Пашкина С.Ю. выставлен диагноз «лейкодистрофия с диффузным поражением белого вещества головного мозга, спастический тетрапарез. Tumor, средостения». Пациентка онкологом не осмотрена.

Таким образом, за все периоды лечения Пашкиной С.Ю. в вышеуказанных медицинских учреждениях отсутствует физикальное исследование ткани лимфоузлов, проведения пункции периферических лимфоузлов или биопсии ткани опухоли, нет осмотра онколога, при обследовании Пашкиной С.Ю. отсутствует онконастороженность.

Согласно заключению комиссионной экспертизы № 30 от 24.01.2018 года ГБУЗ Иркутское областное Бюро судебно-медицинской экспертизы», установленный в КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича» диагноз «Хроническая цитомегаловирусная инфекция» не подтвержден клинико-лабораторными данными и является ошибочным.

Согласно заключению комиссионной экспертизы № 438 от 06.08.2020 в медицинских учреждениях, в частности в КГБУЗ «КМП №1» КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», ККПД №1, КГБУЗ КМКБ №20, КГБУЗ «КГП №12», КГБУЗ «КМКБ №7» в период с 2015 года по 2016 год Пашкиной С.Ю. проводилась дифференциальная диагностика между симптомами, данными обследования для постановки основного диагноза. В 2015-2016 гг. своевременно не был установлен диагноз лимфомы Ходжкина.

Имелись недостатки в диагностики: не установлена причина анемии, нет анализа на сывороточное железо, нет данных по пальпации лимфоузлов, нет оценки причин лимфостаза правой верхней конечности, отсутствует консультация онколога в период с 22.05.2015 года по 24.12.2015 года. Ни на одном из этапов не выполнена морфологическая верификация периферической или медиастинальной лимфаденопатии.

Исходя из приведенных выше нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В связи с чем, нарушение установленных в соответствии с законом порядка и стандарта оказания медицинской помощи, проведения диагностики, лечения, является нарушением требований к качеству медицинской услуги, нарушением прав в сфере охраны здоровья, что может рассматриваться как основание для компенсации потребителю морального вреда и возмещения убытков.

Как следует из п. 21 ст. 2 Федерального закона от 21.11.2011 г. N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» под качеством медицинской помощи понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Статьей 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» также предусмотрено, что медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Исходя из правового смысла приведенных норм материального права в их взаимосвязи, судебная коллегия приходит к выводу о том, что отсутствие именно прямой причинно-следственной связи между лечением Пашкиной С.Ю. и наступившими последствиями, по мнению суда апелляционной инстанции, не может являться основанием для отказа в иске, поскольку как следует из представленных в материалы дела доказательств, с учетом выводов судебно-медицинских экспертиз, не следует, что проводимое специалистами КГБУЗ «КМП №1», КГБУЗ «КМКБ БСМП им. Н.С. Карповича, КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1, КГБ №20, КГБУЗ «КГБУЗ «КГП №12» лечение в полном объеме соответствовало стандартам оказания медицинской помощи, утвержденным уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Учитывая, что начиная с 2014 года Пашкина С.Ю. обращалась к специалистам ответчиков с жалобами на состояние здоровья (в разное время - высокая температура, симптомы лихорадки, тахикардии, паралич, потеря моторных функций нижних конечностей), однако, как было указано выше в процессе оказания медицинской помощи Пашкиной С.Ю. выставлялись неправильные диагнозы, не проводилось полное необходимое диагностирование.

Как следует из заключения экспертизы от 12.01.2017, диагноз лимфомы Ходжкина не был установлен Пашкиной С.Ю. вплоть до летального исхода. При этом, у Пашкиной С.Ю. ведущих проявлений лимфомы Ходжкина – явных симптомов поражения лимфатической системы – увеличения лимфоузлов не было диагностировано длительное время.

Вместе с тем, из этого же заключения следует, что начиная с 2015 года, у пациентки имелась симптоматика, указывающая на наличие заболевания лимфома Ходжкина, но в связи нарастанием неврологической симптоматики и отсутствия явных симптомов поражения лимфатической системы, эти данные лечащими врачами были связаны с поражением нервной системы.

Экспертами указано, что поскольку на МСКТ от 16.02.2015 года определяются увеличенные лимфоузлы верхнего средостения, по указанным клинико-морфологическим данным в начале 2015 года у работников КМКБ №7 имелась возможность заподозрить онкопатологию у Пашкиной С.Ю.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу, что медицинским персоналом КГБУЗ «КМП №1», КГБУЗ «КМКБ БСМП им. Н.С. Карповича, КГБУЗ «КМКБ №7», КПНД №1, КГБ №20, КГБУЗ «КГБУЗ «КГП №12» с учетом вышеизложенного, не в полной мере проведен указанный комплекс мероприятий, направленных на восстановление здоровья, включающих в себя предоставление полного перечня медицинских услуг при вышеуказанных заболеваниях Пашкиной С.Ю., что является нарушением требований к качеству и полноте медицинской услуги, нарушением прав в сфере охраны здоровья и служит основанием для компенсации морального вреда (пункт 45 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей»).

Судебная коллегия находит установленными тесные родственные связи между истцом и Пашкиной С.Ю., которые являлись друг другу братом и сестрой, учитывает факт длительного совместного проживания Пашкиной С.Ю. с истцом и родителями, включая период болезни, осуществляемые за ней уход и заботу в период болезни, что подтверждает наличие физических и нравственных страданий.

На основании изложенного, учитывая характер нравственных и физических страданий истца, нарушение порядка и стандарта оказания медицинской помощи, проведения диагностики, лечения, которые не привели к негативным последствиям, исходя из фактических обстоятельств рассматриваемого спора, учитывая требования разумности и справедливости, судебная коллегия считает необходимым взыскать с каждого из ответчиков - КГБУЗ «КМП №1» КГБУЗ «КМКБСМП им. Н.С. Карповича», ККПД №1, КГБУЗ КМКБ №20, КГБУЗ «КГП №12», КГБУЗ «КМКБ №7» в пользу [СКРЫТО] А.Ю. компенсацию морального вреда в размере 20 000 рублей.

При таких обстоятельствах вывод суда первой инстанций об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований [СКРЫТО] А.Ю. о компенсации морального вреда в указанной выше части нельзя признать правомерным, так как он сделан на неверном толковании положений Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений по их применению, изложенных в Постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" и от 26 января 2010 г. № 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина".

Поскольку экспертными заключениями не доказаны факт обращения Пашкиной С.Ю. в КГАУЗ «Красноярская межрайонная больница №5» и оказание/неоказание ей данным лечебным учреждением какой-либо медицинской помощи, то оснований его к привлечению ответственности и взыскании компенсации морального вреда судебной коллегией не усматривается. Доказательств обратному истцом судебной коллегии не представлено.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Ленинского районного суда г. Красноярска от 03 марта 2021 года отменить. Принять по делу новое решение.

Исковые требования [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО] удовлетворить частично.

Взыскать в пользу [СКРЫТО] [СКРЫТО] [СКРЫТО] с КГБУЗ «Красноярская межрайонная поликлиника № 1», КГБУЗ «Красноярский краевой психоневрологический диспансер № 1», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича», КГБУЗ «Красноярская городская поликлиника №12», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №7», КГБУЗ «Красноярская межрайонная клиническая больница №20 им. И.С. Берзона» компенсацию морального вреда по 20000 рублей.

В остальной части в удовлетворении иска отказать.

Председательствующий

Судьи