Дело № 22-3395/2022, апелляция

Председательствующий: судья Аксютенко А.Н. № 22-3395/2022

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Красноярск 26 мая 2022 года

Судебная коллегия по уголовным делам Красноярского краевого суда в составе:

председательствующего – судьи Запасовой А.П.,

судей Злобина И.А. и Лукьяновой Т.М.,

при секретаре судебного заседания Барабаш А.А.,

с участием:

прокурора уголовно-судебного управления прокуратуры Красноярского края Якушевой А.А.,

потерпевшей ХВН,

её представителя – адвоката Розмана Ю.Ю.,

осужденного [СКРЫТО] А.А.,

его защитника – адвоката Соболевой Л.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам с дополнениями осужденного [СКРЫТО] А.А. и его защитника – адвоката Соболевой Л.В. на приговор Канского городского суда Красноярского края от 15 февраля 2022 года, на основании которого

[СКРЫТО] А.А., родившийся <дата> в <адрес>, гражданин Российской Федерации, имеющий среднее специальное образование, в браке не состоящий, имеющий двоих малолетних детей, нетрудоустроенный, состоящий на регистрационном учете в <адрес>, проживающий в <адрес>, судимый 16.05.2016 Канским городским судом Красноярского края по ч. 1 ст. 162 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы; освобожден условно-досрочно 21.04.2017 по постановлению Канского городского суда Красноярского края от 10.04.2017 с неотбытым сроком 7 месяцев 22 дня,

в соответствии с вердиктом присяжных заседателей осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 9 лет 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Злобина И.А., выслушав по доводам апелляционных жалоб с дополнениями осужденного [СКРЫТО] А.А. и его защитника-адвоката Соболеву Л.В., мнения потерпевшей ХВН, её представителя – адвоката Розмана Ю.Ю., прокурора Якушевой А.А., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

[СКРЫТО] А.А. на основании вердикта коллегии присяжных заседателей осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней осужденный [СКРЫТО] А.А. указывает, что считает приговор чрезмерно жестоким и необоснованным;

полагает, что суд первой инстанции лишь перечислил смягчающие обстоятельства, но не принял их во внимание, что повлекло назначение наказания на 6 месяцев ниже предельного срока, предусмотренного за преступление с учетом положений ст. 65 УК РФ;

обращает внимание, что судом необоснованно не был учтен п. «з» ч. 1
ст. 61 УК РФ, который нашел свое подтверждение в ходе следствия во всех показаниях свидетелей, согласно которым погибший первым стал вспоминать прошлое и предложил выйти в другую комнату;

указывает, что при решении вопроса о виновности вопрос об аморальном поведении потерпевшего перед присяжными заседателями не был поставлен;

приводя мотивы принятого судом решения, отмечает, что суд не нашел оснований для применения положений ст. 64 УК РФ, которые, на его взгляд, могли быть применены;

ссылаясь на положения ч. 2 ст. 349 УПК РФ, постановления Пленума ВС РФ от 22.12.2015 № 58 «О судебном приговоре», указывает, что суд мог назначить наказание с применением ст. 64 УК РФ;

просит применить положения ст. 64 УК РФ и п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ, снизить срок лишения свободы;

дополняя свои доводы, обращает внимание, что председательствующим по делу в ходе судебных заседаний были нарушены права стороны защиты – адвоката Беликова С.В. и его, поскольку при вступлении адвоката Беликова С.В. в процесс не была объявлена явка, состав суда и адвокату не были разъяснены права защитника;

указывает, что 10.11.2021 была проигнорирована просьба о предоставлении конфиденциального общения и юридической консультации с защитником;

отмечает, что 14.01.2022 при допросе посредством видеоконференц-связи эксперта ЧВВ председательствующий намеренно указал, что он допрашивается в качестве специалиста, так как он участвовал в проведении судебно-медицинской экспертизы по запросу судебной коллегии Красноярского краевого суда от 2019 года;

указывает, что после своих выступлений государственный обвинитель Рябцев С.С. и представитель потерпевшей Розман Ю.Ю. не приложили к материалам дела свои речи;

обращает внимание, что 15.10.2021 в ходе судебного заседания при допросе потерпевшей ХВН председательствующим по делу было допущено нарушение процесса, так как последний не остановил его для приведения потерпевшей в чувства;

указывает, что в ходе судебного заседания 10.11.2021 после предоставления присяжным заседателям вещественных доказательств коробка, в которой они находились, была вскрыта государственным обвинителем Рябцевым С.С. канцелярским ножом и не была запечатана в ходе судебного заседания;

обращает внимание, что при допросе в качестве специалиста ЧВВ были неоднократно проигнорированы сообщения о процессуальных вопросах стороны защиты.

В апелляционной жалобе с дополнениями к ней защитник-адвокат Соболева Л.В., указывает, что суд нарушил право на защиту, не дав донести доказательства невиновности [СКРЫТО] А.А. до присяжных заседателей, а также проигнорировал требования закона, чем исказил сам принцип рассмотрения дела в суде с участием присяжных заседателей;

указывает, что в напутственном слове председательствующий подробно изложил позицию государственного обвинителя, напомнил доказательства обвинения, а позицию стороны защиты и доказательства, на которые она ссылалась, в полном объеме не изложил, а затем не дал защите высказаться об этом в возражениях (перебивал, не давал конкретизировать свои доводы), в связи с чем ограничил права подсудимого;

отмечает, что в нарушение ст. 340 УПК РФ, в напутственном слове судья не указал на приведенные высказывания подсудимого, которые, наряду с другими, также являются доказательствами, подлежащими оценке в совещательной комнате;

указывает, что судья не поставил в вопросном листе вопросы по фактическим обстоятельствам, влекущим за собой ответственность за менее тяжкое преступление, и свидетельствующие об истинном мотиве [СКРЫТО];

обращает внимание, что в вопросном листе вопросы сформулированы таким образом, что требуют ответа лишь по поводу объективной стороны совершенного преступления, то есть относительно самого факта причинения потерпевшему телесных повреждений, а обстоятельств, на основании которых председательствующий мог бы сделать вывод относительно мотива содеянного, в вопросном листе не изложено, чем судья нарушил требования ст. 252 УПК РФ, определяющей пределы судебного разбирательства, так как в силу п. 3 ч. 1 ст. 339 УПК РФ вопрос установления виновности относится к компетенции присяжных заседателей;

указывает, что председательствующий в присутствии присяжных заседателей безмотивно отказал в допросе ранее допрошенных свидетелей, в том числе АПИ и АЕА, о чем ходатайствовала сторона защиты с целью предоставления доказательств невиновности [СКРЫТО] А.А.; при этом данные свидетели ранее уже допрашивались в суде общей юрисдикции при предыдущем рассмотрении дела под председательством другого судьи, вследствие чего их показания не могли быть отнесены к новым доказательствам, и защита намеревалась допросить их по событиям, ставшими им известными сразу после происшедшего; при ознакомлении с материалами дела указывала на необходимость включения этих лиц в список свидетелей со стороны защиты, чего не было сделано, и эти доводы суд проигнорировал;

обращает внимание, что в деле имеются два заключения специалиста ЧВИ (т. 4, л.д. 50-76, т. 5, л.д. 143-156), которые были предметом рассмотрения в суде первой инстанции и в суде апелляционной инстанции; при этом ЧВИ ранее был допрошен в судах в качестве специалиста (т. 4,
л.д. 82-87, т. 6, л.д. 167-180), и на его доводы имеются ссылки к комиссионной экспертизе КГБСМЭ города Красноярска, проведенной по определению судебной коллегии Красноярского краевого суда, где полностью излагается позиция защиты, подтверждающая невиновность [СКРЫТО] А.А., тем не менее, судья отказал стороне защиты в оглашении показаний ЧВИ в присутствии присяжных заседателей в связи с его смертью, и удовлетворил ходатайство стороны обвинения о недопустимости заключений специалиста, хотя ранее заключения и показания специалиста ЧВИ судами первой и апелляционной инстанции были признаны допустимыми и на них есть ссылки в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы; при этом государственный обвинитель ходатайствовал признать недопустимым доказательством не заключение специалиста, а некую экспертизу;

указывает, что при допросе по видеоконференц-связи эксперта ЧВВ суд первоначально указал, что он допрашивается в качестве специалиста, а не эксперта, хотя, как лицо, проводившее комиссионную экспертизу, по экспертизе он должен допрашиваться именно в качестве эксперта; после направления ЧВВ заключения экспертизы тот не смог в полном объеме ответить на поставленные стороной защиты вопросы, в связи с чем неоднократно просил дать ему время для подготовки к допросу и передать перечень интересующих вопросов; суд первой инстанции, не организовав должным образом допрос эксперта ЧВВ, отказал стороне защиты в ходатайстве об отложении допроса эксперта ЧВВ и предоставлении ему возможности ознакомиться с экспертным заключением, что привело к неоднозначным ответам эксперта на поставленные вопросы, отчасти противоречащие выводам комиссионной экспертизы, что, в конечном счете, повлияло на вынесение законного вердикта присяжными заседателями;

обращает внимание, что суд удовлетворил ходатайство защиты о допросе путем видеоконференц-связи в качестве специалиста ХНВ – доцента кафедры судебной медицины медицинского университета, которая не смогла явиться в суд по уважительной причине вследствие заболевания; когда защита вновь попросила оказать содействие в допросе ХНВ в качестве специалиста путем видеоконференц-связи, суд отказал в этом, предложив стороне защиты привести её самостоятельно, указав, что та будет допрошена без присяжных заседателей; при этом все без исключения ходатайства стороны обвинения удовлетворялись судом в полном объеме, и суд оказывал содействие стороне обвинения в предоставлении доказательств;

ссылаясь на ч. 4 ст. 271 УПК РФ, п. 22 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», указывает, что суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон, однако отказал в допросе ХНВ;

указывает, что на заявленные стороной защиты ходатайства суд предоставлял стороне обвинения длительное время для подготовки ответа, в то время как для подготовки ответов на ходатайства стороны обвинения защита была ограничена во времени; при этом судом не бралось во внимание, что согласовать свою позиция защитник с [СКРЫТО] могли только в помещении СИЗО-5;

обращает внимание, что суд не делал замечания потерпевшей, которая доносила присяжным заседателям данные, характеризующие своего погибшего сына, которые не соответствовали действительности, плакала в ходе своего допроса, оказывая давление на присяжных; при этом председательствующий не всегда делал потерпевшей замечания, в связи с чем у них сформировалось предвзятое отношение к [СКРЫТО] А.А.;

указывает, что судья запретил стороне защиты огласить все показания [СКРЫТО] А.А., данные им в ходе предварительного следствия и в суде, при этом разрешил стороне обвинения огласить удобные для прокуратуры показания подзащитного, не дав полностью довести позицию [СКРЫТО] А.А., а после оглашения государственный обвинитель не устранил противоречия, не выяснил у [СКРЫТО] А.А., какие из его показаний правдивые;

считает, что председательствующий необоснованно отклонил заявленный ему отвод по причине личной заинтересованности в исходе дела, поскольку он в присутствии присяжных заседателей в период всего судебного следствия допускал неформальное общение со свидетелями стороны защиты, при допросах свидетелей обвинения подсказывал им ответы, которые звучали в самом вопросе, ограничивал сторону защиты при допросе свидетелей и в праве заявлять ходатайства, препятствовал высказыванию суждений относительно показаний допрашиваемых свидетелей, не оказывал стороне защиты содействие в сборе доказательств, касающихся обвинения [СКРЫТО] А.А. и иных документов, в вызове и допросе свидетелей, при даче показаний подсудимым допускал гримасы и мимику, позволяющие оценить показания [СКРЫТО] А.А. как недостоверные;

обращает внимание на нарушение судом положений ст. 338 УПК РФ, поскольку председательствующим в вопросном листе не был поставлен вопрос, связанный с позицией [СКРЫТО] А.А., согласно которой он не причинял тяжкий вред здоровью потерпевшего, вследствие чего, полагает, что вопросы были подготовлены таким образом, чтобы присяжные могли ответить на них, указав только о виновности [СКРЫТО] А.А.;

приводя положения ст. 15 УПК РФ, утверждает, что суд не создал условия для исполнения закона и ограничил права на защиту, а требования закона о равноправии сторон обвинения и защиты были нарушены, что привело к вынесению незаконного вердикта;

просит приговор отменить.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб с дополнениями осужденного и его защитника, выслушав участников судебного разбирательства, судебная коллегия приходит к следующему выводу.

Так, данное уголовное дело рассмотрено судом с участием присяжных заседателей в связи с соответствующим ходатайством [СКРЫТО] А.А., заявленным в ходе предварительного следствия.

При разрешении вопроса о выборе данной формы судебного разбирательства права [СКРЫТО] А.А. были соблюдены, ему в присутствии защитника, как по окончании предварительного следствия следователем, так и в ходе предварительного слушания председательствующим по делу, разъяснялись его права, а также особенности и правовые последствия рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей.

Коллегия присяжных заседателей была сформирована в соответствии с уголовно-процессуальным законом, на основе надлежаще составленного списка кандидатов в присяжные заседатели и с учетом мнений сторон.

Сформированный состав коллегии присяжных заседателей не оспаривался сторонами ни в персональном плане, ни с точки зрения его тенденциозности.

Вопреки апелляционным доводам жалобы адвоката, в ходе судебного разбирательства сторонам в соответствии со ст. 15 УПК РФ были обеспечены равные возможности по представлению и исследованию доказательств по делу, а установленный главой 42 УПК РФ порядок исследования в судебном заседании с участием присяжных заседателей обстоятельств уголовного дела был соблюден.

Вопросы о соответствии доказательств, представленных, как стороной обвинения, так и стороной защиты, на предмет их относимости и допустимости, исследовались судом первой инстанции в соответствии с требованиями ч. 6 ст. 335 УПК РФ, в отсутствие присяжных заседателей; все возникающие в связи с оценкой допустимости доказательств вопросы разрешались судом с учетом мнений сторон, а принятые судом решения по этим вопросам надлежащим образом мотивированы.

Каких-либо предусмотренных ст. 75 УПК РФ оснований для признания представленных коллегии присяжных заседателей доказательств недопустимыми, и, как следствие, их исключения из уголовного дела в соответствии с ч. 5 ст. 335 УПК РФ, не установлено.

При этом каких-либо сведений о том, что присяжным заседателям были представлены признанные недопустимыми доказательства, материалы уголовного дела также не содержат.

Вопреки апелляционным доводам, процессуальные права [СКРЫТО] А.А., как в ходе производства предварительного расследования, так и в ходе судебного разбирательства, в полной мере соблюдены.

Доводы жалобы осужденного о том, что председательствующим по делу в ходе судебных заседаний были нарушены права стороны защиты – адвоката Беликова С.В. и его, поскольку при вступлении адвоката Беликова С.В. в процесс не была объявлена явка, состав суда и адвокату не были разъяснены права защитника, признаются судебной коллегией несостоятельными, поскольку это опровергается содержанием протокола судебного заседания
(т. 11, л.д. 224), а со стороны защиты, и в том числе от адвоката Беликова С.В. каких-либо заявлений, замечаний, возражений по данному поводу не поступало.

Доводы жалобы осужденного о том, что 10.11.2021 была проигнорирована его просьба о предоставлении конфиденциального общения и юридической консультации с защитником, отвергаются судебной коллегией как необоснованные, поскольку, согласно протоколу судебного заседания, такое ходатайство в судебном заседании [СКРЫТО] А.А. не заявлялось, стороной защиты каких-либо заявлений о невозможности продолжения судебного разбирательства по указанной причине не делалось.

Вопреки доводам жалоб, судом первой инстанции были созданы все необходимые условия для исполнения сторонами своих обязанностей и осуществления предоставленных им прав, ограничения или ущемления которых допущено не было.

Как видно из протокола судебного заседания, суд не ограничивал прав участников процесса по исследованию имеющихся доказательств. В судебном заседании исследованы все существенные для исхода дела доказательства. Каких-либо данных, свидетельствующих об одностороннем или неполном судебном следствии, не имеется. Из протокола судебного заседания не видно, чтобы со стороны председательствующего судьи проявлялись предвзятость либо заинтересованность по делу. Нарушений принципов состязательности и равноправия сторон в судебном заседании не допущено.

Доводы жалобы адвоката о необоснованном отклонении заявленного председательствующему по делу отвода по причине личной заинтересованности в исходе дела, поскольку он в присутствии присяжных заседателей в период всего судебного следствия допускал неформальное общение со свидетелями стороны защиты, при допросах свидетелей обвинения подсказывал им ответы, которые звучали в самом вопросе, ограничивал сторону защиты при допросе свидетелей и в праве заявлять ходатайства, препятствовал высказыванию суждений относительно показаний допрашиваемых свидетелей, не оказывал стороне защиты содействие в сборе доказательств, касающихся обвинения [СКРЫТО] А.А. и иных документов, в вызове и допросе свидетелей, при даче показаний подсудимым допускал гримасы и мимику, позволяющие оценить показания [СКРЫТО] А.А. как недостоверные, являются несостоятельными и надуманными, поскольку никакими объективными данными не подтверждены, а содержание протокола судебного заседания не свидетельствует о том, что председательствующим свидетелям задавались наводящие вопросы.

При этом протокол судебного заседания, вопреки доводам жалобы адвоката, напротив свидетельствует о строгом соблюдении председательствующим по делу судьей требований ст. 15 УПК РФ.

Каких-либо ограничений стороны защиты при допросе свидетелей председательствующим не допускалось, а снятие заданных вопросов во всех случаях являлось обоснованным, поскольку эти вопросы не касались обстоятельств, подлежащих разрешению коллегией присяжных заседателей, так как в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ (ч. 7
ст. 335 УПК РФ).

Кроме того, вопреки доводам жалобы адвоката, суд первой инстанции оказывал стороне защиты необходимое содействие в сборе и представлении доказательств, о чем объективно свидетельствуют материалы уголовного дела, согласно которым суд, в частности, оказал содействие в допросе эксперта ЧВВ посредством видеоконференц-связи, принимал необходимые и достаточные меры по вызову свидетелей АПИ и АЕА, а также специалиста ХНВ, о допросе которых ходатайствовала сторона защиты.

Вопреки доводам жалобы адвоката, суд в рамках удовлетворенного ходатайства о допросе в качестве свидетелей АПИ и АЕА, а также специалиста ХНВ, оказал стороне защиты необходимое содействие по обеспечению участия вышеназванных лиц в судебном заседании, о чем объективно свидетельствуют представленные материалы уголовного дела, и в частности протокол судебного заседания, вследствие чего доводы жалобы в данной части судебной коллегией также признаются несостоятельными (т. 13, л.д. 54-55, 77-78, 147-148, 221).

Вследствие изложенного, доводы жалобы адвоката о том, что в судебном заседании по её ходатайству не были допрошены указанные свидетели и специалист, не свидетельствуют о каком-либо нарушении закона, поскольку суд первой инстанции удовлетворил соответствующее ходатайство о вызове и допросе указанных лиц, но, несмотря на принятые меры, те для допроса непосредственно в суд, а также с использованием системы видеоконференц-связи, не явились.

При этом, согласно протоколу судебного заседания, судом неоднократно принимались меры по обеспечению участия указанных лиц в судебном заседании, которое, в том числе, и по причине их неявки, неоднократно откладывалось на более поздние даты.

Вместе с тем, по окончании судебного следствия сторона защиты не заявляла ходатайств о вызове и допросе указанных свидетелей и специалиста, дополнений к судебному следствию не имела, а в обязанности суда, с учетом конституционного принципа осуществления судопроизводства в Российской Федерации на основе состязательности сторон, сбор дополнительных доказательств не входит.

При этом, вопреки доводам жалобы адвоката со ссылкой на ч. 4 ст. 271 УПК РФ, п. 22 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» о том, что суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон, из протокола судебного заседания видно, что специалист ХНВ в судебное заседание суда первой инстанции не являлась, в связи с чем у суда первой инстанции оснований для её допроса не имелось, вследствие чего соответствующие доводы адвоката признаются судебной коллегией необоснованными.

Доводы жалобы адвоката о том, что при ознакомлении с материалами дела она указывала на необходимость включения АПИ и АЕА в список свидетелей со стороны защиты, чего не было сделано, являются необоснованными, поскольку это не подтверждается протоколом ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела от 13.08.2020
(т. 9, л.д. 1-7).

При этом само по себе невключение какого-либо лица в список свидетелей, как стороны защиты, так и стороны обвинения, не свидетельствует о существенном нарушении требований уголовно-процессуального закона, поскольку стороны не лишены права заявить соответствующее ходатайство о допросе таких лиц в ходе судебного разбирательства.

Вопреки доводам жалобы, согласно протоколу судебного заседания, сторонами, и в том числе стороной защиты, отвод председательствующему по делу не заявлялся и им по существу не разрешался, а в протоколе имеются лишь указания [СКРЫТО] А.А. и его защитника-адвоката Беликова С.В. о, якобы, имевшем месте направления в суд соответствующего ходатайства об отводе, которое в суд не поступало, о чем председательствующим уведомлялись участники судебного разбирательства. При этом на вопрос председательствующего о наличии у стороны защиты отводов, и [СКРЫТО] А.А. и его защитником-адвокатом Беликовым С.В. сообщалось, что отводы отсутствуют (т. 12, л.д. 204 оборот, т. 13, л.д. 16 оборот).

Доводы жалобы адвоката о том, что на заявленные стороной защиты ходатайства суд предоставлял стороне обвинения длительное время для подготовки ответов, в то время как для подготовки ответов на ходатайства стороны обвинения защита была ограничена во времени, и при этом судом не бралось во внимание, что согласовать свою позиция защитник с [СКРЫТО] могли только в помещении СИЗО-5, признаются судебной коллегией несостоятельными и надуманными, а председательствующим по делу сторонам предоставлялось достаточное время для выработки и согласования своей позиции, что объективно подтверждается протоколом судебного заседания.

Каких-либо объективных данных о том, что какая-либо сторона не имела возможности выразить свое отношение к заявленному другой стороной ходатайству, представленные материалы не содержат, а защитники не были лишены возможности согласования позиции со своим подзащитным на месте вне слышимости других участников судебного разбирательства, в том числе и в их отсутствие, путем заявления соответствующих ходатайств.

При этом защитники Соболева Л.В. и Беликов С.В., с учетом надлежащих их уведомлений о датах, времени и месте отложенных судебных заседаний, не были лишены возможности заблаговременного посещения [СКРЫТО] А.А. в условиях следственного изолятора с целью согласования с ним своих позиций, а каких-либо объективных доказательств обратного судебной коллегией не установлено, и стороной защиты не представлено.

Доводы жалобы адвоката о том, что судья запретил стороне защиты огласить все показания [СКРЫТО] А.А., данные им в ходе предварительного следствия и в суде, при этом разрешил стороне обвинения огласить удобные для прокуратуры показания подзащитного, не дав полностью довести до присяжных заседателей позицию [СКРЫТО] А.А., а после оглашения государственный обвинитель не устранил противоречия, не выяснил у [СКРЫТО] А.А., какие из его показаний правдивые, об ограничении прав стороны защиты, в том числе и на представление своих доказательств, никоим образом не свидетельствуют.

Так, согласно протоколу судебного заседания (т. 12, л.д. 219) ходатайство об оглашении показаний [СКРЫТО] А.А., данных им в ходе предварительного следствия, в связи с наличием существенных противоречий было заявлено государственным обвинителем. При этом защитник Соболева Л.В., согласовав свою позицию с [СКРЫТО] А.А., высказала свои возражения против оглашения, мотивируя это отсутствием противоречий, вместе с тем, заявив об оглашении всех показаний своего подзащитного.

Разрешая указанное ходатайство государственного обвинителя с учетом возражений и предложений стороны защиты, суд первой инстанции обоснованно удовлетворил ходатайство государственного обвинителя об оглашении показаний в части, отказав в оглашении всех показаний [СКРЫТО] А.А. ввиду необоснованности заявления об этом адвоката Соболевой Л.В.

Вместе с тем, согласно протоколу судебного заседания, огласив показания в части, государственным обвинителем с целью устранения имеющихся противоречий [СКРЫТО] А.А. был задан вопрос о том, подтверждает ли он эти показания, на что был получен отрицательный ответ, вследствие чего доводы жалобы адвоката о том, что после оглашения государственный обвинитель не устранил противоречия, не выяснил у [СКРЫТО] А.А., какие из его показаний правдивые, являются несостоятельными.

При этом, вопреки доводам жалобы адвоката, указанное решение суда о частичном оглашении показаний [СКРЫТО] А.А. об ограничении прав стороны защиты никоим образом не свидетельствуют, поскольку подсудимый не был лишен или ограничен в возможности донести до присяжных заседателей свою позицию путем дачи показаний непосредственно в их присутствии, которой в полной мере и воспользовался.

Таким образом, из протокола судебного заседания видно, что сторона защиты использовала свои права, предоставленные ей законом, осужденный и его адвокаты активно заявляли ходатайства, которые были разрешены судом по существу, а сам факт того, что им было отказано в удовлетворении ряда ходатайств, не может свидетельствовать о том, что стороне защиты кто-либо препятствовал эффективно оспаривать доказательства в суде и, тем более, что был, якобы, нарушен принцип состязательности и равенства сторон.

Доводы жалоб адвоката и осужденного о том, что суд не делал замечания потерпевшей, которая доносила присяжным заседателям данные, характеризующие своего погибшего сына, которые не соответствовали действительности, плакала в ходе своего допроса, оказывая давление на присяжных, и при этом председательствующий не всегда делал потерпевшей замечания, в связи с чем у них сформировалось предвзятое отношение к [СКРЫТО] А.А., а также, что 15.10.2021 в ходе судебного заседания при допросе потерпевшей ХВН председательствующим по делу было допущено нарушение процесса, так как последний не остановил судебное разбирательство для приведения потерпевшей в чувства, признаются судебной коллегией несостоятельными, поскольку носят характер надуманных и не подтверждаются содержанием протокола судебного заседания, а наличие у потерпевшей слёз при её допросе об оказании на присяжных заседателей незаконного воздействия никоим образом не свидетельствуют.

При этом каких-либо объективных данных полагать, что поведение в судебном заседании потерпевшей ХВН, являющейся матерью погибшего, каким-либо образом повлияло на формирование у присяжных заседателей предвзятого отношения к [СКРЫТО] А.А., у судебной коллегии не имеется, и стороной защиты не представлено, а все доводы стороны защиты об обратном носят характер домыслов.

Вместе с тем, судебная коллегия полагает необходимым отметить, что уголовно-процессуальный закон не содержит указания на невозможность исследования сведений о личности потерпевшего, поскольку такие ограничения предусмотрены исключительно в отношении личности подсудимого (ч. 8
ст. 335 УПК РФ).

Доводы жалобы осужденного о том, после своих выступлений государственный обвинитель Рябцев С.С. и представитель потерпевшей Розман Ю.Ю. не приложили к материалам дела свои речи, опровергаются представленными материалами уголовного дела, согласно которым речи указанных участников судебного разбирательства приобщены к материалам дела (т. 13, л.д. 1-8, 9-13).

Вместе с тем, судебная коллегия полагает необходимым отметить, что уголовно-процессуальный закон не обязывает участника судебного разбирательства в обязательном порядке приобщать к материалам уголовного дела свою речь, поскольку это является его правом, а не обязанностью.

Доводы жалобы осужденного о том, что в ходе судебного заседания 10.11.2021 после предоставления присяжным заседателям вещественных доказательств коробка, в которой они находились, была вскрыта государственным обвинителем Рябцевым С.С. канцелярским ножом и не была запечатана в ходе судебного заседания, о незаконности вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта, а также постановленного в соответствии с ним обвинительного приговора, никоим образом не свидетельствуют, вследствие чего основанием для отмены судебного решения не являются.

Доводы жалоб осужденного и адвоката о том, что эксперт ЧВВ был допрошен в качестве специалиста, хотя он подлежал допросу в качестве эксперта, поводом ставить под сомнение вердикт присяжных заседателей и постановленный на его основе приговор также не являются, поскольку сторона защиты не была лишена этим возможности задавать данному эксперту вопросы и получать на них компетентные ответы.

Каких-либо оснований по указанной причине ставить под сомнение допустимость полученных от эксперта ЧВВ показаний, данных им, тем не менее, в рамках проведенной с его участием комплексной судебно-медицинской экспертизы, у судебной коллегии не имеется, как не имелось и у суда первой инстанции.

При этом судебная коллегия учитывает, что эксперт ЧВВ был допрошен судом первой инстанции по инициативе стороны защиты, от которой никаких возражений по поводу его допроса в качестве специалиста не поступило.

Несостоятельными признаются доводы жалобы адвоката и о том, что после направления эксперту ЧВВ заключения экспертизы он не смог в полном объеме ответить на поставленные стороной защиты вопросы, в связи с чем неоднократно просил дать ему время для подготовки к допросу и передать перечень интересующих вопросов, а суд первой инстанции, не организовав должным образом допрос эксперта ЧВВ, отказал стороне защиты в ходатайстве об отложении его допроса и предоставлении ему возможности ознакомиться с экспертным заключением, что привело к неоднозначным ответам эксперта на поставленные вопросы, отчасти противоречащим выводам комиссионной экспертизы, и что, в конечном счете, повлияло на вынесение законного вердикта присяжными заседателями, поскольку эти доводы объективно опровергаются содержанием протокола судебного заседания (т. 12, л.д. 141-146).

Так, допрос эксперта ЧВВ был организован и проведен судом первой инстанции надлежащим образом с использованием системы видеоконференц-связи, а сам допрашиваемый был предупрежден судом об уголовной ответственности.

На вопросы ЧВВ отвечал после ознакомления с заключением комиссионной экспертизы от 11.07.2019, в проведении которой принимал участие в качестве эксперта.

При этом экспертом ЧВВ давались ответы в рамках заданных ему вопросов по поводу проведенной экспертизы, а невозможность дать более развернутые ответы была связана с вопросами стороны защиты, носящими общий и предположительный характер безотносительно к указанной экспертизе от 11.07.2019.

Допрос эксперта ЧВВ был закончен с согласия сторон, при отсутствии к нему каких-либо дополнительных вопросов, в том числе и стороны защиты.

При этом доводы жалобы адвоката о том, что экспертом ЧВВ были даны противоречивые ответы, с учетом отсутствия указаний на конкретные противоречия в самой жалобе, признаются судебной коллегией надуманными, поскольку никакими объективными данными они не подтверждены.

Каких-либо оснований полагать, что допрос эксперта ЧВВ именно в качестве специалиста каким-либо образом повлиял на данные им ответы и, как следствие, на формирование мнения присяжных заседателей, у судебной коллегии не имеется, и стороной защиты таких данных не представлено.

Доводы жалобы защитника о том, что в уголовном деле имеются два заключения специалиста ЧВИ (т. 4, л.д. 50-76, т. 5, л.д. 143-156), которые были предметом рассмотрения в суде первой инстанции и в суде апелляционной инстанции, при этом ЧВИ ранее был допрошен в судах в качестве специалиста (т. 4, л.д. 82-87, т. 6, л.д. 167-180), и на его доводы имеются ссылки к комиссионной экспертизе КГБСМЭ города Красноярска, проведенной по определению судебной коллегии Красноярского краевого суда, где полностью излагается позиция защиты, подтверждающая невиновность [СКРЫТО] А.А., но судья отказал стороне защиты в оглашении показаний ЧВИ в присутствии присяжных заседателей в связи с его смертью, и удовлетворил ходатайство стороны обвинения о недопустимости заключений специалиста, хотя ранее заключения и показания специалиста ЧВИ судами первой и апелляционной инстанции были признаны допустимыми и на них есть ссылки в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы, и при этом государственный обвинитель ходатайствовал признать недопустимым доказательством не заключение специалиста, а некую экспертизу, о нарушении прав стороны защиты, с учетом особенностей рассмотрения данного уголовного дела с участием присяжных заседателей, никоим образом не свидетельствуют, поскольку принятые председательствующим по делу решения полностью соответствуют требованиям уголовно-процессуального закона, являются обоснованными и надлежаще мотивированными (т. 13, л.д. 68, 77, 196).

По смыслу ст. 58 УПК РФ, как лицо, обладающее специальными знаниями, специалист может быть привлечен для содействия в исследовании материалов дела, постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения суду и сторонам вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. При этом он может дать необходимые пояснения по специальным, относящимся к его компетенции вопросам науки, техники, искусства или ремесла, но не вправе проводить какое-либо исследование, составляющее содержание иного процессуального самостоятельного действия – судебной экспертизы, назначаемой в установленном законом порядке и давать по результатам этого исследования свое заключение, а тем более его оценку. Согласно ст.ст. 207 и 283 УПК РФ в их взаимосвязи при недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела может быть назначена дополнительная экспертиза, а в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам – повторная экспертиза. Использование для разрешения указанных вопросов помощи специалистов уголовно-процессуальный закон не предусматривает, в том числе и в силу положений п.п. 1 и 2 ст. 196 УПК РФ.

В соответствии с ч. 1 ст. 58 УПК РФ специалистом является лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

При определении полномочий специалиста по разъяснению сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, необходимо учитывать правовую позицию, сформулированную в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12. 2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», согласно которой специалист не проводит исследование и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами, поэтому в случае необходимости проведения исследования должна быть проведена судебная экспертиза.

Вместе с тем УПК РФ требует обязательного назначения и производства судебной экспертизы для выяснения причины смерти и характера и степени вреда, причиненного здоровью потерпевшего (ст. 196 УПК РФ).

По смыслу закона, причины смерти, характер и степень вреда, причиненного здоровью, не могут быть установлены на основании заключения специалиста, который не правомочен проводить исследование и формулировать выводы; разъяснения специалиста не могут заменить заключения эксперта, а могут касаться лишь тех вопросов, для разъяснения которых не обязательно проведение судебной экспертизы.

В судебном заседании, как следует из протокола, суд установил, в том числе выслушав сторону защиты, что оглашение заключений и показаний специалиста ЧВИ, требуется для разъяснения вопросов, касающихся причины смерти потерпевшего, механизма образования телесного повреждения, повлекшего смерть, а также в целях оценки заключения проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы трупа ХИА от 17.01.2018 № 54 с точки зрения достоверности и правильности выводов и примененных экспертами методик.

Вместе с тем, согласно уголовно-процессуальному законодательству установление причины смерти, механизма образования телесных повреждений отнесено исключительно к компетенции судебного эксперта. По делу были в установленном порядке назначены и проведены ряд судебно-медицинских экспертиз, которыми установлены телесные повреждения на трупе, их механизм образования и причина наступления смерти потерпевшего ХИА

Как следует из протокола судебного заседания, вопросы, которые сторона защиты желала выяснить у специалиста, были связаны с проведением по делу экспертиз, оценкой имеющихся в материалах дела заключений судебно-медицинских экспертов.

Однако в соответствии со ст. 17 УПК РФ специалист не наделен правом оценивать доказательства; такие полномочия имеют судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель. Согласно ст. 58 УПК РФ к компетенции специалиста не относится рецензирование экспертного заключения, о чем по существу и ходатайствовала сторона защиты. В силу взаимосвязанных положений ст.ст. 53 и 88 УПК РФ сторона защиты вправе лишь ходатайствовать о признании тех или иных доказательств недопустимыми, и в данном праве сторона защиты не была ограничена.

Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что постановления Канского городского суда Красноярского края от 23.12.2021 о признании недопустимыми доказательствами заключений специалиста ЧВИ и от 25.01.2022 об отказе в удовлетворении ходатайства защитника-адвоката Соболевой Л.В. и подсудимого [СКРЫТО] А.А. о признании этих заключений допустимыми доказательствами, стороной защиты в апелляционном порядке не обжалованы, несмотря на разъяснение соответствующего права.

С учетом изложенного суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что при таких обстоятельствах отсутствовал предмет исследования, находящийся в компетенции специалиста.

С учетом положений ст. 252 УПК РФ председательствующим обеспечено проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения.

Председательствующий своевременно реагировал на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса и устранял допущенные нарушения, а в необходимых случаях обращался с соответствующими разъяснениями к присяжным заседателям.

В ходе рассмотрения уголовного дела по существу сторона защиты не была ограничена в возможности представлять доказательства невиновности [СКРЫТО] А.А., заявлять ходатайства о признании представленных доказательств недопустимыми, о вызове дополнительных свидетелей и специалистов.

Каких-либо данных о том, что стороной защиты заявлялись определенные ходатайства в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства, и они остались неразрешенными, в материалах дела не содержится.

Процедура разрешения заявленных участниками процесса ходатайств судом первой инстанции в полной мере соблюдена.

Все ходатайства, как стороны обвинения, так и стороны защиты, были разрешены судом первой инстанции правильно, и по каждому из них были приняты законные, обоснованные и мотивированные решения.

При этом судебная коллегия не может согласиться с утверждениями апелляционных жалоб о нарушении уголовно-процессуального закона об особенностях судебного следствия с участием присяжных заседателей.

Согласно ч. 7 ст. 335 УПК РФ в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

В ходе судебного следствия представленные стороной обвинения доказательства были исследованы с соблюдением положений ч. 7 ст. 335 УПК РФ, поскольку содержащиеся в них сведения касаются фактических обстоятельств дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями.

При этом, как следует из протокола судебного заседания, в присутствии присяжных заседателей никакие данные о личности [СКРЫТО] А.А., которые могли бы вызвать предубеждение к нему со стороны присяжных заседателей, не исследовались.

Судебное следствие по делу завершено на законных основаниях с учетом мнений сторон.

В прениях стороны с учетом принципа состязательности в уголовном судопроизводстве довели до присяжных заседателей свою оценку исследованным доказательствам.

Вопросный лист по делу составлен в соответствии с требованиями
ст.ст. 252, 338 и 339 УПК РФ. Включенные в него вопросы сформулированы с учетом обвинения, которое было предъявлено подсудимому и исследовалось в судебном заседании, а также с учетом позиции стороны защиты. Формулировки вопросов конкретны и понятны, в них отсутствуют положения, которые могут быть расценены как указывающие на желательность того или иного решения.

В соответствии с требования ч. 4 ст. 338 УПК РФ участники судебного разбирательства, в том числе и сторона защиты, были своевременно и заблаговременно ознакомлены с проектом вопросного листа.

С учетом объема рассматриваемого дела, сторонам было предоставлено достаточно времени для обсуждения вопросов, предложенных председательствующим по делу судьей.

Ходатайств о предоставлении дополнительного времени для подготовки замечаний или постановки новых вопросов от участников судебного разбирательства не поступало.

При этом, согласно протоколу судебного заседания, как стороной обвинения, так и стороной защиты, никаких замечаний и предложений по содержанию и формулировке предложенных председательствующим вопросов, высказано не было, что, тем самым, свидетельствует об их согласии с ними.

Доводы жалобы осужденного о том, что перед присяжными заседателями не был поставлен вопрос об аморальном поведении потерпевшего, а также доводы жалобы защитника о том, что судья не поставил в вопросном листе вопросы по фактическим обстоятельствам, влекущим за собой ответственность за менее тяжкое преступление, и свидетельствующие об истинном мотиве [СКРЫТО] А.А., что в вопросном листе вопросы сформулированы таким образом, что требуют ответа лишь по поводу объективной стороны совершенного преступления, то есть относительно самого факта причинения потерпевшему телесных повреждений, а обстоятельств, на основании которых председательствующий мог бы сделать вывод относительно мотива содеянного, в вопросном листе не изложено, чем судья нарушил требования ст. 252 УПК РФ, определяющей пределы судебного разбирательства, так как в силу п. 3 ч. 1 ст. 339 УПК РФ вопрос установления виновности относится к компетенции присяжных заседателей, признаются судебной коллегией необоснованными, поскольку никаких оснований для включения каких-либо иных обстоятельств с учетом позиции стороны защиты, а также компетенции коллегии присяжных заседателей, в вопросный лист у председательствующего по делу не имелось, а вопрос № 2 содержит указание на мотив совершения осужденным вменяемого ему деяния.

Кроме того, формулируя вопросы, председательствующий должен учитывать, что полномочия присяжных заседателей, согласно ч. 1 ст. 334 УПК РФ, ограничиваются решением вопросов о доказанности обстоятельств, предусмотренных п.п. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, что и было им надлежащим образом выполнено.

Нарушений требований ст. 338 УПК РФ, регламентирующей порядок постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, не допущено.

Вопросный лист составлен с учетом требований ст. 339 УПК РФ, в нем нашли отражение результаты судебного следствия и позиция сторон, существо предъявленного [СКРЫТО] А.А. обвинения отражено в вопросах правильно.

Сформулированные вопросы соответствуют объему предъявленного осужденному обвинения и не выходят за его рамки.

Вследствие изложенного доводы жалоб осужденного и его защитника, касающиеся нарушений при составлении председательствующим вопросного листа, признаются судебной коллегией необоснованными.

Напутственное слово, с которым председательствующий обратился к присяжным заседателям, соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ. В нем правильно и без искажений изложены позиции, как стороны обвинения, так и стороны защиты.

Содержание напутственного слова было понятно присяжным заседателям, и в нем не выражено в какой-либо форме мнение председательствующего по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных заседателей.

Присяжным заседателям была разъяснена необходимость принятия решения в соответствии с их мнением, основанным на собственной оценке всех исследованных в судебном заседании доказательств.

Ссылок на недопустимые доказательства либо на доказательства, не исследованные судом, напутственное слово не содержит.

Возражения адвоката Соболевой Л.В. по поводу содержания напутственного слова председательствующего были заявлены ею в присутствии присяжных заседателей и правильно отклонены председательствующим как необоснованные, вследствие чего доводы жалобы адвоката об обратном судебной коллегией отвергаются, как ненашедшие своего подтверждения. Вопреки доводам жалобы адвоката, председательствующий по делу предоставил сторонам, и в том числе адвокату Соболевой Л.В., возможность донести свою позицию до присяжных заседателей, что объективно подтверждается протоколом судебного заседания (т. 13, л.д. 74 оборот).

При этом, также вопреки доводам жалобы адвоката, напутственное слово содержит доводы [СКРЫТО] А.А., приведенные им в обоснование своей позиции (т. 13, л.д. 68 оборот), тем самым, доводы жалобы адвоката о нарушении председательствующим требований ст. 340 УПК РФ, признаются судебной коллегией несостоятельными.

Вердикт присяжными заседателями вынесен исходя из существа вопросов, поставленных перед ними, в пределах предъявленного [СКРЫТО] А.А. обвинения.

Ответы на вопросы присяжных заседателей понятны, каких-либо противоречий не содержат, выражены в категоричной форме, в каждом из них имеются исчерпывающие пояснения, что полностью исключает их неоднозначное толкование.

Поскольку принятый присяжными заседателями вердикт является ясным и непротиворечивым, он в соответствии с ч. 2 ст. 348 УПК РФ обязателен для председательствующего, а исключений обязательности обвинительного вердикта, предусмотренных ч.ч. 4 и 5 ст. 348 УПК РФ, председательствующим верно не было установлено.

Приговор, постановленный судом по результатам обсуждения последствий вердикта присяжных заседателей, основывается на обстоятельствах дела, признанных присяжными заседателями доказанными, квалификация действий [СКРЫТО] А.А., которые установлены коллегией присяжных заседателей, соответствует нормам уголовного закона.

Таким образом, судом первой инстанции дана правильная квалификация действий осужденного по ч. 4 ст. 111 УК РФ, как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

В соответствии со ст.ст. 347, 348 УПК РФ правильность вердикта не подлежит оспариванию сторонами, а несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, не является основанием для отмены приговора суда, вынесенного с участием присяжных заседателей
(ст. 389.27 УПК РФ).

Вопросы достоверности и достаточности исследованных доказательств относятся к компетенции присяжных заседателей, которые оценивают все представленные им доказательства в их совокупности.

Судебная коллегия находит постановленный в отношении [СКРЫТО] А.А. приговор соответствующим требованиям п. 3 ст. 351 УПК РФ, согласно которым в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора, постановленного с участием присяжных заседателей, должны содержаться описание преступного деяния, в совершении которого подсудимый признан виновным, квалификация содеянного, мотивы назначения наказания и обоснование решения суда в отношении гражданского иска.

Вопрос о вменяемости осужденного разрешен судом первой инстанции в соответствии с требованиями ст. 300 УПК РФ правильно, с учетом выводов, содержащихся в заключении амбулаторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от 13.02.2018 № 291, а также с учетом адекватного поведения [СКРЫТО] А.А. в судебном заседании, что не дало суду первой инстанции никаких оснований сомневаться в его психической полноценности. Не имеется таких оснований и у судебной коллегии.

Судебная коллегия также считает, что суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что цели и задачи наказания с учетом личности осужденного, характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, влияния наказания на исправление [СКРЫТО] А.А. и на условия жизни его семьи, могут быть достигнуты лишь при изоляции его от общества и назначил ему именно реальное лишение свободы, с учетом положений ст.ст. 6 и 43 УК РФ, но без назначения дополнительного наказания.

Кроме того, при назначении наказания суд первой инстанции верно руководствовался положениями ч.ч. 1 и 4 ст. 65 УК РФ, не усмотрев при этом исключительных обстоятельств, позволяющих применить положения ст. 64 УК РФ, а также для применения положений ч. 6 ст. 15 УК РФ и ст. 73 УК РФ, о чем в приговоре приведены обоснованные и мотивированные суждения, с которыми судебная коллегия каких-либо оснований не согласиться не усматривает.

Вопреки доводам жалоб осужденного, несмотря на наличие смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 61 УК РФ, каких-либо заслуживающих внимание данных для применения при назначении ему наказания положений, предусмотренных ст. 64 УК РФ, суд апелляционной инстанции также не усматривает, поскольку исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, а также других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, не установлено.

Вид исправительного учреждения, в котором [СКРЫТО] А.А. надлежит отбывать лишение свободы, назначен судом первой инстанции правильно, в соответствии с положениями, установленными ст. 58 УК РФ, – исправительная колония строгого режима, и изменению в апелляционном порядке не подлежит.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о необходимости изменения обжалуемого судебного решения по иным основаниям, не указанным в жалобах осужденного и его защитника, поскольку, в силу положений, установленных ч. 1 ст. 389.19 УПК РФ, при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке суд не связан доводами апелляционных жалоб и вправе проверить производство по уголовному делу в полном объеме.

Так, в силу ст. 297 УПК РФ приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым, и признается таковым, если постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

Однако обжалуемый приговор данным требованиям в полной мере не соответствует.

В соответствии со ст. 389.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке является неправильное применение уголовного закона, каковым, в том числе, согласно
п. 1 ч. 1 ст. 389.18 УПК РФ является нарушение требований Общей части УК РФ.

Такие нарушения по данному делу допущены судом первой инстанции.

Так, согласно ранее постановленному в отношении [СКРЫТО] А.А. по данному уголовному делу приговору Канского районного суда Красноярского края от 19.12.2018, отмененному апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Красноярского краевого суда от 15.10.2019, смягчающими его наказание обстоятельствами были признаны активное способствование расследованию преступления, противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для преступления, наличие на иждивении двоих малолетних детей, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему, в виде направления 20.03.2018 извинительного письма в адрес потерпевшей ХМН, неудовлетворительное состояние здоровья.

По настоящему приговору в качестве смягчающих наказание обстоятельств судом первой инстанции признаны наличие малолетних детей у виновного; явка с повинной; активное способствование раскрытию и расследованию преступления; иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшей ХМН, путем направления извинительного письма; плохое состояние здоровья подсудимого и его родителей.

При этом суд первой инстанции указал в описательно-мотивировочной части приговора, что не может признать смягчающим наказание обстоятельством противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, поскольку таких обстоятельств не установлено.

Вместе с тем, вышеуказанным апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Красноярского краевого суда от 15.10.2019 (т. 6, л.д. 239-247) признанное приговором Канского районного суда Красноярского края от 19.12.2018 в качестве смягчающего наказание обстоятельства противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для преступления, под сомнение не ставилось, и в апелляционном представлении Канского межрайонного прокурора, принесенном на этот приговор, на данное обстоятельство внимание не обращалось (т. 5, л.д. 4-6).

Указанное, по мнению судебной коллегии, является основанием для изменения судебного решения, признания смягчающим наказание [СКРЫТО] А.А. обстоятельством в соответствии с п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ противоправного поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, что с учетом признания по настоящему приговору в качестве дополнительных смягчающих обстоятельств – явки с повинной, активного способствования раскрытию преступления, плохого состояния здоровья родителей осужденного, является основанием для смягчения назначенного наказания, поскольку оно по данному приговору назначено в том же самом размере, что и по отмененному приговору Канского районного суда Красноярского края от 19.12.2018 – 9 лет 6 месяцев лишения свободы, что нельзя признать справедливым.

Каких-либо других обстоятельств, которые могли бы оказать влияние на назначение осужденному наказания, но не были учтены судом первой инстанции, судебной коллегией при настоящей проверке материалов уголовного дела не выявлено.

При таких данных иного повода для признания назначенного [СКРЫТО] А.А. наказания несправедливым, вопреки доводам жалобы осужденного, не имеется, вследствие чего смягчению по иным основаниям оно не подлежит.

Решение суда по гражданским искам потерпевших ХМН и ХВН о взыскании причиненного имущественного ущерба и компенсации морального вреда с осужденного принято в соответствии с положениями ст.ст. 151, 1099-1101 ГК РФ.

Таким образом, каких-либо иных предусмотренных п.п. 2-4 ст. 389.15 УПК РФ оснований для отмены или изменения постановленного в отношении [СКРЫТО] А.А. приговора судебной коллегией не установлено.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.18, 389.19, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Канского городского суда Красноярского края от 15 февраля 2022 года в отношении [СКРЫТО] А.А. изменить.

Признать в соответствии с п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ смягчающим наказание [СКРЫТО] А.А. обстоятельством противоправность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления.

Смягчить назначенное [СКРЫТО] А.А. по ч. 4 ст. 111 УК РФ наказание до 9 (девяти) лет 4 (четырех) месяцев лишения свободы.

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы с дополнениями осужденного и его защитника – без удовлетворения.

Приговор суда первой инстанции и апелляционное определение могут быть обжалованы в кассационном порядке в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции по правилам, установленным главой 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора и апелляционного определения, а для осужденного, содержащегося под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему их копий.

При этом осужденный вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий А.П. Запасова

Судьи И.А. Злобин

Т.М. Лукьянова